– Нет. Завтра утром Костина должна привезти мне отчет.

– Хорошо я подожду вашего сотрудника, Иван Артурович.

– Спасибо, Сергей…

***

Отчет лейтенант Костина привезла в 9 часов утра.

– Капитан НКВД Дроздов Дмитрий Васильевич, действительно служил в областном управлении НКВД Воронежской области. Был арестован в 1938 году. Приговорен к высшей мере социальной защиты.

– Статья? – спросил Нольман.

– 58-я-1а, – ответила Костина.

Нольман только покачал головой. Понятно, отчего девушка представилась другим отчеством. Статья УК СССР за номером 58-1а это Измена Родине, в результате которой следовал расстрел с конфискацией имущества.

– Семья Дроздова? – задал новый вопрос Нольман.

– Жена и дочь отказались от него и потому осуждены как члены семьи врага народа не были. Но мне странно, Иван Артурович.

– Что?

– Зачем она в Абвере представилась Дроздовой Ольгой Тимофеевной? Могла быть пострадавшей от советской власти. Это подняло бы планку доверия к ней со стороны немецкого командования.

– Но если она с самого начала хотела перейти на нашу сторону, то такой поступок вполне объясним. Иметь отца «врага народа», не способствует доверию со стороны наших органов безопасности.

– Она отказалась от него.

– Пусть отказалась, но она сдалась в плен и работала на врага. И здесь отказ могут расценить не как искренний.

– Значит, мы можем доверять напарнице Лаврова?

– Сведения, которые она передала о своем отце, подтвердились, и она может быть Дроздовой Ольгой Дмитриевной. Но эти же сведения бросают тень на Дроздову Ольгу Тимофеевну, что работает у нас в Москве в школе радистов.

– Нужна новая проверка.

– Нужна, а вот времени у нас мало. Мы скоро утонем в бесконечных проверках. А наша группа работает в тылу врага. Я дал команду собрать сведения, по радистам которых они готовили и которые отправились на задание в последнее время.

– Если Дроздова не та за кого себя выдает, то провалов там будет много. Она как инструктор допущена к секретной информации по курсантам, – все поняла Костина.

– Но когда будет ответ? Смежное ведомство пока раскачается. Так быстро как с репрессированным капитаном Дроздовым не получится.

– Можно сделать проще. Допросить саму Дроздову и посмотреть, как она будет себя вести.

– Нет. Никого не следует травмировать подозрением.

– Получается, что мы прекратили операцию. Кравцов не может работать!

– Мы ничего не прекратили, Лена. Отстранена только группа Кравцова. Но все идет по плану.

– Но разве есть вторая группа, кроме группы Кравцова?

Нольман ответил неопределенно:

– Всегда нужно иметь запасной вариант.

– Но второй группы нет, Иван Артурович!

– Зато есть агент Буров, Лена. Глубоко «законсервированный» агент. А агент Буров слишком многим мне обязан. Он все сделает как нужно.

– Вместо Кравцова? Но если все так просто, Иван Артурович, то зачем вообще нужна была группа Кравцова?

– Так и должен работать нормальный разведотдел, Лена. Обязательно должен быть второй вариант. И иногда он становится первым потому, что основная группа оттягивает на себя внимание врага. И каждый участок должен планироваться как основной. Никто не знает, что может произойти. Это урок моего прошлого начальника Шпигельгласса. Хотя ссылаться на него теперь нельзя. Сама понимаешь.

– Вы отправили архив через Бурова? – догадалась Костина.

– Именно так. Скобяная лавка Антипенко и напрямую Бурову.

– Но агент Буров разве имеет доступ к группе барона Рунсдорфа?

– Буров работник городской управы, Лена. А Лимоненко работник фельдкомендатуры Харькова. А эти организации связаны.

– Но я все равно не понимаю, как работнику управы передать архив Лимоненко?

– Он придет к нему домой, передаст папку с архивом и скажет, что нужно делать. Вот и все, – сказал Нольман.

– И Лимоненко выполнит приказ?

– Да.

– Вы не посвятили меня в эту часть операции, Иван Артурович.

– Потому, что этой части не было в первоначальном плане, Лена. Решение пришлось принимать по ходу дела.

