– Это действительно сложно понять. Но уверен, что дело не в тебе, а в грязном подонке, который осмелился прикоснуться к тебе,– негодовал Брэд и решительно сжал пальцы в кулаки.

– Это такая низость! И из-за чьих-то неудовлетворенных инстинктов я могу вылететь из университета! Это дикая несправедливость!– с горечью воскликнула София и прижала колени к груди.– Сейчас он, наверное, уже рассказал свою версию себе подобным и смеется над победой. А я даже не смогла заявление на него подать… Самое противное в этом, что мою жалобу проигнорируют и меня же выставят виновницей… Наверное, я неудачница…

– Верно. Нет доказательств – нет и дела. Ничего, жизнь его накажет так, что мало не покажется!– уверенно заявил Кроу, будто судьба Спейси была в его руках.

– Как же – накажут таких!– засомневалась София и отчаянно закопалась в подушки дивана, укрываясь от страшных мыслей о завтрашнем дне.

Кроу не на шутку был разозлен. Будущее и репутация его сестры были под угрозой. Он понимал последствия ее активных действий против преподавателя: шум, сплетни, испорченная карьера, недоверие – но опускать руки не собирался. Фисо была беззащитна и малограмотна в юридических вопросах – судебные разбирательства только отрицательно скажутся на ней. А то унижение и публичный скандал, который ей придется пережить, тоже стоили бы немало. Нельзя было допустить, чтобы безупречная характеристика девушки к завершению университета были перечеркнуты одним вопиющим случаем.

Брэд сочувственно оглянулся на сестру и быстро взглянул на часы.

– Так… ты, наверное, еще ничего не ела? Возьми в холодильнике курицу, разогрей, поешь и подожди меня. У меня есть одно важное дело. Прости, не могу его отменить. Как закончу, приеду и отвезу тебя домой. Договорились?

Кроу присел на край дивана и заботливо погладил девушку по спине. Она почти сразу поднялась и крепко прижалась к его груди.

– Я боюсь появляться в университете,– жалобно проронила София.

Брат понимающе вздохнул, но бодрым голосом ответил:

– Давай будем оптимистами? Может быть, завтра все уладится само собой?

– Не смеши…

– А я говорю тебе – выбрось все дурные мысли из головы. Иди, поешь и включай телевизор. Лучше, если ты поставишь диск с твоим любимым фильмом. Я приду через пару часов, и мы поговорим. Хорошо?

София покивала и еще крепче обняла брата.

– Выше нос, стрекоза!– ободряюще улыбнулся тот, подняв лицо сестры за подбородок.

– Угу… Я подала свое резюме в такие солидные организации, а теперь не знаю, на что надеяться…

Кроу поцеловал сестру в лоб на прощание и оставил ее одну.

Позже, когда он вернулся, София продолжала лежать на диване, обнимая подушки и горестно вздыхая. Ее обычная жизнерадостность не могла затмить события этого дня. И София чувствовала, что произошедшее надолго выбьет ее из колеи, если, конечно, не случится чуда или Спейси оставит свои угрозы при себе.

Брэд вернулся в более уравновешенном настроении. Он заботливо поднял сестру с дивана, убедил поужинать с ним несмотря на отсутствие аппетита, поставил ее любимый фильм, и они, в обнимку расположившись перед экраном телевизора, хрустя чипсами, провели остаток вечера.

Никогда раньше София не могла себе представить, что ее лучшим другом будет мужчина. У нее был лучший брат, а теперь и лучший друг, мужчина, который не вызвал у нее чувства неприязни и опасения. Он был для нее наставником, плечом, о которое можно было опереться. София смотрела на брата с тихим обожанием и не боялась открывать ему дверь в самые сокровенные уголки своей души. Брэд был единственным человеком, который знал о ней все: все ее истории, все ее неприятности, все ее переживания.

