– Ищи, дочка. Поверь, оно того стоит, чтобы годик, другой поискать, подождать. А то вон женятся просто так, детишек нарожают, а потом он, либо она, пару случайно встречают и не могут уже сопротивляться. Семья разрушена, деток потом не могут переносить, потому как запах их неприятен становится. Грустно это всё, не правильно, – он тяжело поднялся. – Тебе спасибо. Такими вкусностями накормила, – мужчина подошёл, чмокнул меня в макушку и, заметив, что хочу тоже подняться, махнул рукой: – Сиди уж или вон со стола прибери, дорогу сам найду, – и вышел из кухни.

Прибрав после нашего чаепития, зашла в спальню и уже без сомнений накинула шубку. Она была замечательная: верх приталенный, пышный расклешенный низ, который слегка прикрывал колени и большой роскошный капюшон. Шуба на мне смотрелась просто идеально! Осмотрев себя со всех сторон, вздохнула, жаль, что некуда носить такую красоту. Не в становке же, в самом деле, носить всё это.

Через четыре дня, рано утром приехала Марта. Я только проснулась, когда услышала, как хлопнула дверь. Пискнув от радости, побежала встречать её, закружила в объятиях – всё-таки я очень сильно привязалась к ней.

Уже сидя за столом, поведала Марте о произошедших событиях, пришлось рассказать и о приезде Максима, о подарках. Марта рассказала, как она провела эти дни, как тепло и радостно встретили её родные, и я искренне порадовалась, что несмотря ни на что она всё-таки поехала. Неожиданными были для меня её подарки – жемчужная нить для волос и чудесное платье.

– Жаль только, что теперь неизвестно когда смогу все это носить, – вздохнула я с грустью.

– Как это неизвестно? А о празднике Благодарения забыла? Приедут Алина, Алексей, вот за Максима не знаю, и здесь ко многим родственники приедут. Так что смело можешь выгулять обновки, а за праздничной кутерьмой мы от тебя внимание отвлечём, никто и не заметит, а заметит так всё равно не узнают. Ты такая красавица стала!

А я ведь и правда забыла о празднике. День Благодарения празднуют все оборотни: и волки, и лисы, и медведи – это благодарность Создателям за спасение, за то, что не оставили свои создания погибать и не оставляют до сих пор, помогая кому словом, кому делом, кому советом.

И хоть мы с мамой ни разу не получили помощи от этих самых Создателей, но всё равно каждый год седьмого января мы праздновали этот праздник и, в отличие от Нового года, мама ни разу никуда не уходила.

Нас с Мартой дела, заботы завертели, закрутили – необходимо было убрать весь домик, надраить всё до зеркального блеска, а ещё и вкусностей наготовить.

Уставшие за день и разомлевшие после водных процедур, мы в буквальном смысле расползлись по своим комнатам. Не знаю как Марта, но стоило моей голове коснуться подушки, я тут же провалилась в сон.

А утром я проснулась от гудка машины – продолжительного, громкого и, судя по всему, машина находилась рядом с домом. Еле разлепив глаза, пошлёпала на выход, даже не заботясь о том, как сейчас выгляжу. Было единственное желание: вырвать этот клаксон и засунуть водителю в м-м-м… куда-нибудь, да поглубже!

Но моей коварной мести не суждено было сбыться, так как на выходе из комнаты меня снёс ураган по имени Алина. Как же я рада была её видеть! Мы, то кружились, то обнимались, потом меня от неё отодрал Лёшка. Наобнимавшись с ним, была отправлена в ванную приводить себя в порядок, а когда вернулась, брата уже не было, только Марта с Алиной попивали чай на кухне.

– А где же Лёша? – поинтересовалась разочарованно.

– Так он уехал по делам. Завтра же большое гуляние и необходимо всё организовать. Ещё около озера благодарственные обряды провести, ну там уже, по-моему, Максим со старейшинами готовят. Но ты не расстраивайся, я тебе скучать не дам, – подмигнула мне Алинка.

– А я и не расстраиваюсь. Ведь это здорово! Будем сегодня тайнами женскими делиться! – подмигнула ей в ответ и утащила из под носа бутерброд.

После завтрака Марта отправилась к соседке, а мы с Алиной уселись в комнате перед камином. Она развалилась на пледе и привычно устроила голову у меня на коленях.