– Но почему вы уверены, что Лимоненко не выдаст наших планов барону Рунсдорфу?

– У меня есть чем надавить на Лимоненко. Страховка.

– Надежная?

– Самая надежная, которую можно найти.

– Хорошо, Иван Артурович. Пусть Буров и Лимоненко сработали хорошо, но это только часть дела. Рунсдорф получил архив. Но ведь фальшивка в Берлин попасть не должна!

– В Берлин попадут только фотокопии, по которым подлинность установить будет невозможно. А с копиями немцам придется долго работать. Но наш главный козырь, инженер Блау!

– Информация по Блау уже запущена, Иван Артурович?

– Да но этого мало. Немцы должны клюнуть на приманку.

– Но все продумано?

– Можно ли продумать все, Лена?

– В отношении инженера Блау нами сделано даже больше, Иван Артурович.

– Возможно. Но Блау в подозрительной близости от них в Воронеже. Им только руку протянуть, и бери его тепленьким.

– И что вас волнует?

Нольман сказал Костиной:

– А если против нас играет Вдова (а мне кажется что так оно и есть)?

– Не вижу в этом большой проблемы, Иван Артурович.

– Если это Вдова, то результат еще НЕ определен.

– Возможно, что мне стоит оправиться в Харьков, товарищ Нольман?

– Нет.

– Но я могла бы на месте…

– Ты будешь работать здесь, Лена!

– Мне все еще не доверяют?

– Я доверю тебе, Лена. И я поставил свою голову в заклад! Но ты мне нужна здесь. Не в Харькове.

– Как прикажете, товарищ старший майор! Разрешите идти?

– Подождите! Для вас есть здание, – сказал Нольман официальным тоном, как начальник подчиненной. – Вы проведете проверку по инструктору радиодела старшему сержанту Дроздовой.

– Есть провести проверку.

– Делать все осторожно, чтобы ни сама Дроздова, ни её начальство в радиошколе ничего не заподозрили. Информация по работе радистов, которых готовила Дроздова Ольга Тимофеевна, у вас будет сразу же, как только я её получу.

– Поняла, товарищ старший майор госбезопасности.

– Опросить всех людей с кем она работала, и кто её знает. Показать фотографии! Полная проверка после, которой должны или укрепиться, или отпасть все подозрения!

– Есть, товарищ старший майор! Разрешите идти?

– Идите, лейтенант Костина! И ваша приоритетная задача старший сержант радиошколы Дроздова.

– Есть, товарищ старший майор.

– Скрытная проверка! Врага, если она враг, спугнуть нельзя. Ничего не предпринимать без моего слова! Ждите информации по проверке радистов, которых обучала Дроздова. Идите!

– Есть!

Костина повернулась и вышла из кабинета Нольмана…

Харьков.

Ул. Сумская, дом № 100.

Управление службы СД генерального округа «Харьков».

Гауптштурмфюрер (капитан) Вильке.

16 октября, 1942 год.

Вильке слушал по радио фронтовые сводки.

«Верховное командование Вермахта сообщает, в ходе ожесточенных боев доблестные войска фюрера захватили новые плацдармы в Сталинграде…»

14 октября 1942 года 6-я армия Паулюса начала решающее наступление на советские позиции у Волги. Наступление поддержали 3 тысячи самолетов Люфтваффе. Концентрация войск на довольно малом участке была беспрецедентной! На тракторный завод «Баррикады» наступали целых три пехотные и две танковые дивизии.

Но за громкими фразами «красные на последнем издыхании», «уже через несколько дней город будет наш», «Сталинград почти пал», Вильке слышал гром будущего поражения.

Он смотрел на карту и понимал, какие силы задействовал фюрер на Сталинградском направлении. Вся мощь вермахта разбивалась и яростное противоборство большевиков.

В кабинет вошёл оберштурмфюрер Генке.

–Радостные вести с фронта, гауптштурмфюрер! – бодро сказал Генке.

–Я слушал сводку, Генке.

–Большевикам конец! Паулюс ставит точку!

–Ставит ли? У них осталась узкая полоска. Отчего же Паулюс на скинет их в реку?

–Он может это сделать сегодня, герр гауптштурмфюрер.

