По свободным от занятий дням София вместе с Лили укладывали Хелен поспать хотя бы несколько часов, а сами отправлялись к Ланцу. София обычно несколько минут стояла рядом с отцом со смешанным чувством жалости и досады, наблюдая, как медсестра кормит его, выполняет назначенные процедуры, и уходила, заметив, как странно, по-чужому он смотрит на нее, будто не желает узнавать. А когда она приходила с матерью в поддержку, то оставалась за стеклянной стеной палаты, выходящей в коридор, и следила, как бережно жена ухаживала за мужем.

В эти минуты в Софии боролись противоречивые чувства: недоумение от того, как мать могла быть такой терпеливой к человеку, который до сих пор не признавал свою дочь и якобы умершего сына, и угрызения совести, что сама была так хладнокровна к отцу несмотря на то, что где-то в глубине души жалела его. Теперь, в больнице, вспоминая прошлые грехи отца, она относилась к ним, как к закономерным проявлениям человеческой жизни, а не как к чему-то из ряда вон выходящему. Предательство везде было одинаковым. Ощущение мерзости и горечи навсегда осели в ее сердце, но под влиянием обстоятельств мрачные чувства отхлынули и осталось досадное разочарование оттого, что все в жизни так глупо получается и нет возможности повлиять на ход событий.

***

Миновало три недели. Состояние Дьюго улучшилось по сравнению с тем, как он себя чувствовал до интенсивной терапии после приезда из Эль-Пачито. Он уже самостоятельно сидел в кровати, ел, хоть и без аппетита, немного разговаривал слабым голосом с одышкой. Но всегда просил Хелен быть с ним до самого вечера, пока не уснет. Он держал ее за руку и молча смотрел в ее глаза.

Хелен уже подумывала о том, чтобы ненадолго съездить в поместье, ведь Милинда все это время управлялась с фермой одна. Начался новый сезон. Ожеребилось много лошадей, и это создавало трудности в управлении хозяйством. В голову Хелен лезли беспокойные мысли, но она не решалась заговаривать об этом с Ланцем.

Но в одно утро Дьюго сам спросил Хелен о делах.

– Я как раз собиралась съездить, посмотреть, как там дела,– сразу решила Хелен.– Ты побудешь без меня один-два дня?

Ланц слабо улыбнулся и, отбросив самонадеянность и браваду, ответил:

– Я долго не проживу. Но ты съезди, привези Лин…

– Зачем ты так говоришь?– ужаснулась Хелен.

– Да ты не волнуйся: освободишься, наконец, от камня на шее.

Хелен оскорбилась, но без укора продолжила:

– Ты проживешь еще долго. К тому же мы еще не выдали замуж девочек.

– Ну уж одна-то не станет мне перечить,– прохрипел Ланц и от внутреннего волнения тяжело задышал.

Хелен наклонилась через кровать и достала кислородную маску, затем надела ее на лицо мужа.

– Если ты хочешь, я привезу Лин, только ненадолго. Ферму нельзя оставлять без присмотра.

– Попроси Маузеров присмотреть.

– Хорошо.

– Видишь, как получается? Я не в состоянии больше держать наш бизнес в своих руках. Ты женщина слабая – не потянешь, а был бы сын… послушный сын,– с пренебрежительной интонацией выделил Дьюго,– было бы кому продолжить дело. Может быть, нам выдать Милинду за Маузера? Неплохая партия, и ферма будет в надежных руках?

Хелен отняла свою руку от лица мужа и отвернулась в другую сторону от кровати. Не такого будущего она хотела для Милинды. Но все неумолимо шло именно к такому положению дел.

– Ладно, Ланц, я еще успеваю на дневной поезд. Отдыхай.

– Привези Лин, мне надо с ней поговорить,– настойчиво попросил Ланц.

Хелен остановилась в дверях палаты и с обидой поинтересовалась.

– А Софи ты не хочешь увидеть?

Ответа не последовало. Тогда она оглянулась через плечо и увидела мужа с закрытыми глазами. Возможно, он задремал, но внутренний голос подсказывал ей, что это ловкое притворство, чтобы не уязвлять собственное самолюбие разговорами о неблагодарной дочери, которую он все еще не мог простить.

