София расстроенно обняла себя за плечи и отошла к окну, чтобы чем-то занять себя и не сболтнуть лишнее.

Милинда чувствовала отстраненность сестры и мысленно сердилась на нее, но потом взбодрилась и запретила себе думать о плохом.

– Да… Фисо, у меня еще одна просьба к тебе…

– Говори,– грустно откликнулась сестра.

– Пусть придет мистер Кроу…

София медленно повернулась лицом к сестре. Возникла напряженная пауза. Она была в замешательстве и не знала, как реагировать на слова Милинды.

–…Я очень хочу с ним познакомиться…

– Лин?!

– Я знаю,– оборвала та.– Пожалуйста, скажи ему. Если он все еще помнит и любит меня, пусть это будет его подарком. Даже если он поздравит меня мельком, где-нибудь в коридоре клиники…

София поняла, что Милинда знает все о Брайане, и угрызения совести подкатили к горлу. Но сестра не дала ей возможности объясниться, жестом оборвав попытку начать разговор.

– Скажешь ему?

Опустив глаза, София еле заметно кивнула.

***

События закружились вихрем, и все, кто в них оказался втянут, с трудом понимали, что происходит и как достойно пройти этот период.

Хелен несколько раз бралась убедить Милинду в совершении самой большой ошибки в жизни, но только натыкалась на агрессивное противостояние с ее стороны. С Ланцем она вообще не могла разговаривать спокойно, ее голос все время срывался к крику, хоть Хелен и останавливала себя, чтобы не навредить его здоровью. С другой стороны, мать понимала, что свадьба дочери когда-нибудь состоялась бы, но не могла поверить в то, что это был осознанный и достойный выбор Милинды.

И Лили, и Томас, и Логан утешали Хелен тем, что дочь уже совершеннолетняя и сама может о себе позаботиться. Однако все это не имело никакой силы, когда душа разрывалась от сомнений, жалости и собственного бессилия.

Джек, узнав о согласии Милинды на его предложение, «на крыльях» примчался в Хьюстон, готовый жениться где угодно, только бы сделать это скорее. Маузеры были удивлены поспешностью венчания, но с удовольствием приняли решение Ланца, тем более что сын станет хозяином своего поместья.

Утром с Хелен встретился Брэд Кроу и спросил о Милинде. От Софии он знал о просьбе младшей сестры увидеться с ним и при всей своей осторожности не смог отказать ей в такой просьбе. Брэд не мог показаться всем на глаза и попросил мать привести Милинду в ординаторскую Брендона Келли, где Логан договорился их прикрыть.

В полдень, за несколько минут до венчания местный священник пригласил родных в холл, где стояло несколько скамей, а на стене висела статуя Христа. Хелен подмигнула Софии, и та подтянула к себе Милинду и шепнула ей что-то на ухо. Лицо девушки оживилось. Она нетерпеливо замялась.

– Мы на минутку,– предупредила всех собравшихся Хелен и с дочерями вышла в общий коридор.

Логан ожидал в конце коридора у ординаторской. Трое незаметно скрылись за дверью, и Бен закрыл ее на ключ.

София и Хелен прошли в центр комнаты, а Милинда замерла у двери, заметив темный силуэт мужчины на фоне света, исходящего от окна. Мысль, что это был ее брат, взволновала и поразила девушку. На тихий возглас удивления мужчина оглянулся и сделал несколько шагов навстречу родным. Его было трудно узнать: взрослый, серьезный, красивый, импозантный мужчина. Милинда ахнула и упала ему на грудь.

Хелен и София с волнением переглянулись и в поддержку друг друга взялись за руки.

Брат был выше Милинды на две головы. Он с легкостью поднял ее над полом и нежно прижал к себе.

– Ну как ты, Лин?– произнес он не своим голосом.

Сестра только судорожно закивала и боялась вымолвить слово, чтобы не расплакаться от радости и волнения. Он поцеловал ее в щеки, в лоб и внимательно посмотрел в глаза.

– Ты уверена в своем решении?

Милинда снова крепко прижалась к брату и прошептала:

– Как же долго я тебя не видела, Живчик!

– И я очень соскучился!