София вернулась домой поздно вечером, когда все уже поужинали и перед сном смотрели телевизор в гостиной. Она осторожно прикрыла за собой дверь, чтобы никто не обратил на нее внимания и не стал расспрашивать, и на носочках прошла в свою комнату. Все, что сейчас ей было нужно, это остаться одной и привести мысли и чувства в порядок.

Горячая ванна, а затем и ароматическое масло, которое она нанесла себе на кожу, сняли напряжение с плеч и спины. Ее верная мягкая большая подушка ждала на кровати. Но София покачала себе головой и забралась на подоконник. Ночные фонари и вид пустой улицы сейчас больше успокаивали ее, чем перспектива зарыться в подушку и рыдать ночь напролет.

Она понимала, что утром острота ее переживаний спадет и на ум придет какое-то решение, но ситуация все равно останется тяжелой и несправедливой и еще долго будет ее угнетать. Слова брата «утром начнется новый день, новая жизнь» были слабым утешением. Пустота в прошлом, пустота в будущем – что может быть хуже? Конечно, не все потеряно, и София могла бы побороться, но сейчас не хватало воли даже на то, чтобы подумать обо всем хорошем, что есть в ее жизни, чтобы отвлечься и сказать себе: «Эй, брось, это всего лишь недоразумение».

«Неужели же он пойдет на поводу у своих амбиций?– упрямо не веря в людскую подлость, подумала она.– Неужели мой отказ так дорого мне будет стоить? Что было бы, если бы я не грубила ему, а попросила по-хорошему не трогать меня? Но ведь он был настроен решительно, я не могла ошибиться, глядя в его глаза… бр-р-р, омерзительные глазища!»

Ночь прошла в осмыслении каждого своего шага в этот злополучный день, в воображении возможных последствий, в сожалении об отсутствии силы духа и везения и разочаровании в людях.

С первыми лучами солнца Софии удалось уснуть на несколько минут, но и тут ей помешали. В комнату вошла Хелен и беспокойно окликнула дочь. София встряхнулась и сквозь занавеску посмотрела на мать.

– Когда ты вернулась? Мы прождали тебя полночи… Где ты была?

– Мам,– хриплым голосом усмехнулась София,– я всю ночь была здесь. Просто вы не заметили, когда я вернулась в десять часов.

Она потянулась и неуклюже соскользнула с подоконника на пол.

– У меня все необыкновенно хорошо!– притворно вдохновенно пропела София.

– А где пропадала весь день? Ты хоть ела вчера?– потирая пальцы рук, недоверчиво спросила мать.

– Меня кормил мистер Кроу. У него потрясающая курица и соус!

– Это меня успокаивает. Как он там?

– Лучше всех нас,– неестественно радостно отметила София.

Хелен, смущенная необычным настроением дочери, подозрительно следила взглядом, как та с широкой улыбкой кружилась по комнате под воображаемый вальс.

– Софи, у тебя все в порядке?

София резко остановилась. И впрямь, ее настроение не соответствовало недавним переживаниям. Она ощущала свою полную непричастность ко вчерашним событиям и была подозрительно спокойна за свое будущее. Просто напрочь отрицала свое поражение. «Я все могу исправить. Сейчас же поеду к Спейси и попробую поговорить с ним. Неужели у него нет мозгов? По крайней мере, есть шансы, что смогу изменить ход событий, а не киснуть здесь в одиночестве и ждать, пока меня догонят неприятности».

София мягко улыбнулась матери, подошла ближе и взяла ее за руку.

– Мам, у меня сейчас есть дела в университете, а когда я вернусь, давай сходим на пляж?

– Хорошо. Надо не забыть только о том, что вчера Бенджамин пригласил нас к себе на ужин,– сообщила Хелен.

– Замечательно, мы все успеем!– весело подпрыгнула дочь и убежала в ванную.

