Он все подгонял, а ей все было тяжелее и тяжелее контролировать себя. Ошибка. Неправильный жест рукой. Все… Роден подбросило в воздух, и она плашмя рухнула вниз.

– А-а-а… – застонала она, чувствуя, как из носа полилась кровь.

Зафир подбежал к ней и присел рядом на корточки.

– В чем ошиблась? – спросил он.

– Ладонь развернула в другую сторону, – промычала она.

Он коснулся пальцами ее лба и боль моментально оставила ее. Она лежала на зеленой траве на лугу, окруженном деревьями разных цветов. Они цвели, эти деревья, и в лучах заходящего красного солнца неизвестной планеты, их лепестки гонял по лугу ветер.

– Никогда не погружай в транс того, о ком ничего не знаешь, – прошептала Роден и схватила Зафира за руку.

Они оказались сидящими на этом лугу. Зафир стал оборачиваться по сторонам. Он явно кого-то искал.

– Ты не создаешь галлюцинацию, – Роден встала и зашуршала босыми ногами по траве. – Ты погружаешь в свои воспоминания. Опасно, Темный. Очень опасно пускать в свои воспоминания посторонних, о которых ты ничего не знаешь.

Роден обернулась в ту сторону, куда смотрел Зафир. Им навстречу шла женщина с ребенком на руках. Она улыбалась и подзывала Зафира к себе. Роден вскинула руку, и женщина замерла на полушаге. Лепестки повисли в воздухе. Время остановилось.

Она хотела подойти к женщине с ребенком, чтобы рассмотреть ее, но Зафир схватил ее за щиколотку.

– Стой!

– Я ничего ей не сделаю, – воспротивилась Роден, вырывая ногу из его хвата.

Она направилась к женщине.

– Стой!!!

Удар настиг ее в полушаге. Спина изогнулась, руки взметнулись по сторонам. Место и время изменились. Теперь они в парке. Впереди озеро с розовой водой. Роден, изогнувшись от боли, падает на колени у самой кромки воды.

– Я же сказал тебе не лезть в воду! – закричал кто-то позади.

Зафир обернулся и увидел мужчину. Суирянин в белых одеждах, похожих на платье. Он прошел мимо него, будто не замечая. Зафир перевел взгляд на Роден. Она обернулась к мужчине и на лице, искаженном гримасой боли, заиграла улыбка.

– Прости, папа…

– Взгляни на свое платье! Юбка в грязи! – орал мужчина. – Он подошел к Роден и замахнулся.

Зафир только и успел, что протянуть руку. Мужчина замер, а Роден продолжала глядеть на отца и улыбаться.

– Мы можем исправить наши воспоминания. Можем изменить их, – она поднялась с колен, отвернулась и шагнула в озеро. Зачерпнула воды, ополоснула лицо. – Но это ничего не исправит. Оригинал всегда будет превосходить наши выдумки. И даже если от него избавиться, – мужчина в белых одеждах исчез, – модель поведения, сформированная нашим опытом, останется. Твоя мать была красивой женщиной, – Роден ступила еще на шаг глубже, – и она любила тебя, – еще на шаг глубже. – Скажи, ты сказал правду о своем появлении на свет?

– Ты про изнасилование?

– Про него.

– Не думал, что это впечатлит тебя, – хмыкнул Темный.

– Значит, ты соврал, чтобы произвести впечатление на Ситен?

– Но она ведь пыталась меня лечить, – Темный присел на траву, глядя, как Роден все глубже заходит в воду. – Я дал ей повод для раздумий.

– Сафелия никогда не вдавалась в подробности, когда речь заходила о ее ближней и дальней родне, – ответила Роден. – Жизни Доннарской и Олманской Императорских семей она всегда описывала парой общих фраз.

– Но она все равно рассказала тебе больше, чем должна была. Ты же сохранила молчание, ничем не выдав свое происхождение и историю.

– Скажи, когда в твоей семье появилась сестра, все внимание тут же переключилось на нее?

Зафир молчал.

– Ты часто убегал из дома, предпочитая оставаться наедине с природой и с самим собой. Ты знал, что мать найдет тебя и вернет обратно. Это сформировало твою модель поведения. Ты убегаешь от красивых женщин, и если они достаточно напористы в своих желаниях, даешь им то, чего они хотят. Так же ты убегаешь от своих родственников, от всех, кто дорог тебе. Ты прячешься в надежде, что тебя найдут и вернут домой.