– Слушай, а тебе подарки понравились? – она лукаво на меня бросила взгляд из-под ресниц.

– Очень! Просто безумно понравились! Я сначала часа два не решалась примерить всё это великолепие. А потом даже расплакалась, увидев себя в зеркале, – Алинка после таких слов схватила мою руку, которой я поглаживала её голову и прижала ладонь к щеке. – А кто покупал, выбирал это чудо? – спросила и затаила дыхание в ожидании ответа.

– Выбирала я, а платили Алекс и Макс, – она потёрлась носом о мою ладонь. – Правда сначала я выбрала белую шубку, но Максим сказал, что тебе она не подойдёт, потом вот когда эту увидели, даже оба остановились – точно твоё!

– Оба? Лёша и Максим?

– Да нет, я и Максим. Алекс в стае остался, делами какими-то занимался.

Проговорив ещё где-то с час, она начала собираться, тем более и Марта подошла.

Пришла пора отправляться на озеро силы, которое было от нашей становки примерно в трёх часах хорошего бега. Они решили выйти пораньше, а я, конечно, не могла присоединиться к ним. На озере собирались оборотни, которые в данный момент находился в стае, а по задумке Максима, я вообще сейчас нахожусь где-то в Южной Америке.

Но я и не расстраивалась, решила это время использовать с пользой – погладила платье, сделала маникюр и в завершении всего, искупавшись, нанесла маски на лицо и волосы. Они были изготовлены волшебными руками Марты, и кожа лица будет мягкой и шелковистой, а волосы переливаться и радовать взгляд. Несмотря на то, что я упорно отгоняла одну въедливую мысль, но пришлось всё-таки признаться хотя бы самой себе – старалась я для Максима. Вот почему-то верила, что завтра он обязательно приедет.

Ночью вернулись усталые Марта с Алиной и легли спать, но я так крепко спала, что не проснулась.

Мне снился сон – густой и мрачный лес, такой бывает только поздней осенью после холодного дождя. Я продиралась сквозь колючие кустарники, которые цепляли ветками зелёное платье, подарок Марты. Осмотрев себя, едва сдержала слёзы: наряд мой был испорчен, шёлк потускнел и вся поверхность заляпана грязью, местами порвано. Но цель – продраться, пройти сквозь лес, была каким-то наважденьем. Я постоянно поднимала голову и смотрела на темнеющее небо.

Сквозь вой ветра, качающего верхушки мрачных деревьев, чуть слышно доносился женский голос: «Верь ему!». И я упорно шла, продираясь вперёд к маячившему впереди огоньку, бубня себе под нос: «И куда я иду? Что меня там ждёт?». Не выдержав, прокричала бушующему вокруг ветру: «Куда я иду?» и словно рядом, за спиной раздался тот же голос: «К теплу! К своему счастью! К пламени любви!». Заозиравшись по сторонам и, не увидев никого, всё же спросила: «Кому мне надо верить?» и, не дождавшись ответа, пошла дальше. Ещё один кустарник, опять цепляющиеся ветки, за ним ещё один и вдруг голос, словно в голове: «Своему сердцу, глупая. Верь ему!»

Проснувшись, резко села на кровати, дыханье сбилось. Нервно включила светильник и осмотрела руки, ноги: сон был настолько реалистичным, что кожа зудела, словно действительно остались царапины от веток. Но нет – чистая, гладенькая кожа, зато руки подрагивают и холодно, словно часть промозглого осеннего дождя проникла из сна в реальность.

Отдышавшись, прошла на кухню, выпила воды и, посмотрев на часы, легла. Уснуть никак не получалось и ворочалась я долго. Но, видимо в эту ночь, мне не суждено было поспать спокойно, потому что второй сон скорей всего предрассветный, был не лучше первого.

Я очутилась в зеркальной комнате, в какую сторону бы не смотрела, лишь видела своё отражение, умноженное в бесчисленное количество раз, и от этого стало жутко. Прикрыв глаза, подошла к зеркальной стене и, положив на неё ладонь, пошла по кругу, рассудив, что если и есть дверь, то на ощупь её будет легче найти. Поверхность была холодной. Пройдя безрезультатно несколько раз по кругу, я всё-таки раскрыла глаза и в этот миг поверхность стен, словно поплыла и начала стекать подобно ртути, образовывая вокруг меня сначала небольшую лужицу, но становясь всё больше.