***

После отъезда Хелен Ланца навестил доктор Логан. Но дружелюбного разговора не вышло. Ланц смотрел волком и игнорировал вопросы Бенджамина.

Несколько раз приходила София, но заставала отца спящим. Она бесшумно поднимала жалюзи со стеклянной стены и напряженно оглядывалась на коридор. У палаты стоял мистер Кроу и издалека тоскливым взглядом несколько минут рассматривал лежащего мужчину, а затем покидал клинику.

– Не беспокойся, Фисо, я что-нибудь придумаю с фермой. Мама и Лин не будут нуждаться, как и раньше,– сообщил Брэд, в очередной раз заглянув в клинику повидать отца.

– Я тоже скоро подтянусь. Надеюсь, ты готовишь мне место?– не всерьез спросила София.

– У тебя впереди еще два года, учись и ни о чем не думай.

– Живчик, мама сказала мне, что, возможно, Лин скоро выйдет замуж за Джека Маузера. Мне сразу стало не по себе.

– Это тот, о ком ты рассказывала?

– Да, кобель немецкой породы!– пренебрежительно ответила сестра.

– Лин сама так решила?

– Не знаю, но совершенно точно, что она в него влюблена.

– Чем же ты можешь ей помочь?

– Уговорить переехать в Хьюстон, начать учиться, и все такое,– рассудила София и тут же засомневалась в своей способности повлиять на сестру.

– Я настолько оторван от вас, что не знаю, чем помочь. Может, она будет счастлива?– растерянно проговорил Брэд.

– Конечно, если не лезть в ее дела и ни о чем не думать, вообще не переживать, то именно так и нужно считать. Пусть будет счастлива, кто спорит. Только будет ли?– сердито усмехнулась София, понимая, что ничего не может исправить в чужой жизни.

***

Хелен приехала в Хьюстон вместе с дочерью через три дня. Ланц был невероятно рад увидеть Милинду. Его настроение улучшилось, дурные мысли оставили его голову.

Он посадил дочь рядом с собою и, не сводя с нее глаз, серьезным тоном задал ей вопрос:

– Лин, ты любишь наше поместье?

Девушка недоуменно подняла брови.

– Странный вопрос! Это же наш родной дом!

– Значит, любишь,– заключил отец.

– Очень… Но не понимаю, к чему это ты, папа?

Ланц мельком посмотрел на жену, которая стояла рядом и, кивком попросил ее оставить его с дочерью наедине. Хелен неохотно покинула палату, тревожно предполагая, что задумал муж.

– Скажи своему отцу, что у тебя с Джеком?– проницательно продолжил Ланц.

Милинда напряглась, вспомнив, что с ней случилось полтора года назад, и с подозрением покосилась на отца.

– Ничего особенного,– как-то неубедительно произнесла она.

– Ну как это так?

– Вообще-то, Джек сделал мне предложение,– созналась Лин, надеясь смягчить свои угрызения совести.

– Неужели?!– воскликнул Ланц и от резкого всплеска эмоций тяжело задышал, почти захрипев.

Милинда сочувственно погладила отца по руке и чуть отстранилась от него.

– Не бойся, все хорошо,– отдышавшись, успокоил Ланц дочь.– Так значит, замуж зовет? А я думал, придется мне с его родителями разговор вести на эту тему.

Дьюго довольно улыбнулся и покивал.

– Ты говоришь так, как будто сейчас древние века…

– Да ты не стыдись, дочка. Наконец-то, хоть один мой ребенок станет достойным продолжателем нашего рода. А Маузеры – они фермеры бог знает в каком поколении, так что с ними наше поместье не пропадет… Только у меня к тебе просьба… Сделаешь для меня?

– Все, что смогу,– пообещала Милинда.

– Доктор Келли говорит, что сейчас меня нельзя перевозить туда-сюда, чтобы не было обострения. А я боюсь, что и не доживу до твоего счастливого дня. Давай-ка пригласи Джека сюда. Здесь в клинике есть свой священник. Он вас и обвенчает прямо здесь. Я хоть погляжу на вас, а дома отпразднуете, как полагается.

Милинда окинула палату изумленным взглядом и смятенно переспросила:

– Здесь?!

– Ты мне обещала!

Милинда, и в самом деле, была бы не против, но та стремительность, с которой развивались события, смущала ее.

– А что скажет мама?

