– Сполняй и доганяй меня дорогой! Эй! Трога-а-а-й!

Казаки конвоя запрягли тачанки и «монарх» укатил прочь…

***

Баронесса снова вызвала к себе Ульяну.

– Я все разузнала, барыня. По царскому велению был заарестован пойманный офицер.

– Что за офицер? Откуда он взялся?

– Дак, сказывают, что атаман Хотиненко его в степи нашел. Он его и к царю привез. Но затем было приказано сего офицера посадить под замок.

– Почему же?

– Пропала его головушка ныне, барыня.

– Почему пропала? Да ты говори толком, Ульяна.

– Виновата я барыня.

– Ты? В чем виновата?

– Подслухала я как царь батюшка да ватамн балакали.

– Какой атаман? Ты говори толком.

– Я и говорю, барыня. Ватаман Хотитенко Иван, здоровый такой мордатый. Он поутру к царю пришел. Они и говорить стали, что делать в офицером и с девкой комиссаршей.

– Комиссарша? Кто такая?

– Дак вчерась только приехала в Котылызу к царю нашему. Сказывают от большевиков.

– И что?

– А ныне и её и офицера батюшка тайно приказал в расход.

– В расход?

– Постреляют сердешных. А офицерик-то молодой и красивенький.

– И когда же?

– А сразу опосля после свадьбы. Как поженит вас поп, так и хлопцы наши могилку за околицей и спроворят.

– Куда уехал «царь»? – спросила баронесса.

– Известно куда. За попом оне поехали. Поп-то загулял сказывают. Сильно пьет батюшка. Вот царь и поехал его в трезвость привесть. И мне с той поры быть при тебе барыня… Вот снова запамятовала. Не могу слово-то запомнить. Дак слово такое мудрёное царь сказал. Запамятовала я, барыня.

– Фрейлиной быть тебе Ульяна? – догадалась баронесса.

– Вот это самое и есть, барыня. Мне сказано быть подле ваших покоев и делать чего скажете. Ведь выпущать вас отсюда не велено. Я вам в услужении. Может молочка с утра желаете? Принесу парного.

– Снимай свое платье! – приказала баронесса девушке. – Ты со мной одной комплекции. Столько лет?

– Мне? 14-ть исполнилось. Но как мне снимать платье?

– Приказ мой ясен?

– Мне того не велено, барыня.

– Кем не велено? Ты сказала, что тебя приставили исполнять мои приказы. Ты фрейлина. А это обязанность фрейлины. Мой приказ – раздевайся!

Крестьянская девушка испугалась и стала выполнять приказ баронессы.

– А как мне ныне ходить в исподнем? – спросила девушка.

– Оденешь любое платье из тех, что есть в этом сундуке, Ульяна.

– Дак, барыня, это сундук царской жены, – испугалась Ульяна.

– Вот и распоряжайся им по своему усмотрению. Выбирай все что хочешь. Я разрешаю.

Девушка сразу кинулась к сундуку. Он представлял большую ценность для всех деревенских девок, которых нагнали в «царский» дом. Они рассказывали друг другу, какие богатства там хранятся, и какая жизнь ждет новую царицу. А здесь сама будущая царица не только разрешает посмотреть на «сокровища» но и взять то, что тебе нравится. Какая девушка могла устоять?

Улька сразу бросилась к сундуку. Она откинула крышку и увидела платья! И какие! Это совсем не тот домотканый сарафан с выцветшим рисунком и простая рубаха, что были на ней. Там был настоящий шелк с таким красивым узором на ткани.

– Красота-то какая писанная!

– Бери, бери, Ульяна! Всё бери! – поощряла её баронесса, одевая платье крестьянки.

Девушка вытащила из сундука кружевные панталоны. Такого она еще никогда не видела.

– А это чего такое? Вроде мужицких подштанников, но чудные какие.

– Это женские вещи, Ульяна. Только женские. Нижнее белье что под платье надевают.

– Чудно!

Баронессе вдруг захотелось принарядить эту молодую крестьянскую девушку. Интересно, что из неё может получиться в господском наряде?

Пока она этим занималась, в покои к царской невесте заявилась старуха Пелагея Романовна, состоявшая при «царском дворе» ключницей.

– Чего это? Улька в господском уборе?

– Я велела Ульяне нарядиться.

