Я все понимала, но не могла сдержаться. При всем его благородстве и великодушии ко мне принципиально не признавала Ярослава близким человеком настолько, чтобы прощать ему и его окружению малейшие грешки. А ведь все начиналось с них. Если бы приняла или просто адаптировалась к правилам его круга, то сегодняшних проблем просто не существовало бы. Но я же гордая дикая кошка – не могла позволить себе глажку против шерсти!

Конечно, все мы люди. Но кто-то больше похож на первых представителей рода человеческого, а кто-то так и остался эмбрионом. Короче, без академических понятий – не перевариваю туполобых слюнопускателей и, хоть и башковитых, но извращенцев как женского, так и мужского рода.

– Прости…

– Прости?! И это все, что ты можешь сказать?– возмутился Ярослав и сердито уставился на меня.

Как жаль, что не могла воспользоваться одним из своих условий для отмены договора – непринуждение. Но в тот момент эта мысль как-то не грела, а только тупо вертелась в голове.

Да, я могла отказать ему во всем, но отказать в близости, когда именно это и было поводом заключения договора, значило – пойти против себя. Столько пройдено, и вернуться к своей обычной жизни, потеряв достойное вознаграждение за долгое терпение и старание, – было бы непростительно. Жертва должна быть чем-то вознаграждена!

Что, все было за просто так? Да нет, дело же не в деньгах, но вляпаться в такую авантюру и не получить ничего, кроме насмешек, было бы унизительно. Я еще поборюсь и с ним, и с совестью!

– Что опять не так?– спросила спокойно и даже равнодушно.

– Прости меня, но ты, по-моему, действительно много пьешь, и от этого твое поведение непредсказуемо. Я устал не замечать твои выходки. Тебе самой-то непротивно просыпаться с головной болью и телом, провернутым на мясорубке?– не на шутку разошелся Ярослав.

Да, он точно описал мое частое состояние наутро после наших встреч. Черт, и почему на мужчинах нет индикаторов, показывающих уровень гормонов в крови? Хоть бы знать, когда напиваться, а когда и притормозить.

– Слава богу, что ты не устроила сцену при китайцах!– практически перекрестился Ярослав.

– Что?!– теперь действительно возмутилась я.

– Мне неприятно слышать от своих знакомых, что моя женщина – алкоголичка и скандалистка.

– Интересно, и кто это тебе напел?!

– Неважно, Полина! Просто прими это к сведению!

– А то, что твоя женщина тебе не подходит или она просто идиотка, тебя не волнует?!

– Да,– согласился Ярослав,– они позволили себе лишнее, но ты же взрослая женщина! Зачем ты поддаешься на провокации?

– Знаешь, меня тошнит от таких провокаторов. Единственный, кто сегодня проявил себя истинным джентльменом, был твой Загвоздский. А все остальные – просто сборище ублюдков!

– Если бы ты не вела себя с ними так вызывающе при каждой встрече и не подчеркивала их недостатки, тебя бы никто и не заметил,– возмутился Ярослав.

– А-а, то есть надо было прикинуться тумбочкой, стенкой, удобной подстилкой? Но ты знаешь, мне это как-то не в кайф! Всегда считала себя предметом одушевленным…

Не успела договорить, как Ярослав раздраженно вскочил на ноги и перебил:

– Черт возьми, мне надоело выслушивать претензии! Почему ты не можешь быть обычной нормальной девушкой?!

– Вот и отлично!– лихо ухватилась я за отличную возможность быстро вывести себя из надоевшей игры.– Давай спрячем меня от их глаз? Я просто перестану появляться с тобой на людях. Все будут довольны, и ты будешь по-прежнему сиять в окружении Кракенус. А я отлично буду проводить время дома с мамой, с Сенькой, с девчонками. Вон какое лето пошло!

– Прекрати!– крикнул он.

– А чё ты орешь на меня?!– возмутилась я и тоже вскочила на ноги.

Мы были похожи на двух взъерошенных петухов.

– Ты, значит, можешь орать, а я нет?– отразил Ярослав.

– Ну и чё, мы, как в яслях, начнем делить горшок?

– Слушай, Полина, ты достала!– вскипел он.

– А как ты меня достал!– буркнула я тише, чем хотела, потому что внезапно сильно застучало в висках.

Я зажмурилась и от боли громко протянула воздух сквозь зубы.

