– Господин подполковник. Я говорил вам, что Лабунский знал Анну Губельман еще до войны. Они жили в Петербурге и что здесь такого, что они знают друг друга. Тем более что сам Лабунский этого знакомства не скрывал.

– Я ни в чем не хочу обвинять Лабунского, поручик. Пока. Но предположить, что он продолжит свое знакомство с Губельман можно.

– Не могу этого допустить. Корнет храбрый и честный офицер.

– Возможно!

– Об этом говорят его боевые награды.

– Многие из тех, кто имеет боевые награды русской армии, ныне служат большевикам. Разве нет?

Поручик был вынужден согласиться с Вольским.

– И что станет делать ваш храбрый корнет, если Губельман заявиться к нему?

– Не думаю, что это может произойти.

– Вы не ответили. Что станет делать корнет Лабунский, если Анна Губельман придет к нему и попросит о помощи? Он выдаст её нам?

– Так велит ему долг офицера.

– Мало ли что велит долг. Что он сделает, по-вашему? Вы можете поручиться словом офицера, что Лабунский поступит как нужно?

– Сложно сказать, как нужно поступить в такой ситуации, господин подполковник.

– Это совсем не сложно, поручик. Врага нужно обезвредить. А Анна Губельман сотрудник ЧК. Значит она наш враг. Зачем мы затеяли Белое дело? Чтобы щадить врагов?

– Вы правы, господин подполковник.

И Васильев решил сам навестить место проживания корнета бывшего лейб-гвардии уланского полка…

***

В общей временной казарме Лабунского не оказалось. Дежурный сказал, что корнет проживает на частной квартире вместе с командиром роты штабс-капитаном Штерном.

– И где она находится?

– Совсем недалеко отсюда. Я дам вам провожатого. Он вам все покажет. Юнкер Слуцкий!

– Здесь, господин поручик.

– Проводите поручика к дому, где проживает ваш командир.

– Есть, господин поручик!

Васильев, посмотрев на юнкера, сразу понял, что перед ним не военный.

– Из студентов? – спросил он.

– Так точно! В прошлом студент Харьковского императорского университета!

– Не стоит так кричать, юнкер. Мы не на плацу.

– Дисциплина прежде всего!

– Это верно. Но сейчас мы с вами можем поговорить просто, как товарищи по оружию. Я ведь знаю корнета Лабунского. Мы с ним пересекались в Ростове. Тогда мы оба еще не служили в дивизии Михаила Гордеевича Дроздовского. Вам понравился командир взвода?

– Да, хотя есть более …, – юнкер осекся, поняв, что мог сболтнуть лишнее.

– Более достойные? – продолжил Васильев.

– Я не о том, господин поручик. С соседней роте все командиры взводов имеют награды с германской войны. А наш корнет не имеет. Я это имел в виду.

– А с чего вы взяли, что у корнета Лабунского нет наград?

– На его кителе их нет.

– Ваш командир за годы германской войны заслужил орден Владимира четвертой степени, Святой Анны четвертой степени и Станислава третьей степени.

– Вот как? – удивился юнкер. – Но он никогда не говорил о своих наградах.

– Лабунский скромен. И в этом нет ничего плохого.

– Мне он показался штабистом.

– Штабистом?

– Холенный словно адъютант. Одет с иголочки. Всегда следит за собой. Словно и войны нет.

– Совсем недавно я видел его иным. Но сейчас и я стараюсь следить за внешним видом.

– Вы иное дело. Вы при штабе. А он боевой офицер.

– Странный у вас взгляд на то, каким должен быть внешний вид офицера, юнкер.

– Да и этот его любимчик не вызывает особой симпатии.

– Любимчик? Вы о ком, юнкер?

– Уже несколько дней как в составе нашего взвода появился молодой юнкер. Вчерашний гимназист. И корнет взял его под свое особое покровительство.

– Особое? И чем же так выделяется этот юнкер?

– Никому не известно. Ничего достойного он пока не сделал. Разве стреляет из винтовки отлично.

– Гимназист?

– Такого результата на стрельбах у нас не показал никто.

– Возможно, потому Лабунский его и приблизил. Настоящих солдат мало, юнкер…

***

Дома поручик корнета не застал. Зато в соседней комнате был командир роты Штерн.

