Баронесса приблизилась к ним так, чтобы они этого не заметили. Мужчины размахивали руками и спорили. Один в рваной гимнастерке и засаленных штанах выглядел настоящим оборванцем. А второй был одет в добротный, хотя и не совсем новый костюм.

София прислушалась.

Человек в костюме сказал нищему:

–Ты вчера заработал совсем мало. А место у тебя у ресторана, который облюбовали богачи. Спекулянты наживают миллионы. Они легко одаривают вашу братию довольно щедро.

–Кто это тебе сказал? Снега не выпросишь в январе. Люди очерствели.

–Не люди очерствели, а ты поглупел, – сказал человек в костюме.

–Я?

–А кто же! Как ты просишь?

–Как и всегда. «Подайте жертве германского плена!» Я так работаю с 16-го года.

–Ныне времена иные. Желаешь получать по триста, а то и четыреста рублей в день?

–А кто не желает?

–Проси без «германского плена». Выставляй свою изуродованную руку, как и раньше. Но прости не так.

–А как мне просить?

–Вместо «жертвы германского плена» проси подать жертве «большевистской чрезвычайки».

–И чем это лучше? – спросил нищий.

–Тем, что подавать станут и станут расспрашивать тебя о плене у большевиков. И еще будут подавать, если твой рассказ их разжалобит.

–Дак про плен у немцев я могу рассказать. Я там был. А про большевиков чего?

–Придумай историю жалостливую. Пытали тебя жиды-комиссары. Руку всю искромсали, и остался ты калекой.

София незаметно вернулась в дом. Пётр уже проснулся, но все еще лежал в кровати.

–Доброе утро, – сказала она.

–Судя по твоему виду наше затворничество кончилось? – спросил он.

–Ты прав. Сюда пришли.

–Кто?

–Война.

–Снова война. Как приятно спасть на чистом белье и без мундира и сапог. Я ведь даже в поезде генерала Деева спал не раздеваясь.

–Тебя впечатлили только сон и постель?

–Нет. Меня впечатлила ночь. Да и много ли мы потратили на сон? Словно в мирное время. Давно со мной не было такого. Здесь пахнет морем и миром.

–Я только что была на берегу.

–Почему не разбудила меня?

–Не хотела. Ты ведь так мало спал. Но я не о том. Я видела на берегу двух мужчин.

–Мужчин? Откуда они здесь?

–Этого я не знаю.

–Следили за нами?

–Почему следили? Нет. Они говорили о другом.

–Ты слышала, о чем они говорили?

–Я подкралась к ним, и они не видели меня из-за деревьев. Они говорили о том, как просить деньги.

–Не понял?

София рассказала ему о том, что слышала. Он засмеялся, когда она завершила рассказ.

–Тебе смешно? Но что это значит?

–Это работа наших газетчиков. Они любят придумывать нелепости о жестокости красных.

–Но красные и есть жестокие. Я сама была тому свидетелем.

–Я не отрицаю этого, София. Жестокостей хватает с той и с другой стороны. Но и там и там есть люди. А за такие вот провокации платит ОСВАГ (Осведомительное агентство).

–Оно расформировано, как я слышала после отставки Деникина.

–Ну и что? На его месте появилось нечто иное. Суть ведь совсем не в названии.

–А в чем?

–В методах работы. Этому они научились у красных. Те хорошо умеют врать. Вот и наши стали учиться.

–Я все время была на фронте, Пётр. Мне некогда было вдаваться в подробности. Я знала одно – воевать с большевиками.

–Но теперь ты не стремишься обратно на фронт?

–Мы с тобой проведем здесь неделю. А затем я вернуть на фронт в действующую армию.

–Ты шутишь?

–Нет. Я совершенно серьезно, Пётр. Война еще не закончена.

–Но я не думаю, что ты нужна на фронте. Мы так хорошо проводили время без этих разговоров о войне.

–Война сама пришла к нам. Она не желает нас отпускать.

–Тебе стоит самой прервать твою связь с войной, София.

–Женщины участвуют в этой борьбе наряду с мужчинами. Мой отец был военный. Он сражался за Россию.

