Они рискнули, продали дома, взяли кредит и открыли турбазу «Серая сова». В первый год туристов размещали в отремонтированных бывших кабинетах конторы и даже в помещениях столовой. На третий год существования базы были построены пять первых деревянных домиков-коттеджей, появился небольшой пруд, в который запустили золотистых карпов. На полянках между деревьями разбили клумбы и поставили беседки, вдоль песчаных дорожек по вечерам стали зажигаться декоративные цветные фонари. К моменту моего знакомства с Матвеем турбаза уже приобрела нынешний вид. Мне нравится здесь жить, полное ощущение, что находишься в лесу. Строя новые домики, старались сохранять деревья, поэтому «Серая сова» утопает в зелени. Между подрезанных деревьев и красивых кустарников произвольно вьются песчаные дорожки, вдоль них стоят низкие шары фонарей. За столовой имеется крытая площадка со сценой в форме ракушки. Здесь в свободное время я стала давать уроки туристкам, желающим овладеть азами современного танца и несколькими эффектными движениями цыганочки, танго или ламбады. За две недели пребывания женщины успевают кое-чему обучиться, а перед отъездом мы устраиваем гала-концерт, чтобы они показали своё умение. Завтра после ужина как раз и состоится этот концерт. Сегодня после обеда мне предстояло провести репетицию с теми дамами, кто не участвовал в походе. Прошлой ночью мне опять привиделась Марина, девушка долго стояла в дверном проёме, заставляя меня холодеть от своего потустороннего присутствия. После её исчезновения я долго не могла уснуть и задремала лишь перед рассветом. Я не видела Матвея всего сорок восемь часов, но успела жутко соскучиться.

Я осталась довольна репетицией, туристки неплохо плясали цыганочку и польку, их неумелость искупалась искренностью и энтузиазмом. На базе имелся небольшой комплект нарядов разных размеров для танцев, я собиралась пополнить запас, поэтому заказала в Апшеронске в ателье пару-тройку русских сарафанов и штук шесть костюмов для восточных танцев, сегодня мне предстояло забрать готовый заказ.

К моей радости Олегу тоже понадобилось поехать в город, мне не пришлось самой таскать сумку с нарядами по маршруткам. Заодно я прикупила большой торт, фрукты и несколько бутылок шампанского к своему дню рождения. Я не знаю, какой сюрприз собирался мне устроить Матвей, но это явно связано с именинами. Возвращались на турбазу мы уже в седьмом часу вечера, солнце ещё светило ярко, его лучи, проникая через ветви деревьев, делали дорогу пятнистой от светотени. Вдруг чётко и ясно я услышала уже подзабытый голос бабки Феодоры.

– Ты должна ко мне придти. И как можно скорее.

Я громко вскрикнула и стала оглядываться: откуда раздался этот повелевающий зов? Олег нажал на тормоз, «Газель» дёрнулась, я чуть не врезалась головой в лобовое стекло.

– Чего орёшь? Что-то забыла в магазине? – поинтересовался Олег.

Я прислушалась – тишина.

– Олег, подожди немного.

Выбравшись из автомобиля, я как Большой ух из мультика, прислушалась к звучанию леса. Может, старуха, собирая травы где-то поблизости, заметила меня в кабине машины и позвала. Я огляделась вокруг – никого. Почудилось? И тут снова раздался голос Феодоры.

– Выполни мою просьбу. Повидай меня в последний раз.

– Больше похоже на приказ, – огрызнувшись, замерла, до меня дошло: голос звучал внутри головы, словно я принимала от старухи телепатические сообщения.

Я забралась обратно в кабину, бросила взгляд на растерянного Олега.

– Прости, показалось что-то. Наверно, грибники по лесу ходят.

Он ничего не ответил, но усмешка на его тонких губах всё сказала за него. После истории с поимкой маньяка Олег считал меня чуточку ненормальной.

Чёрт, чёрт, чёрт! Вернее, чур меня. До встречи с бабкой Феодорой я не верила ни в ведьм, ни в колдунов, ни в призраков, ни в прочую мистическую чепуху. Знакомство с ней перевернуло моё мировоззрение, пришлось признать, кое-что необъяснимое обычной наукой всё же существует. В первый раз я повстречалась со старухой на лугу, она собирала травы. Меня поразила её внешность типичной ведьмы из детских сказок: нос крючком, почти касающийся впалого рта, острый подбородок, задранный вверх, жёсткие космы, выбивающиеся из-под чёрного платка и глубоко посаженные глаза со странным блеском. Но при этом бабка могла похвастаться ровной, не согнутой спиной и некоторой статью.