Зачарованно смотрела: как она собралась и течёт вокруг моих ног, подобно маленькой, но бурной речушке. И голос женский, из первого сна, звучавший словно отовсюду: «Прими его».

Осмотрелась, вокруг лишь пустота, подёрнутая сизой дымкой. Опустив глаза вниз, увидела, что зеркальная субстанция, разорвав круг, стекла в большую лужицу передо мной и, приподнявшись вверх, взмыла каплей, застыв напротив моего лица. Прежний голос: «Прими», – и я протягиваю к капле руку, но на запястье выступает вязь рун чёрно-серебристых, неприятных, как будто сотканных из паутины.

«Как жаль. Кто ты?» и ветерок тёплым порывом охватывает меня, забравшись под подол ночной рубашки, пробежался по телу лёгким касанием, взметнув волосы. Схлынул и голос: «Ты та, кого спрятали», – через минуту: «Обидно».

А я пытаюсь снова дотянуться рукой до сверкающей капли… то одной, то другой, но итог всё тот же – проступающие паутиной руны не позволяют мне её коснуться и оттягивают руку вниз, словно на них навесили пудовые гири.

«А ты кто?» – возникает закономерный вопрос у меня и сразу же ответ: «Узнаешь. Что ты чувствуешь?» В этот момент я боком попыталась подойти к так манящей меня сверкающей капле, но нет, не получилось, в этот раз всё моё тело будто оплела та самая чёрно-серая паутина и я отпрянула.

Задумалась, а почему я к ней тянусь? И тут же, словно в груди, на каком-то подсознательном уровне поняла – она моя частичка, часть меня, и я хочу её вернуть. И голос, словно слыша мои мысли, певуче мне ответил: «Я рада этому. Но вот вернуть? Нет,… не получится. Я сожалею. Вернуть не сможешь, но сможешь прикасаться, совсем немного погружаться. Придётся побороться и учиться. Готова?»

Я не задумываясь, кивнула. «Ну что ж, я помогу», -ымка вокруг начала вращаться и я поняв, что скоро проснусь, прошептала: «Спасибо». Уже на грани сна и яви услышала: «Малышка, я рада возвращенью твоему!»

Резкий вдох и я распахиваю глаза. Из-за двери комнаты слышался разговор Марты и Алины, но с удивлением отметила, что не они меня разбудили, хотя разговаривали, не стесняясь громко, а меня словно отпустили из сна.

За завтраком, к которому присоединился Лёша, обсуждение прошедшего обряда, возле озера силы, прошло мимо меня. В другой раз я бы с удовольствием послушала, но сейчас меня никак не отпускало наваждение моих снов. Что-то загадочное и непонятное в них было, и только фраза Алины вывела меня из задумчивости.

– Я столько раз мечтала в ночь Благодарения услышать голос.

– Алиночка, но ведь Создатели приходят только к тем, кто нуждается в помощи. А если ты не слышишь, то значит, у тебя всё хорошо будет.

– Это да, сон у меня был светлый и …

Я выронила ложку, которой помешивала чай.

– Создатели?

– О-о-о сестрёнка, теперь понятно, почему ты сегодня, словно не стой лапы встала, – усмехнулся брат, – Неужели довелось побеседовать?

– Алексей! – Марта гневно на него посмотрела. – А ты, Лия, даже не вздумай ничего рассказывать – эти сны касаются только тебя!

– Ладно, ладно, – Лёшка махнул рукой в строну Марты, – не шипи!

Марта бросила на него разгневанный взгляд, а мы с Алиной укоризненно посмотрели.

– Да что вы смотрите на меня так? Прям уже ничего не скажи, не пошути! Я ж не просил рассказать мне! Вы мне лучше скажите: что у нас по планам? Куда пойдём, что делать будем? Там кстати Матвей в гости приглашал. Может к нему, наверняка одиноко старику или сюда позовём?

– Лучше сами к Матвею пойдём, – решила Марта, – тем более, если сам приглашал. И гостинцев с собой прихватим, – Марта решительно поднялась, отправив Лёшу разносить соседям подарки, меня и Алину прихорашиваться, сама собирала праздничные гостинцы.