– С чего это? – спросила Романовна.

– Царь назначил её моей фрейлиной. А ты знаешь, Романовна, что такое фрейлина?

– Слово то какое. И знать не знаю. У нас чай не содом с гоморой!

– Фрейлина всегда должна быть хорошо одета. Это вам не девка для мытья полов. Вот я и наряжаю Ульяну, согласно царского приказа!

– Ну, коли так, то ладно. Но все же чудно! Улька-то ране полы мыла. Она мастерица полы мыть. И как их мыть в господском уборе? Сама подумай, касатка.

– Фрейлины полы не моют, бабка Пелагея.

– А я вот чего пришла, голубка моя. С радостью тебя поздравить. Царь убыл со своими казаками в соседнее село. Токмо не в ближнее, а в дальнее село Опошня, где поп наш в церкви тамошней служит.

–И чего поп ваш столь далеко от Котылызы живет? – спросила баронесса бабку Пелегею.

–Дак ранее у нас и здеся и в селах попы-то были. Затем разбежались кто куда. И вот ныне токмо один батюшка и остался в Опошне. Поп он славный. И голос хороший. Читает как надобно. Только пьянству подвержен. И поп не без греха. Ныне «царь» в трезвость его вернет и сюда примчит. Обвенчают вас ныне.

– Когда это случиться?

– Дак завтра поутру к венцу честному и пойдете.

– Так скоро?

– Дак царь не пешкой чай пошел, на конях поскакал.

– Спасибо вам на новость, бабка Пелегея. Идите. Оставьте нас с Ульяной.

– Ты уж, голубка моя, не позабудь старуху, когда царицей будешь.

– Не позабуду. Идите Пелагея Романовна. Быть вам в большом почете при царском дворе!

– Вот спасибо, голубка моя. А я уж отслужу тебе верой и правдой.

– Хорошо. Идите!

После этого Романовна удалилась.

– Так скоро? – пробормотала баронесса. – Я, пожалуй, еще не готова идти под венец.

– Что говорите, барыня? – спросила Ульяна.

– Ничего. Это я о своем. Радуюсь своему счастью Приказываю тебе, фрейлина Ульяна, сидеть в этой комнате!

– А вы барыня?

– Мне к свадьбе готовиться нужно.

– А орехов мне можно ли?

– Орехов?

– И кофектов. Слыхала вчерась, Пашка Толбов цельный куль доставил в царскую ставку.

– Прикажу принести! – обещала баронесса. – И орехи будут и конфеты…

***

Баронесса покинула комнату в платье крестьянки. Она зашла на кухню и отдала строгий приказ принести блюдо с орехами и конфетам в свою комнату. Кухонные девки поклонились до земли и обещали вскорости все сделать.

Ульяна рассказала баронессе, как попасть в «царскую» тюрьму. Это оказалось делом простым. Охранником там числился мужик, по имени Лукьян. Он постоянно околачивался у двери со связкой ключей. Но так было только, когда царек был в своем «дворце». А когда он уезжал, Лукьян уходил на кухни и «играл в амуры», ибо имел давнее знакомство с «придворной» толстой поварихой Клавдией.

– А он не может вернуться? – спросила баронесса.

– Это Лукьян-то? Когда царя нету? Не. Он с поварихой задержится.

– Но мне нужны его ключи от холодной.

– Дак чего проще, барыня? Он для срамного дела с Клавкой в каморку запирается. Ведь Клавка вдовая там не одна. Там при ней девушки на кухне есть. Вот они с Лукьяном и запираются. А ключи на столе Лукьян завсегда оставляет. На кой они ему там?

Караулы с оружием у «холодной» выставлялись лишь ночью.

Баронесса без труда пробралась на кухню, отдала приказы насчет конфет, и дождалась когда девки понесут блюдо. Как раз в это время повариха с Лукьяном уединилась в небольшой коморке. Связка его ключей была на кухонном столе, и завладеть ею труда никакого не составило…

***

Щёлкнул ключ в замке и двери отворились. Лабунский увидел в полумраке крестьянскую женщину в платке.

– Ты кто, девушка?

– Вы снова не узнали меня, поручик.

– Кто вы? – еще больше удивился Лабунский.

– София фон Виллов.

– София Николаевна?

– Это еще не мой призрак, поручик.