Эта старуха с первой встречи поняла кто я, откуда, и чем занимаюсь. Правда, чуть позже она призналась, что выведала обо мне у посетительницы из Вереево и у моей сестры. Но это никак не объясняло её знаний, касающихся лично меня. Она никак не могла узнать, что я влюбилась в Матвея: сама тогда эти чувства ещё не осознавала. Но Феодора, столкнувшись со мной, сразу заявила:

– Иш ты, каким цветком любовь в тебе проклюнулась, как пышно расцветает. И почему именно вашей семье достался дар истинной любви? Чем вы заслужили? Я так и не смогла с ним справиться. Знала бы, что бесполезно сражаться, не начинала бы. Но что сделано, то сделано.

Её слова показались мне полной бессмыслицей. Спустя время эта необычная старуха, как паучиха собирающая сведения о жителях и гостях Вереево, приоткрыла завесу над тайной моей семьи.

– Ничего в этом мире не случается просто так, всё взаимосвязано. Кому суждено встретиться, тот встретится. Кого ожидает награда, тот её получит, а кому пришёл срок расплатиться за грехи, тому не избежать этого. Я всегда знала, что увижу потомков Степана. Услышав от посетительницы фамилию Зима, поняла: пришло и моё время.

Я удивилась.

– Хотите сказать, вы знакомы с моей семьёй?

Феодора хмыкнула.

– Что ты знаешь о своём прадеде Степане?

– Совсем немного. Его история грустная и поучительная. После окончания учёбы в тридцать четвёртом году прадеда направили фельдшером в колхоз, в захудалый лесной посёлок, где толком не имелось дорог и благ цивилизации. Туда он прибыл с молодой женой. Спустя время, она вернулась домой одна, почерневшая от горя и переживаний. Родным объяснила: Степан, бросив её, ушёл к другой женщине.

Глаза Феодоры заблестели, но голос прозвучал твёрдо.

– Та женщина я. Всё сделала, чтобы их разлучить. Присушила его, сделав приворот на крови. Стёпа даже жену беременную бросил, вот какой силы я навела приворот. Но когда она ребеночка скинула, Степа стал чахнуть и болеть. Присушить-то я присушила, да видать сильно он жену любил, поэтому его душа с телом не в ладах находилась. Его жена пожила здесь ещё несколько месяцев одна и уехала домой к родителям. Я обрадовалась: теперь всё у нас наладится. Но Степан по-прежнему ходил как в воду опущенный. Кто ж знал, что вашей семейке дан дар любить лишь единожды и до самой смерти. Я не собиралась сдаваться, хотела ещё кое-что предпринять, но тут ему кто-то сообщил, что жена умерла. Степан как узнал об этом, с ума сошёл. Я сама вынула из петли его хладный труп, а спустя три месяца мои детки родились мёртвыми. Жизнь отомстила мне за чужую исковерканную судьбу. Всех родных схоронила, осталась последней в роду, почитай уже лет пятьдесят бобылкой живу. Я ездила на родину Степана покаяться и прощения у твоей семьи попросить. Знаешь, что меня добило? Жена Стёпы уже дома родила второго ребенка мальчика и умерла родами. Значит, они как-то преодолели мои чары и сумели увидеться без моего ведома.

Во вторую нашу встречу Феодора, увидев, как я кошусь на её лицо, огорошила меня:

– Неизвестно как ты сама будешь выглядеть в старости. Облик в юности дарует нам Бог. То как мы выглядим потом, зависит от нас. Человек, сделавший много зла, жадный, сварливый получает уродливую внешность, а весёлый, добрый, открытый, не помнящий обид – красив и в глубокой старости. Я поздно отвернулась от колдовства и долго не могла изжить обиду на весь мир. Вот и заполучила этот облик. Он мне в наказание. Правда, мои односельчане не позволяют позабыть прежние способности, то и дело просят «помочь». Кто, по-твоему, более виноват, человек, что просит приворот или тот, кто его делает?