– Ты мне скажи – ты любишь Джека?– игнорируя вопрос дочери, спросил Ланц.

– Да,– тихо призналась Лин.

– Так ей и скажешь.

– Но она…

Тут Милинда замолчала, понимая, что выдавать противное мнение матери об этом союзе, значит, лишний раз столкнуть их с отцом. А сейчас это было ни к чему.

– Хорошо, папа,– послушно продолжила Лин.– Когда ты хочешь, чтобы приехал Джек?

– Да хоть завтра,– повеселел Дьюго, и на его лице появилась гордая улыбка.

– Я позвоню ему. А маме ты сам скажешь?

– Позови ее, только ничего не рассказывай ей. Я сам…

Милинда вышла из палаты и, избегая смотреть в глаза матери, попросила ее зайти к отцу.

Не дожидаясь ее возвращения, Милинда взяла такси и приехала к Хардам. София как раз возвращалась из университета. Заметив сестру, Милинда присела на скамью у соседнего дома и издалека окинула ее любующимся взглядом.

София очень изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз. Сейчас она показалась еще более стройной, стильной, изящной. Новая прическа, косметика были ей к лицу. Она выглядела как современная городская девушка. В ней не осталось ничего от дочери фермера, от той девчонки-сорванца, худой и несуразной, дерзкой и нетерпеливой. Милинда позавидовала бы ей, но у нее уже был Джек, и он занимал все ее мысли. А у Фисо была своя жизнь, давно не похожая на провинциальную, и вовсе не привлекательная для Милинды. Или ей так хотелось думать, было удобно и легче…

Когда София подошла совсем близко, то была приятно удивлена встречей с сестрой и, очень соскучившись, сразу кинулась ее обнимать.

– Лин, как хорошо, что ты приехала! Подожди, а кто остался в поместье?

– Маузеры за ним присмотрят. Меня очень хотел видеть папа.

– У-у, а меня он до сих пор видеть не хочет,– без обид посмеялась София.– А что мы тут стоим, пойдем в дом?

Сестры обнялись и вошли в дом.

– Ты такая красивая, неузнаваемая!– восхитилась Милинда.

– Да, я сменила имидж,– вспоминая тот бурный период своей жизни, ответила сестра.

– Ты круто изменилась!

По пути в свою комнату София заглянула в зеркало, грустно улыбнулась своему отражению, махнула рукой и с чувством невольного сожаления проговорила:

– Был период в моей жизни, когда нужно было измениться… А теперь это не важно… Так, просто привычка…

Милинда задумчиво вошла в комнату сестры, прошлась по ней и оглянулась на стенной шкаф.

– У тебя есть что-нибудь легкое, воздушное, радостное?

– Выбирай что захочешь,– радушно ответила София, распахнув дверцы шкафа, проводя рукой по плечикам с одеждой.– Ты хочешь прогуляться?

– Нет. Я хочу выйти замуж в чем-нибудь приличном,– прямо заявила Милинда и смело взглянула в глаза сестре.

София мгновенно изменилась в лице и от удивления откинулась спиной на дверцу шкафа.

– Как?!

– Вот так. И я не желаю слушать твоего мнения на этот счет. Вы с мамой всегда думали одинаково,– сразу оградила себя от критики и осуждения Милинда.

– Я и не собиралась тебя огорчать,– уловив напряжение сестры, проговорила София.– Просто это очень неожиданно!

– Такие события всегда происходят неожиданно.

– Да, конечно… А кто твой избранник?

– А ты с ним знакома… Но это не важно… Ты придешь на свадьбу?

Милинда говорила сбивчиво, с трудом, мысли путались в голове, но так было лучше, когда говорила она, а не слушала от сестры укоры и осуждения.

София догадливо кивнула и отвернулась к шкафу, молча вынула один из нарядов и протянула сестре.

– Это тебе подойдет… и цвет твой… А разубеждать тебя я не буду: ты сама себе хозяйка… Только, пока еще есть время, подумай хорошо. Это на всю жизнь…

Милинда ожидала шквал отрицательных эмоций, и была почти готова его отразить, но невозмутимый тон сестры хоть и был лучше, чем нравоучения, однако огорчил своей безрадостностью.

– Сегодня я позвоню Джеку… Свадьба будет послезавтра.