– Господин поручик! Вот так встреча. Хотя в последнее время мы с вами встречаемся часто. И кажется мне, что это не случайно.

– Я пришел к корнету Лабунскому. Но не застал его дома.

– Работает над уровнем новобранцев, поручик. А там есть над чем работать, можете мне поверить.

– Как ни странно, но и в казармах его нет, господин штабс-капитан.

– Вот как? Это действительно странно. Лабунский весьма добросовестный офицер.

– Тогда я могу переговорить с вами.

– Снова дела контрразведки? – спросил Штерн.

– Можно сказать и так. Вы видели здесь молодого юнкера? Из новобранцев?

– Ординарца Лабунского? Видел. Он помогает корнету в обучении новобранцев. Этот юноша отменный стрелок.

– А где он проживает?

– Кто?

– Новый юнкер.

– Дак в казармах должно быть. Я не интересовался тем, где юнкер ночует.

– А мне сказали, что в казармах он не ночевал ни разу. И у меня возник вопрос, где он проводит ночи?

– Вы хотите сказать, что…

– Нет. Я просто хочу видеть юнкера и говорить с ним.

– Поручик, вы сказали, что пришли к корнету?

– По большей части к нему. Но и его ординарец меня заинтересовал…

****

Лабунский прибыл сразу на учебный плац. Состав его взвода вчера пополнился еще 12-ю добровольцами. И приходилось заниматься строевыми занятиями, ибо они и понятия о строевой подготовке не имели. Корнету в этом помогал фельдфебель Орлов, каптенармус 4-й роты.

– Нелегко приходится? – спросил он, подойдя к Лабунскому.

– Мне нужно хоть чему-то их научить. Скоро смотр и парад. Говорят, будет сам главнокомандующий. Два часа строевой, и на стрельбище.

– К тебе приходил поручик Васильев.

– Васильев? Снова контрразведка?

– Его заинтересовал твой ординарец. Кстати, где он?

– Я сразу отправил его на стрельбище. А чего это контрразведка стала собирать сведения о вчерашних студентах?

– Мне-то откуда знать? Я только каптенармус.

– Можешь меня заменить на строевой?

– Конечно!

– Господа! – обратился корнет к юнкерам. – Смирно! С вами будет заниматься фельдфебель Орлов! Командуйте, фельдфебель!

– Дело привычное!

Лабунский поспешил на стрельбище…

***

Он принял решение спрятать Анну до времени среди солдат. Самое лучшее место скрыться – быть на виду. Здесь её станут искать в последнюю очередь. Так он думал.

Теперь корнету не понравился интерес контрразведки. Хотя в расположение полка пришел Васильев, а не кто-то из других офицеров. Значит, про Анну они не знают. Знали бы – сюда пришел бы сам подполковник Вольский. Еще бы! Такая добыча!

Его ординарец готовил оружие.

– Юнкер!

– Господин корнет!

– Подойдите ко мне!

Тот подошел.

– Что-то случилось?

– Случилось. Отойдем в сторону.

– Да что такое?

– Офицер из контрразведки прибыл по твою душу, Анна.

– Не может быть! Как они узнали?

– Не знаю. Искал меня, но мы разминулись. Хотел поговорить о тебе или даже увидеть тебя.

– И что здесь такого?

– Это поручик Васильев! Ты говорила с ним в Ростове как представитель ЧК.

– Говорила.

– Наш командир роты Штерн к тебе не стал приглядываться. Для него все юнкера на одно лицо. Но Васильев тебя узнает. Даже в таком виде.

– И что делать?

– Не знаю. Но тебе стоит уйти отсюда от греха подальше. Я дам тебе особое поручение. Пойдёшь в город.

– Но что потом, Петр?

– Потом будет видно…

***

Поручик застал корнета за стрельбами. Он показывал, как нужно стрелять.

– В бою от умения владеть винтовкой Мосина зависит ваша жизнь, господа. Скоро вам придется оказаться в огне. А эта война совсем не такая, какую мы вели с немцами. Там приходилось месяцами сидеть в окопах на позициях, и было время многому научиться. Теперь мы воюем с русскими. Не с немцами. Стремительные марши и сражения, господа! Вот что нас ждет. Итак! Первая десятка! На огневую позицию! Марш!