– Что?– смягчился он и шагнул навстречу.

Я зажала висок одной ладонью, а другой остановила Ярослава.

– Пошел ты, а? Оставь меня в покое! Я так устала от твоей разгульной жизни. И когда ты успеваешь заниматься делами, бизнесмен чертов?

Он онемел и замер на месте.

Я выпрямилась, тряхнула головой, выдохнула и устало заявила:

– Все. Я ухожу. Пожалуйста, исчезни…

«…меня тошнит от тебя»,– хотела добавить, но не рискнула. Впервые сработал спасительный тормоз.

Зачем нужно было его унижать? Он хоть и был сейчас мне противен, а может, и не противен, да к черту сантименты, но все же относился по-человечески!

В общем, к чему все это было рассказано: вечер, как всегда, – полный раздрай, но за ужином Ярослав познакомил меня с Петром Алексеевичем, с которым мы потом в некотором роде подружились. Такими встречами всегда дорожила. Ну и было чему поучиться: я решила выйти на тропу войны.

Коль уж нужно было отработать срок по контракту, то сделаю это с оркестром, по полной программе!

Через две недели после «мирового» ужина, когда в море потеплело, Ярослав, как и обещал, вывез мою славную семейку на яхте.

Я долго сопротивлялась его уговорам поехать на прогулку с Анной и Лизкой, но его обаяние было сильно для моих родственниц. Они уговорили меня. А мама наотрез отказалась.

Ну, собралась с настроением, хотя долго не могла прийти в себя после последней встречи в «Инь-Янь», и снова оказалась в компании Ярослава и Петра Алексеевича (по ходу Ярослав решал деловые вопросы).

Отвезти нас к причалу заехал Стас. Серега, как обычно, оставался за Ярослава на берегу.

Девчонки были несказанно рады впервые прокатиться на яхте. На крутой яхте! Не могла же я позволить своим амбициям помешать сбыться человеческим мечтам. Это всего лишь яхта!

Тепло было – сказочно! Море – волшебное! Немного подпортила настроение случайная встреча Кактусихи у лотка с сувенирами на причале. А так – все просто окейно!

Что было? Ну, опять я явилась свидетелем откровений. Ну, как в том кино!

В общем, случайно так случайно. Ярослав пошел за спичками для Загвоздского (тот пользовался исключительно спичками для разжигания сигар), а я побежала за колой в киоск, потому что Лизка пила только ее, а у нас в холодильнике было все, кроме этого напитка. Ну и почти наткнулась на беседующих Македонского и Крэнус.

– Ты что, теперь с семейкой ее водишься?– с сожалением спросила Виктория.

Ярослав, умничка, был несколько раздражен ее замечанием.

Кстати говоря, я с утра, еще до встречи с ним, выпила пива. Целых три бутылки! Но я была в порядке. В абсолютном порядке. Видимо, поэтому не слишком-то бурно отреагировала на их разговор.

– Вика, мы уже говорили на эту тему,– строго ответил он.

– Прости, прости, знаю, знаю. Тебе она нравится и все такое, но… Славочка, пожалуйста, не губи ты свою душу… Она же никто, пустышка! Девчонка, которая задирает нос, гордость выставляет напоказ, амбиций – не пересказать, а манеры – ну, просто в дрожь бросают…

– Вика! Ты чего добиваешься?

Хм, смело, Ярослав!

– Я…– запнулась она и замотала головой,– хочу тебя вернуть… Ту ночь, которую мы провели вместе, до сих пор вспоминаю… Господи, Слав, неужели она лучше меня в постели?!

О, боги, она чуть не плакала! Мне даже стало ее жалко! И что я на нее злилась? Она же просто несчастная женщина! Ищет любви человека, который занят мной! Ну, занят – громко сказано, но мой же!

Он опустил голову, потом посмотрел на нее исподлобья и терпеливо ответил:

– Ты – это ты. А Полина – это Полина. Не надо смешивать водку с пивом.

Хм, интересно, а кем была я? Водкой или пивом? И что было лестнее?

Короче, этого юмора не поняла. Слушать дальше не захотела. Не знаю, чем мог бы закончиться их разговор: страстным поцелуем и обещанием любви до гроба или грязной перепалкой… Только немного позже, когда пиво выветрилось из головы, я стала придирчивой и даже агрессивной. Но об этом потом…

Мы забрались на мостик шикарной белой яхты и как поплыли!