Роден нырнула в розовую воду и поплыла.

– Зато тебя тянет к властным и жестоким мужчинам! – прокричал в ответ Зафир. – Таким, как твой отец! Подсознательно ты ищешь в них любовь, которую не дал он.

Роден вынырнула и повернулась к Зафиру. Краска начала сползать с ее лица, обнажая белоснежную кожу лба, носа, щек. Она стекала с нее вместе с водой, расползаясь цветным пятном вокруг.

– Я не ищу любви, – она улыбнулась, продолжая стоять посреди грязного пятна в воде. – Я только охочусь.

Он смотрел на ее обесцвеченное лицо, а она смотрела на него. Это лицо было именно таким, каким и было оно под слоями татуировок. Красивым.

Вспышка и Зафир вернулся на корабль. Роден отползла от него, размазав кровь по полу.

– Что это за техника воздействия? – спросил ее Зафир, все еще пытаясь прийти в себя.

– Не со всеми получается, – Роден встала с пола. – Но, если человек умеет погружать в транс, я в этом трансе чувствую себя, как рыба в воде.

– Меня обучишь?

– Этому нельзя научить, Темный. Либо ты умеешь это делать, либо нет. И еще одно, – она зажала кровоточащий нос рукой, – еще раз погрузишь меня в транс без моего разрешения – я изгажу все твои приятные воспоминания, как только смогу.

Зафир хмыкнул.

– Не любишь погружаться в транс или не любишь тех, кто способен погрузить тебя в него?

– Я тебя предупредила.

Он улыбнулся. Встал с пола и, взяв ее за руку, потащил за собой.

– Куда ты меня ведешь? – она семенила за ним ко коридору.

– Уже пришли, – он приложил руку к электронному замку на стене и дверь перед ним распахнулась.

– Твоя каюта? – спросила Роден, осматриваясь.

– Да.

– Моя больше.

– Да. Ванная там. Умойся и возвращайся.

Роден склонилась над раковиной и включила воду. Ополоснула лицо и взглянула на себя в зеркало.

– Ты выглядишь как шлюха! – ревел отец.

– А ты как всегда жалок!

Роден отбросило к стене. Ребра треснули, дыхание свело. Раковина и унитаз раскололись на куски. Если бы не блокировка, вряд ли от Роден что-нибудь осталось.

– Господи! – вопила мать. – Господи, что ты наделал!

– Молчи! Это – твое воспитание! Взгляни на нее! Разоделась как настоящая потаскуха!

– Но это же выпускной вечер! Господи, остановись!

– Честь семьи – превыше всего!!!

– Теперь я тебе больше нравлюсь, папа? – прошептала Роден, глядя на отражение в зеркале.

Зафир стоял в дверном проеме и смотрел на нее. Она не сразу его заметила. А когда заметила, тут же отвернулась.

– Чистое полотенце на полке, – подсказал он.

– Благодарю, – Роден вытерла лицо и оставила полотенце на раковине.

– Он жив? – тихо спросил Зафир.

– Кто? – не поняла Роден.

– Твой отец. Он жив?

Она улыбнулась. Не печально, нет, удовлетворенно.

– Мне было семнадцать, когда его взорвали в прямом эфире вместе с тридцатью членами Парламента Суи. Запись теракта транслировали по всем каналам, не переставая. Ответственность взяла на себя одна из радикальных группировок. Сомери лично контролировала расследование. Тех, кто это сделал, нашли и публично казнили.

– А твоя мать? Она жива?

– И невредима, – добавила Роден. – Так же, как и мои брат с сестрой.

– Ты в семье старшая?

– Да, – Роден остановилась напротив Зафира, она продолжала улыбаться.

– Это не он, не так ли?

– Что «не он»? – спросила Роден.

– Сделал это с тобой?

– Того, кто это со мной сделал, я убила собственными руками. А папа, к счастью, к этому моменту был уже давно мертв.

– Почему «к счастью»?

– Потому что он был бы следующим.

Зафир посторонился, пропуская ее в комнату.

– В каждой знатной семье есть свои тайны, Темный, – ответила она, проходя мимо него. – В моей. В твоей. Для остального мира мы либо эталоны для подражания, либо съехавшие с катушек фрики. Середину обычно никто не выбирает.