–Возможно! Но прейдем к нашим делам. Паулюсу от наших с вами разговоров легче не станет.

–Ваши приказы я исполнил, герр Вильке. Русский сидит в нашей камере и его никто не трогает. Я постарался вообще, чтобы мало кто знал, кто у нас там задержан. А то быстро донесут Клейнеру.

–Вы правы, Генке. Но я хочу вас еще кое о чем попросить.

–Готов выполнить, герр Вильке.

–Мне нужно чтобы имя Бойко просто исчезло из всех сводок, где оно упоминалось.

–Как это? Но сведения о его задержании есть в фельдгестапо.

–Там пусть они и остаются. Но вы сами забрали Бойко из фельдгестапо.

–Да и я написал, что забираю арестованного по вашему приказу.

–Но меня интересуют записи, что есть у нас.

–Есть запись, что арестованный Бойко доставлен к нам.

–А теперь мне нужна запись, что арестованный Бойко переведен от нас в управление вспомогательной полиции и там повешен или расстрелян. Вы ведь можете это сделать задним числом?

–Если нужно, то могу. Но зачем, герр Вильке?

–Потому что Бойко нужен мне для другого дела! И никакой связи между ним и тем, кто мне нужен, не должны найти. Для этой цели выполните приказ, Клаус!

–Я все сделаю, герр гауптштурмфюрер.

–Тогда приступайте немедленно, Генке. Результат мне нужен уже сегодня вечером.

–Как прикажете, герр гауптштурмфюрер.

–И еще одно, Генке. Вы ведь догадались, что мы с вами совершаем подлог?

–Все делается в интересах рейха и нашей скорой победы, герр гауптштурмфюрер.

–Это само собой, Клаус. Но у вас может возникнуть желание доложить по начальству.

–За кого вы мне принимаете, Фридрих? – Генке обиделся. – Разве я хоть раз вас подвел? Или у вас есть повод во мне сомневаться?

–Пока нет, Клаус. Но дело слишком серьезное и я должен вас предупредить. Простите меня если что не так, Клаус.

–Я ведь совсем не так глуп, как вы думаете обо мне, Фридрих.

–Я никогда не говорил, что вы глупы, Клаус. Но у вас нет того, что нужно настоящему разведчику…

Харьков.

Ул. Сумская, дом № 100.

Управление службы СД генерального округа «Харьков».

Оберштурмбаннфюрер (подполковник) Клейнер.

16 октября, 1942 год.

Начальник гестапо Харькова подполковник Клейнер приказал вызвать оберштурмфюрера СС (обер-лейтенанта) Клауса Геке в его кабинет.

Генке удивил этот приказ. Он был в непосредственном подчинении капитана Вильке и сам Клейнер с ним никогда не общался.

–Герр оберштурмбаннфюрер! Оберштурмфюрер Генке! Прибыл по вашему приказу! Хайль!

–Хайль! Прошу вас сесть, обер-лейтенант. Раз говор будет непростой.

Генке сел.

–Вам не кажется, Генке, что вы засиделись на низкой должности?– начал Клейнер.

–Я служу рейху, герр подполковник!

–Это понятно. Мы все служим фюреру и рейху. Но я спросил вас о другом. Вам не надоело быть на побегушках у Вильке? Ведь он тянет вас вниз, Генке.

–Но я не понимаю, герр подполковник…

–Обсуждать своего начальника непозволительно. В этом вы правы, Генке! Я вас за это уважаю. Но если ваш начальник стал на позицию врага, тогда ваш долг доложить об этом вышестоящим. Разве не так?

–Гауптштурмфюрер СС (капитан) Вильке?

–Именно так, Генке. Капитан Вильке сейчас занимается враждебной для рейха деятельностью. И вы, так уж получилось, ему в этом помогаете.

–Я вас решительно не понимаю, герр подполковник!

–Генке! Я говорю с вами как друг. А иначе, зачем бы я вас стал вызывать? Мне не безразлична ваша судьба. Я вижу, что вы честный офицер нашего великого фюрера. И я хочу вас спасти.

–От чего?

–Он неприятностей. Но вы сами должны мне в этом помочь, Генке.