Ух! Столько было задора у Лизки и Анны: писка, визга и прочих эмоций – не выразить в двух словах!

Анна, моя уравновешенная, скромная сестрица, была просто Анькой, такие фунзеля откидывала вместе с дочурой, что я поневоле заразилась их настроением.

Конечно, Ярослав был немного отстраненным, ведь мы все еще напрягали друг друга. Не знаю, чем все это могло закончиться. Пора бы уже было закрыть этот чемодан и бросить его в кладовку. Но…

Мы под громкую инструменталку Дидюли приплыли на одну из самых чистых отмелей далеко от берега, и Лизка тут же бросилась нырять, ну прямо, как дельфин. Анна немного помялась, а потом тоже взобралась на матрас и погребла навстречу солнцу. Я же осталась на мостике и, закидывая в рот один орешек за другим, все маялась от собственной дури.

– Полиночка, как ваши дела?– подсел ко мне Загвоздский и украл несколько орешков с ладони.

– Раз я все еще тут, значит, сносно,– как-то колюче ответила я.

– Где ваше потрясающее настроение и улыбка?– соскучившимся тоном проговорил Петр Алексеевич.

Я оглянулась на старика и попробовала разглядеть в его взгляде намек на заигрывание. Но нет, он не клеил меня, просто общался с симпатичной девчонкой.

– Петр Алексеевич, вот вы человек разумный, деликатный, даже сказала бы, чуткий. Скажите, зачем я нужна ему? По-моему, для нас обоих мука общество друг друга?– откровенно спросила я.

– На этот вопрос вам может ответить только сам Ярослав,– отмазался старик.

Ну ладно, я и не ожидала от него ничего другого. Загвоздский был другом и партнером Македонского. С чего ему копать под него?

– Ладно, все ясно,– усмехнулась своей глупой надежде выяснить ответ, по сути, на ненужный вопрос.

Петр Алексеевич, задумчиво вгляделся в линию горизонта и, потирая бородку, серьезным голосом проговорил:

– Что вам может быть ясно, Полиночка? Ясно бывает только тогда, когда нет барьеров, когда нет вопросов, когда на одном дыхании только вперед…

Я оглянулась. Он, как и всегда, был глубок в своем понимании жизни. Но мне нужен был простой ответ. Или не нужен?!

– Вы о чем, Петр Алексеевич? Наверное, забыли, что я легкомысленная, меркантильная, бессердечная сортировщица?

– Знаете, Полиночка, а это заметно, что вы человек незаурядного круга. Хоть вы и прославились задором, огнем и лихачеством в кругу Ярослава, но вы не…

– Не портовая девка, хотите сказать?– перебила я.

– О, я бы сказал иначе, не так жестко.

– Да чего уж мелочиться-то?

– Я думаю, вы очень сильный человек, Полина. В вас есть стержень, который вы пытаетесь разглядеть в других, и вы следуете своим путем. Только не понимаю, зачем такую плотную завесу из дерзости, ярости и недоверия выставили? Вы гораздо больше нравитесь мне такой, какой были на ужине в «Инь-Янь». Мне кажется, это – вы настоящая: хрупкая, нежная, светлая, душевная. Такой вы нравитесь Ярославу. И мне.

– А я не стремлюсь кому-то нравиться,– напряженно сглотнув, ответила я.– Легко быть добычей, но в пасть кровожадного хищника не хочется.

– Тогда позвольте дать вам совет, Полиночка: не переусердствуйте. Темная сторона поглощает все, ничего не жалеет и не дает взамен. Сначала весело, горд собой, силы и власти хоть отбавляй, а потом резкий обрыв и пустота. Если не вокруг, то внутри.

Никогда не думала, что буду так откровенна с малознакомым человеком. Но что-то в его словах и во взгляде тронуло забытую струну, даже на слезу прошибло.

Петр Алексеевич степенно выпил стакан минералки и закурил свои сигары.

Я откинулась на бортик и затихла. Петр Алексеевич как будто почувствовал, что мне нужна пауза и любезно протянул журнал.

– Полиночка, почитайте. Здесь есть несколько интересных тем для вас.

И сам увлекся чтением другого журнала.

Какой он был странный мудрый старичок. Не зря Ярослав очень часто советовался с ним по телефону, когда шли какие-нибудь переговоры.