– Я так тебя люблю…

– У тебя уже нет времени… Так что ты решила?

Милинда кивнула головой и отстранилась от брата.

– Это мое решение…

– Тогда выше нос, и ничего не бойся. Я буду рядом.

– Я очень тебя люблю, Брайан,– дрогнувшим голосом выговорила Милинда, крепко поцеловала его в щеку и без осуждения добавила.– Ты мог бы мне доверять!

– Теперь придется,– улыбнулся Кроу и поставил сестру на ноги.– Но ты должна забыть это имя и никогда, ни при каких условиях, особенно по телефону не говорить о своем брате…

– Прости, прости… Меня Фисо подробно предупреждала, только я разволновалась и забыла…

– Теперь ты не имеешь права забывать! Теперь ты рискуешь моей жизнью, не говоря уже о жизни матери и Фисо…

Брат был почти незнакомым человеком и так серьезен, что Милинда испуганно сжала губы и кивнула, клятвенно пообещав самой себе, что даже думать о нем не будет.

– Тебе пора,– поцеловал сестру в лоб Брэд.

– Мы когда-нибудь увидимся?

– Скоро,– заверил он и кивнул Софии, чтобы та увела сестру.

Хелен постучала пальцем в дверь, и Логан их выпустил.

В холл, где должна была состояться скромная церемония, привезли Ланца. Он был бледен и снова задыхался. На его лицо была надета кислородная маска. Священник поторопил вошедших Софию и Милинду и начал церемонию.

Хелен присела рядом с мужем и, тяжело вздохнув, бросила беспокойный взгляд на присутствующих. Все, кто пришел на венчание, чувствовали почти одно и тоже: нелепость и грусть. Заключать брак так поспешно – в больнице, под строгим присмотром отца невесты – выглядело абсурдно. Из родных Джека была только мать, со стороны Милинды – Харды и еще один человек, который тайно наблюдал за церемонией из соседней комнаты через окно, закрытым жалюзи.

Для Софии все виделось большим театральным представлением, жутко лицемерным, навязываемым публике бездарным режиссером. Украдкой посматривая на мать, она понимала, что и та воспринимает это событие с подобным настроением, только гораздо мрачнее и болезненнее, словно насилие вершилось над ней.

Милинда ждала радостных лиц, поздравлений, но вместо этого всей кожей чувствовала прохладу и неодобрение, исходящие от самых близких ей людей. И она не понимала, что такого она им сделала, что они пришли к ней на венчание только из беспокойства и чувства долга.

Лили и Томас заражались настроением Хелен и от неловкости не находили себе места. Хорошо, что это была короткая церемония венчания, иначе было бы трудно выдержать традиционные чтения клятв молодыми и напутствие священника. Без всего этого мероприятие длилось шесть минут, как с нетерпением отметила София.

Когда все это завершилось, подлинную радость из приглашенных испытали только Ланц, Джек и Хизер, его мать. Радость Милинды была омрачена настроением матери и Софии.

Чтобы как-то снять всеобщее напряжение, София пригласила всех на спектакль, который она целый год готовила вместе с руководителем театрального кружка, а затем отпраздновать бракосочетание за семейным ужином в доме Хардов.

Лили сама предложила устроить ужин не в ресторане, а дома, в тихой семейной обстановке. Милинда, Джек и Хизер отправились домой к Хардам. Хелен осталась с Ланцем, чтобы перевезти его обратно в палату.

Пока Дьюго укладывали в постель, а Хелен крутилась рядом, София и Логан стояли у палаты и грустно смотрели на них через стекло.

– Ты приедешь на спектакль?– обратилась София к крестному, не сводя глаз с отца, который снова задыхался.

– Не возражаешь, если я приеду с дамой?

– Мамы не будет, как хочешь,– строго позволила София.

– Не дуйся. Я бы не пришел, если бы Хелен решила прийти.

– Не буду,– внешне спокойно ответила девушка, но не была рада его решению.

Дьюго поерзал на кровати и с трудом дыша, проговорил:

– Знаю, Хелен, ты не рада свадьбе дочки. Но так будет лучше для всех.

– Для тебя, ты хотел сказать?– поправила Хелен.