–Но и ты сражалась, София. Ты была в плену у атамана Гордиенко. Затем у красных. Сколько можно? Тебе хочется прервать свою жизнь?

–Нет. Я мечтаю о победе над большевиками.

–Что значат наши с тобой мечты? Победа ускользает от нас, София. И я хотел бы, чтобы ты была в безопасности.

–А ты?

–Я еще нужен армии. Хотя стал сильно сомневаться в нашей окончательной победе.

–И что заставило тебя сомневаться? – спросила она.

–То, что видел вокруг себя.

–И ты думаешь, что красные победят?

–Они сейчас идут к победе, София.

–Я в госпитале читала наши газеты. И там пишут, что наше положение не столь плохо.

–Я в последнее время практически газет не читаю.

–Почти вся левобережная Украина в состоянии брожения. Как я поняла, наше правительство хочет заключить союз с Петлюрой против большевиков. И наши планируют перенести военные действия на Украину.

–Насколько мне известно, красные пока наступают. Они угрожают Крыму.

–Но наши газетчики говорят о широком антибольшевистском союзе с армиями повстанцев.

–С этими «армиями» я немного знаком. Только у Махно есть нечто, что можно назвать армией. А остальные атаманы это в основном силы в 300 или 500 сабель. Тебе стоит покинуть Крым, София.

–И куда мне ехать?

–Во Францию. Пока это возможно и я могу тебе в этом помочь через капитана Васильева…

***

Вечером Пётр и София вышли в город и немного побродили по улицам Севастополя.

Город в последнее время принимал множество беженцев и был перегружен до крайности. По улицам ходили под ручки с дамами гвардейцы с аксельбантами, никогда не бывшие на фронте, чиновники, спекулянты, буржуа, военные поставщики.

Рестораны не знали отбоя от клиентов. Вина лились рекой, словно все эти люди хотели насладиться такой жизнью в последний раз. Всюду были разговоры о скорой победе над большевиками. Газеты вовсю хвалили Врангеля и его генералов. Скоро будет создан «могучий антибольшевистский фронт». В тылу у красных «многочисленные восстания». «Большевики истекают кровью и дерутся как обречённые». Но Пётр Лабунский заметил, что многие из этих людей совсем не были уверены в успехе борьбы и в завтрашнем дне.

В ресторане «Слон», куда они зашли, только и стояли разговоры об отъезде за границу, о валюте, о том, как можно быстро заработать и скопить немного золота про запас.

–Смотри сколько вокруг генералов, Пётр. Я не жалею, что одела женское платье.

–И среди них я не вижу фронтовиков.

–О чем ты?

–Это не боевые генералы, София.

–У того вон на груди офицерский Георгий, две Анны и Владимир с мечами.

–Возможно еще с германской войны.

К ним подошел статный офицер в форме полковника.

–Рад видеть вас, поручик. Вы остались живы не смотря на ваш безумный поступок перейти в полк Манштейна.

Пётр оглянулся и узнал Густава Карловича Кальве.

–Густав Карлович?

–Полковник Кальве собственной персоной. Здравствуй, Пётр.

–Рад вас видеть! Искренне рад.

–Разрешите присоединиться к вам?

–Садитесь, Густав Карлович. Позвольте вам представить баронессу фон Виллов.

–О! – полковник поцеловал руку Софии. – Никогда бы не подумал что это вы.

–Вы меня знаете? – удивилась баронесса.

–Кто вас не знает на фронте, где не так много женщин. Вы храбрый офицер, София Николаевна. В женском платье вы так красивы.

–Рада знакомству, господин полковник. Пётр много рассказал о вас.

Кальве жестом подозвал человека и заказал шампанского.

–А о вас, баронесса, я слышал даже в штабе армии.

–Вы все еще в Крыму, Густав Карлович? – спросил Лабунский.

–Меня оставили на службе при иностранном министерстве, поручик. Должно быть, сыграла роль моя фамилия. Но мне все равно предстоит уехать.

–Уехать?

–Во Францию с дипломатической миссией, поручик. Добиваемся признания странами Антанты правительства Юга официально.

–И что будет?