– Ты определенно фрик.

– Готовься, Темный. Вскоре ты тоже им станешь, – она обернулась и погладила себя по щекам. – Мои суициды будут греметь на всю Вселенную, а фотографии разойдутся огромными тиражами. И каждый задастся вопросом, отчего же такой красивый и богатенький мужик выбрал себе в спутницы такую конченую уродливую психопатку? Мне интересно знать, что ты им ответишь?

– Женщины, лучше тебя, я просто не встречал.

– Плохой ответ, – Роден присела на кровать. – Он подразумевает, что ты все еще в поиске лучшего варианта. Но мы-то знаем, что лучше меня просто нет и быть не может.

– Тогда я скажу, что люблю тебя такой, какая ты есть, – Зафир прислонился к стене и сложил руки на груди.

– И снова плохой ответ. Ты вроде как осуждаешь меня и смиряешься с тем, что ничего не можешь изменить.

Зафир пожал плечами.

– Разве тебя интересует мой ответ?

– Репутация семьи, Темный, превыше всего. Ответь, что у каждого из нас есть свое прошлое, но мы с тобой нашли друг друга и теперь смотрим в наше совместное будущее.

– Задайся целью – не придумал бы лучше, – усмехнулся он.

Роден цокнула языком:

– Не люблю лесть. Терпеть ее не могу. И еще одно: не улыбайся мне этой слащавой улыбкой. Она портит твое красивое высокомерное лицо.

– Я учту твои предпочтения, – Зафир хитро улыбнулся и подмигнул.

Роден засмеялась.

– Ну и ради чего ты привел меня сюда?

– Сексом заняться, – бровью не поведя, ответил он.

Она захохотала. Вытирая слезы, она качала головой, давая понять, что шутка ей понравилась.

– Почему ты не воспринимаешь меня всерьез? – внезапно спросил он. В его голосе сквозило раздражение и это еще больше рассмешило Роден.

– Тебя?! – удивленно воскликнула она и оборвала смех. – Всерьез?! Взгляни на меня! – она погладила себя по плечам. – Я знаю, кто я такая и что мне в этой жизни светит. И я вижу тебя насквозь! Ты привык, что все перед тобой стелются, ведь красота подкупает, как ни что другое в этом мире. Хочешь попробовать развлечься с уродиной? – она снисходительно улыбнулась. – Я не собираюсь обслуживать тебя, пока ты будешь стоять с закрытыми глазами и думать о ком-то еще. Меня это дерьмо не интересует. А с открытыми глазами… – ее улыбка стала грустной, – … с открытыми глазами ты не сможешь…

– Уверена в этом? – с вызовом бросил он.

– Нет, – она пожала плечами. – Но проверять утверждение не стану. Не хочу больше проверять… …понимаешь?

Он все понял. Это было написано на его лице. Читалось в его светящихся синих глазах.

– Ладно, – Роден махнула рукой, давая понять, что тема закрыта. – Так для чего ты меня сюда привел?

– Расслабься и смотри, – призвал Зафир.

– Ты любишь, когда на тебя смотрят? – не скрывая удивления, спросила она.

Зафир глядел на нее с сомнением, а затем захохотал. Впервые за долгое, долгое, очень долгое время он искренне рассмеялся. И от этого стало вдруг так легко! Он взглянул на нее, присевшую на его кровать и скромно сложившую руки на коленях. Неопытная девочка в комнате у похотливого парня. Она изображала ее с той же легкостью, с которой язвила. Он бы мог влюбиться в нее… Только вот не способен он больше никого любить…

Зафир остановился на ковре в центре каюты.

– Смотри и не пытайся запомнить! Просто смотри!

– Обычно это говорю я! – засмеялась Роден.

– Как скажешь, – он подмигнул ей и начал выполнять фигуру.

Роден молча подождала, пока он закончит, а затем встала и направилась к двери.

– Ты куда? – не понял Зафир.

– Сомери показывает «суирский дред» только лучшим из своих учеников, – буркнула она.

– Подожди! – он схватил ее за руку. – Постой!

Она одернула ладонь.

– Давно в ученики к ней подался?

– Три года назад.

– Ромери знал об этом?

– Безусловно.