Ланц проигнорировал тон жены и радостно продолжил:

– Лин, моя девочка, такая умница!

Медсестра закончила ставить капельницу и вышла из палаты. На окне в коридор зашевелились шторки, и в проем между вертикальными полосками ткани Ланц заметил Софию и Бенджамина, которые стояли в обнимку и смотрели на него. С его лица мгновенно сошла улыбка и какая бы то ни было радость. Он пренебрежительно передернулся и отвернулся.

Хелен заметила резкую перемену в лице мужа, оглянулась и украдкой указала двоим, чтобы они скрылись из виду.

– Ты не хочешь поговорить с Софи?– вернулась она к мужу.

– А кто это?– холодно спросил Ланц.

– Какой же ты упрямый,– не выдержала Хелен.

– Она пренебрегла мной, своим отцом. Даже фамилию сменила. Что я должен к ней испытывать?– вспылил Ланц и закашлялся от тяжести в груди.

Хелен сердито сунула ему в руки кислородную маску и сказала:

– Любовь! Ничего другого родители не должны испытывать к своим детям вопреки всему.

Дьюго покраснел от напряжения и от собственных эмоций. Он мог бы еще поспорить с женой, но силы оставили его. Сегодня было слишком много впечатлений, и он с самого утра чувствовал себя хуже, чем обычно.

– Я оставлю тебя. Надо помочь Лили приготовить ужин,– немного помолчав, сообщила Хелен и встала у края кровати.

– Подожди,– прохрипел Ланц.– Скажи мне только одно, Хелен… София – дочь Логана?

От неожиданного вопроса у Хелен даже колени подогнулись, язык прилип к небу, и в висках горячо запульсировало. Она выпрямилась, как струна, и замерла. И тут в одно мгновение годы, дни, часы, минуты молчаливой, скрытой неприязни, отчужденности, намеков и беспредметных укоров, а иногда и откровенно агрессивных выпадов получили свое объяснение. Все стало на свои места: и откровенная борьба с Софией, и необъяснимая холодность к ней, и бесконечное беспричинное осуждение всех ее поступков и решений – всему этому было название – жестокое заблуждение и безрассудство. Хелен не могла понять, в какой момент она дала повод думать, что София не его дочь.

Дьюго пристально следил за напряженным размышлением, написанным на лице жены, и боялся услышать ее ответ.

Глаза Хелен остекленели. Досада и горечь прожигали горло, хотелось высказать все, что она думает по этому поводу, но бессмысленно было что-то объяснять человеку, который, как оказалось, никогда не доверял ей. Хелен безнадежно покачала головой и с сожалением в голосе глухо ответила:

– Мне безмерно жаль, что ты прожил всю свою жизнь в нелепом заблуждении. Я не буду разубеждать тебя в твоих сомнениях. Скажу только одно: мне больно оттого, что я отдала столько лет и огромную часть души человеку, который за долгую совместную жизнь так и не оценил меня по достоинству.

Сдерживая слезы, Хелен поправила одеяло на груди мужа и все еще потрясенная открывшейся истиной вышла из палаты.

***

На спектакль Софии Мэдисон пришли все. Даже Хелен решила отвлечься от тошных мыслей и снять напряжение, которое она испытывала, вот уже больше полутора месяцев находясь рядом с Ланцем. Воспоминания об измене мужа, о несправедливом отношении к детям, невежестве, о вечном пьянстве и последний случай с помолвкой Софии, которые она похоронила в душе, чтобы восстановить мир и покой в доме, с неудержимой силой всплыли в ней и озлобили до щемящей боли в груди. Всю жизнь Хелен была честна с ним и теперь, утратив молодость и жизнерадостность, в благодарность за потраченные годы получила порочащее обвинение. И сейчас, выбирая место поудобнее в зале университетского театра, она не испытывала угрызения совести за то, что муж лежал один в своей мрачной палате и изнывал от боли и затаенной обиды.

Бенджамин тоже явился на спектакль, и София тревожно перевела глаза на мать и снова на крестного. К ее удовольствию, с ним не оказалось его обещанной спутницы. От радости София тайком показала ему большой палец, мол, «Здорово, что ты пришел один!»

***