– Не могу в это поверить! Как вы здесь?

– Могу задать вам тот же вопрос, поручик.

– Прибыл за вами.

– За мной? Только за мной?

– Вашей судьбой обеспокоились в штабе первого армейского корпуса, баронесса.

– С чего это? Я еще не генерал.

– Сам полковник Миклашевский прибыл за мной на позиции Самурского пехотного полка, дабы послать меня сюда.

– Неужели не было иного задания, поручик?

– Основная цель моего задания – спасти баронессу фон Виллов. А вторая цель, спасти этот регион от «царя». Хотя здесь «его величество» всех, по-моему, устраивает.

– Мне пока грозит только замужество, поручик. Поскольку моё тело будущего мужа привлекает мало, то докучать он мне не станет. И будет развлекаться с прежней «царицей», которую ради меня хотят лишить «титула».

– Может ли мужчина пренебречь вами, баронесса?

– У местного «монарха» свой вкус. Я для него слишком худа. Но нам стоит торопиться. Ибо царек уехал в село, дабы отыскать священника для таинства брака. А я не собираюсь соединять с ним свою судьбу. А в «столице» остались войска местного «придворного» атамана Хотиненко. Хотя, по словам, девушки Ульяны, чье платье вы видите на мне, поручик, казаки Хотиненко имеют квартиры на окраине городка. Только он сам имеет комнату во «дворце», как ближний человек царька. Так что у нас есть шанс сбежать отсюда.

– А охрана?

– Мы сможем пройти к коновязи, поручик. И возьмем двух лошадей из десятка, что там ныне стоят.

– Но моя миссия не выполнена, баронесса!

– Вас арестовали по «царскому» приказу, поручик. Не стоит думать о миссии.

– Арестовали? Но мне сказал атаман Хотиненко, что это временно.

– Соврал.

– А вам откуда это известно, София Николаевна?

– От моей фрейлины по имени Ульяна. Она девушка страшно любопытная и потому подслушала разговор царя и атамана. И приказал царь и вас и некую женщину в кожаной куртке расстрелять.

– Как же так?

– А вот так, поручик. И стоит вам подумать о спасении жизни. Для того чтобы спасти вашу, я сейчас рискую своей. Сейчас атаман Хотиненко куда-то запропастился. Не станем терять времени.

– И как нам выбраться?

– Пойдем на конюшни. Похитим лошадей и постараемся отсюда убраться.

– А что буде с Анной?

– С Анной? – не поняла баронесса.

– Вы же сами упомянули, София Николаевна, о женщине в кожаной куртке.

– И это Анна Губельман?

– Она самая, баронесса.

– Судьба слишком часто сводит вас вместе, Поручик. Вам так не кажется?

– Возможно, но мне стоит спасти и её, а не только бежать самому.

– И как вы собрались это делать? Где её искать?

– Может быть…

– В доме вашей комиссарши нет, поручик. За это могу поручиться. Ульяна бы знала. Эта девушка здесь знает все. Так, что нам стоит поспешить, поручик.

Они спокойно вышли из «холодной» и направились к коновязи. И снова судьба улыбнулась им. Часовой покинул свой пост и отправился поболтать с приятелем, который чинил колеса тачанки у конюшни.

Баронесса и поручик спокойно выбрали коней и вскочили в седла и ускакали прочь. При этом никто бегства даже не заметил. Дисциплина в «царском дворце» оставляла желать лучшего…

***

Котылыза.

Анна Губельман.

Июль 1919 год.

Анна увидела на пороге своей комнаты атамана Хотиненко. Она сразу поняла, что судьба её и Лабунского уже решена. Разговор по-английски и бурная ночь любви не помогли убедить атамана.

– Пришел поставить точку, товарищ Хотиненко? – спросила она.

– Чего? Какую точку?

– Ты ведь не просто пришел пожелать мне доброго утра?

Хотиненко плотно прикрыл двери за собой.

– Верно, все поняла, девка! Верно. Чутье у тебя звериное. Чуешь смерть свою. Сгинешь, и никто не узнает, где ты и что с тобой.

– Значит, уже решили, что с нами делать?

– Царь Глинский повелел казнить вас. Тебя и того офицера никак его фамилию не запомню.

– Значит, расстрелять приказал? И когда?