***

Выходя на тротуар, София чувствовала себя первоклассницей, которую, если пройдет тест на готовность, зачислят во второй класс. Жаль, что это была не школа и не первый класс. Через год она должна была стать редким в своей области дипломированным специалистом и начать завоевывать другие просторы. Но в эти минуты она балансировала между сомнениями в собственной везучести и нелепым предположением, что Спейси может добиться исключения первой по рейтингу студентки на факультете, самостоятельно добившейся стипендии Б. Гейтса и получившей грант штата за талантливую разработку. Во всяком случае на ее стороне окажутся многие члены ученого совета, но если Спейси сможет настоять на своем, то помощь Валери Уоркенгтон была бы кстати.

По некоторым сведениям, миссис Уоркенгтон была родной сестрой жены президента университета. Хотя и Спейси имел определенные связи в ученом совете. Не шуточная развернется битва!

Неотвязные мысли о предстоящем разговоре с преподавателем одолевали ее. Всю дорогу в автобусе она представляла все, что могла сказать ему, наконец, когда в голове сложился мысленный разговор, когда она все высказала воображаемому мужчине, ей стало куда легче, чем некоторое время назад. Она сжала кулачки на удачу и настроилась на победу.

На пороге университета София напряженно сжала губы и с широко открытыми глазами вошла в центральный холл.

Все выглядело, как всегда: у доски объявлений суетились студенты, на диванах вокруг круглой стеклянной витрины с грамотами университета сидели преподаватели, был обыкновенный учебный день, ничто не предвещало бури.

С ней приветливо поздоровались все, кто встретился на пути к столу справок – к пятому курсу в университете ее знали почти все. София чувствовала, что дыхание замедляется, становится редким, а под солнечным сплетением все быстрее начинает колотиться пульс, ощущения, как в фильме ужасов: будто что-то пробивается наружу сквозь мышцы и кожу. Девушка успокаивающим движением ладони погладила себя по животу и еще раз огляделась вокруг.

Наверное, вид у нее был растерянный, что девушка, сидящая за столом справок, участливо поинтересовалась:

– Мисс Мэдисон, что-то случилось?

София сглотнула и, услышав только окончание фразы, тревожно спросила:

– Что случилось?

– Это я у вас спрашиваю?– недоуменно улыбнулась та.– У вас что, опять досрочный экзамен сегодня? Вы что такая нервная?

София вытянула губы в трубочку и медленно выдохнула.

– Не выспалась… Что здесь нового?– будто от простого любопытства спросила София.

– Если бы вы пришли раньше, то успели бы на шикарное представление. Я до сих пор отойти не могу…

– Какое представление?– напряглась София, а в горле застрял комок.

Девушка наклонилась через стол и шепотом поделилась:

– Представляете: наш мистер Спейси оказался извращенцем. В сети университета обнаружили порно-сайт, на котором он выкладывал фото несовершеннолетних девиц. А всегда такой тактичный, скромный… Вот ведь как бывает! Вон и приказ уже вывесили о его увольнении, и информационное письмо для студентов с просьбой о содействии полиции.

София была крайне поражена и, возможно, обрадовалась бы, но смутные сомнения, касающиеся ее репутации, не утихали.

– Откуда это стало известно?

– Так на первой странице «Таймс»! Посмотрите – у каждого второго в руках…

София оглянулась, и действительно: у большинства присутствующих в руках были газеты. И теперь стало понятно, почему толпа студентов у доски объявлений была чересчур оживленная и преподавателей в холле было больше, чем обычно.

– А где сам мистер Спейси?– спросила София.

– Я же говорю: пришли бы раньше, увидели бы, как его полиция скрутила. У него было такое потрясенное, испуганное лицо, будто он не виновен. Надо полагать, его долго будут раскручивать. Он еще так сопротивлялся…

У Софии невольно вырвался вздох ликования. Осознав произошедшее чудо, на которое надеялась, она почувствовала, как земля вернулась под ноги, и не нужно было больше дрожать за завтрашний день.

София не могла сдержать радость, но, понимая, что ее эмоции могут вызвать подозрительные взгляды, она отдалилась от стола справок и, украдкой улыбаясь, медленно направилась к доске объявлений, чтобы лично удостовериться в существовании высшей справедливости.