–Не знаю, поручик. Ныне правительство ищет все новых и новых союзников. Даже с Махно идут переговоры. Хотя я лично не думаю, что из этого хоть что-то выйдет.

–А что союз с Петлюрой? – спросила баронесса. – В газетах про это много пишут.

–Нет, – покачал головой Кальве.

Человек принес шампанское и вазу с фруктами. Полковник стал угощать их.

–Французское шампанское, господа. Удивительно, что оно еще осталось. Прошу вас выпить за мой отъезд и за успех нашей миссии.

Они выпили. София снова задала свой вопрос по поводу Петлюры.

Кальве нехотя ответил:

–Петлюра заключил союз с поляками. Мы ему сейчас не нужны. Он отказался от совместных действий с нами.

–Но газеты пишут о союзе с новой Украиной.

–Украина это не только Петлюра, баронесса. Ныне наше правительство желает опереться на украинские силы. Планируются переговоры с Украинским национальным комитетом. И его председателем господином Маркотуном.

–Маркотун? Никогда про такого не слышала.

–Я тоже, – сказал Лабунский.

–Это неудивительно, господа. Сам комитет находиться в Париже, куда я скоро отправлюсь. И там мне предстоит встреча с панами Маркотуном, Могилянским, Цитовичем.

–Значит, Врангель бросил заигрывать с Петлюрой? – спросила баронесса.

–Да. Но что такое Петлюра? Ныне это уже не политическая фигура. Украинский национальный комитет пойдет на контакт с Врангелем. Но вот что стоит за этим громким названием? Украинский национальный комитет! Если ли у них сила и влияние? Боюсь, что это очередной мыльный пузырь. Хотя в Севастополе ныне уже формируется Военный совет по Украинским делам. В его состав должны войти украинские политики и военные. Разрабатывается особый проект по выделению украинских частей Крымской армии в отдельные части. Хотя боюсь, что это так проектом и останется. Но хватит о делах и о политике. Вы не сказали как вы здесь, поручик? Я ведь оставил вас на линии фронта.

–Не довелось послужить в полку Манштейн. Перебросили на иной участок.

–Да это я знаю, поручик. Не стоит вам сохранять эту тайну. Вас забрала к себе контрразведка. Я все же имею вес в нынешнем правительстве, поручик. Но что потом?

–Вернулся. И вот получил небольшой отпуск. Прибыл в госпиталь, где лечится баронесса.

–Я не осведомился о вашем здоровье, баронесса.

–Теперь все в порядке, господин полковник.

–Могу ли я быть вам полезен, баронесса? Вы ведь больше не служите?

–Пока нет.

–Ваш полк больше не существует. Переформирован. И женщин в нем больше нет. Игры закончились, мадам. Могу посоветовать вам Париж.

–Я советую баронессе то же самое, – сказал Лабунский.

–Я могу взять вас с нашей дипломатической миссией, баронесса.

София только пожала плечами.

–Подумайте, пока еще есть немного времени. Ныне у нас конец апреля 1920 года. И могу предсказать, что осенью этого же года многие захотят покинуть Крым навсегда. Но сделать это будет гораздо сложнее.

Крым. Севастополь.

Ставка верховного главнокомандующего вооруженными силами на юге России.

Апрель, 1920 год.

Красные в апреле добились значительных успехов латышская и 3-я стрелковая интернациональная дивизия продвинулись к Перекопу. И латыши смяли корпус генерала Слащева и стали продвигаться в Крым. Слащев организовал контратаку, и разгорелись ожесточённые бои за Перекопский вал. Врангель приказал добровольческому корпусу идти на подмогу к Слащеву. Конные части смогли выбить красных с Перекопа. Затем подтянулись полки корниловцев и марковцев. Эти соединения нанесли удар и красные оставили Чонгар.

Генерал Купепов, командующий Добровольческим корпусом, слал в ставку победные реляции, но просил подкреплений.

Врангель приказал начальнику штаба собрать военный совет. На совете присутствовали: генерал Шатилов – начальник штаба Русской армии, генерал Ляхов – атаман Астраханского казачьего войска, генерал Богаевский – атаман Донского казачьего войска, полковник Иванис – атаман Кубанского казачьего войска.