– Корнет! – обратился Васильев к Лабунскому.

– Вы, поручик? Простите, но времени у меня нет. Нужно в короткий срок подготовить новобранцев.

– Понимаю. Однако я много времени и не займу.

Лабунский приказал отделению на позиции продолжать без него. Он подошел к поручику.

– Итак, что у вас, поручик?

– Мне бы хотелось видеть вашего ординарца, корнет.

– Его сейчас нет.

– А где он?

– Я отправил его по делу в город.

– Вот как?

–А почему вы им интересуетесь, поручик? Что такого есть в молодом юнкере?

– Я ведь пришел к вам как друг, Лабунский. Я поручился за вас перед моим начальником головой. Я сказал, что вы честный офицер, преданный делу.

– И вы не ошиблись, поручик. Я собираюсь сражаться, как подобает офицеру русской армии. Но не ждите от меня, что я стану доносчиком.

– Значит он прав!

– Кто?

– Подполковник Вольский. Она пришла к вам.

– Она?

– Не притворяйтесь, корнет. Анна Губельман. И вы её не выдали. Вот вам и странная приязнь корнета и молодого юнкера. Она живет у вас?

– Вы о чем?

– Вы вместе проводите ночи? Это я еще могу понять. Но она враг.

– Я не стану предавать интересы дела, которому служу, поручик. Здесь она только как частное лицо. И пользу нам приносит, хоть и помимо воли. Она учит этих «птенцов» стрелять.

– И собирает сведения!

– Поручик, такие сведения может собрать, кто угодно у кого есть глаза. И чем они могут нам повредить? Я ведь не штабист. Я просто полевой офицер. Но не заставляйте меня, её предать.

– Вот почему вы заполучили отдельную комнату. Я могу вас понять как мужчина.

– Мы не спим вместе, поручик. Рядом, да, но не вместе.

– Правда? Тогда вы еще больший наивный дурак, чем я думал.

– Вы сделали намек…

– Какой намек, корнет?! Я рискую головой. Мне не нужно обвинения в измене. Я верю, что вы не предатель. Но мой долг офицера контрразведки сообщить все подполковнику Вольскому.

– Это погубит Анну, поручик. Я дал слово офицера, что спасу её.

– Но что делать мне?

– Как вам подскажет ваша честь, поручик.

– Я не хочу вас губить. Но и бездействовать не могу. И вот как мы поступим – она уберется из города сегодня же! Как она это сделает – меня не касается. А сегодня я просто не застал вашего ординарца. И не стоит продолжать! Я сказал все. Это решение окончательное. Вы готовы его выполнить, корнет?

– Готов.

– Слово офицера?

– Даю слово офицера, что Анны завтра в Новочеркасске не будет…

****

Вечером Лабунский проводил Анну до расположения секретных постов.

– Это все, что я могу, Анна.

– Я понимаю. Но он тебя точно не выдаст?

– Васильев дал слово.

– Да что стоит его слово? Тебе нужно уходить со мной!

– Нет. Я дал присягу.

– Пётр, чего ныне стоит такая присяга? Пойдем со мной! Этот путь не будет легким, но вдвоем мы проберемся. Затем я заберу тебя в Москву. И больше тебе не придется воевать на этой войне.

– А что будет тогда, когда Деникин возьмет Москву?

– Этого не случится.

– Я верю, что именно так и будет, Анна. И тогда я снова спасу тебя, а не ты меня.

– Прощай, Пётр!

– Прощай Анна. Да хранит тебя бог!

Она повернулась к нему спиной и зашагала прочь. Лабунский смотрел ей вслед до тех пор, пока её фигура не скрылась во тьме…

***

Новочеркасск.

Штаб Дроздовского.

12 июня 1918 года.

Полковник Петров вернулся из командировки в расположение дивизии. Он достойно выполнил приказ своего командира. Дивизия пополнилась добровольцами. Дроздовский был доволен, и теперь они вдвоем вечерами осуждали положение белых.

– Я часто изучаю карту, Михаил Гордеевич, и думаю о наших шансах выиграть эту войну, – сказал Петров.