Я возразила:

– Оба. А насчёт внешности чепуху городите. Наука доказала: каждая эмоция нагружает определенную группу лицевых мышц. С возрастом те мышцы, что работали сильнее всего и формируют внешность. – Довольная таким выводом я гордо посмотрела на Феодору, но она лишь покачала головой, что, мол, с дуры взять.

– Не веришь в чары?

– Не верю. Что если прадед поддался не вашим чарам, а обычному любовному искушению? Мало ли мужиков бросают жён, и не всегда потом происходят такие катастрофические последствия.

Старуха улыбнулась жутковатой улыбкой, похожей на оскал собаки, собирающейся напасть на человека.

– Говорю с тобой, потому что меня заинтересовали потомки Степана. Захотелось на вас посмотреть. А моё заклятье оказалось очень сильным, и через три поколения его отголосок звенит в вас. Чай с брусникой обожаешь и варенье из неё любишь. Самый любимый у тебя цвет – зеленый. Запах листьев герани для тебя лучше духов. Всё правильно назвала?– ехидно произнесла Феодора.

– Откуда вы знаете? – у меня неприятно засосало под ложечкой.

– Приворот на любовь включает в себя привязку человека не только на крови, но и с помощью цвета, вкуса, запаха. Сейчас говорят изменение ауры, а раньше это называли изменением сущности. Это я люблю бруснику и запах герани, – усмехнулась старуха. – Удивительно, Степа сумел кровь перебороть, а такие мелочи, как любовь к определенным ягодам и цветочкам передалась даже его потомкам. – Я вижу человеческую суть. Одни люди носят в себе свет, другие тьму. Я могла бы и без рассказов людишек многое им поведать.

Слушая о прошлом семьи, в моей душе возникла острая неприязнь к этой старухе. В её спокойном размеренном голосе не чувствовалось раскаяния, если оно и было, то совсем чуть-чуть. Следующие слова Феодоры подтвердили мои мысли.

– Вижу, ты тряпка, как и твой прадед, – заявила она. – Степан тоже не мог подняться над обыденностью. Всё болтал о совести. Мол, нельзя использовать людей в своих целях. Глупости! Можно, если от природы дано больше. И не вам, мелким людишкам, меня судить. Я жалею, что колебалась и не пошла до конца, нужно было уничтожить даже память Степана о жене. Пусть бы стёрлась его личность, зато появилась бы новая, и он остался бы жив.

Вот так моя вера в физические законы мира была поколеблена Феодорой. Может, это и к лучшему, когда я встретилась с призрачными созданиями, то не упала в обморок, не стала биться в истерике, а восприняла их более или менее спокойно.

Местные жители боялись и называли Феодору ведьмой, но при этом ходили к ней за травами от различных болезней, погадать, найти пропажу, снять или навести порчу. Тропинка к её дому, стоящему, как и положено колдуньям, за околицей села, не зарастала.

За два года, что я приезжала в Вереево на летние и зимние каникулы, мне ни разу не пришло в голову проведать Феодору. В своё время своим зельем она помогла мне справиться с маньяком, за это я её поблагодарила. Изумрудного цвета смесь, пахнущая молодыми веточками акации, оказалась чем-то наподобие энергетика. После приёма зелья одолевал сон, но потом тело на несколько часов наливалось силой, убыстрялась реакция и ускорялась мозговая деятельность. Потом за это приходилось расплачиваться упадком сил и неодолимой сонливостью. Жаль: Феодора не желала поделиться составом препарата, он бы пригодился спецназовцам. Раз старухе захотелось сделать каплю добра потомкам Степана, то я это добро приняла, больше нам незачем встречаться. Почему теперь в моей голове зазвучал её призыв, не понимаю. Удивительнее другое, как она это сделала? Я ведь не приёмник, она не ретранслятор. Не собралась ли старая карга окочуриться? Я слышала: ведьма не может умереть, пока не передаст свой проклятый дар. Уж не надумала ли она наградить меня этим даром? Я потёрла виски пальцами. Не нужен мне этот дар. Не пойду к ней.

«Газель» въехала в открытые ворота турбазы, остановилась у столовой. Тотчас дверца авто с моей стороны распахнулась, Матвей подхватил меня на руки.

– Я уже сорок минут дома, а меня никто не встречает, – возмутился он.

От него пахло дымом костра и печёной картошкой. Я сморщила нос и притворно возмутилась: