– Скажи, вот вы все жили одинаково бедно, – процедила разозлённая Кармель. – А тебе не хотелось жить лучше? Способности ведь у всех разные, а при СССР была уравниловка. Разве это справедливо?

– Почему же, кто хорошо работал, тому почёт и уважение.

– Ага. Трудодень в карточку. Как же, читала по истории, – буркнула Кармель, открывая дверь в свою комнату.

– А сейчас? Скажи-ка честно, сколько процентов от общего населения живут хорошо? – допытывалась Катя, проплывая над досками пола, покрытыми светлым лаком.

Кармель поставила корзинку на журнальный столик, вывалив вещи из сумки на кровать, нехотя призналась:

– Процентов десять живут шикарно, ещё десять так себе.

Катя уставилась ей в лицо мерцающими глазами.

– А остальные восемьдесят прозябают? Значит, всё затеяно ради этой бессовестной кучки. Ну и где же тут справедливость? По-моему ею и не пахнет. Снова устроили классовое неравенство.

Кармель открыла настежь большое окно и тяжело вздохнула:

– Кать, я всего лишь студентка.

– Ладно. Извини. Обидно, что такую страну угробили.

Раздался мелодичный сигнал, створки ворот распахнулись – во двор вкатилась розовая «Шкода». Мать поставила свою машину рядом с «Ауди» Кармель высунулась в окно и помахала рукой.

– Твоя сестра?

– Моя мама. Ася Ивановна собственной персоной. Сейчас я приму душ, и поедем покупать клетку для кролика и вольер.

Кармель едва успела разложить вещи, как на пороге комнаты появилась мать.

– Ты вовремя вернулась. Сегодня вечером прилетают твои бабушка и дедушка. Натан встретит их в аэропорту, а ты поможешь мне с ужином.

– Какой сегодня день недели? – поинтересовалась Кармель.

Ася Ивановна с изумлением разглядывала дочь.

– Что, совсем отстала в деревне от жизни. И почему ты так плохо выглядишь? Волосы, как солома, загар жуткий, руки, ноги исцарапаны. И что за синяки у тебя на шее? – Она приблизилась, прохладными пальцами приподняла подбородок дочери. – Новое увлечение, удушение во время любовной игры? Ты что, идиотка?

– Не было никакого увлечения, а тем более игры. Пьяный друг детства с катушек слетел, – буркнула Кармель, убирая пальцы матери от лица.

– Так дорогая. Давай-ка быстро в спа-салон и приводи себя в порядок. Иначе твоя бабушка Кейла устроит грандиозный допрос с пристрастием. Кстати, сегодня пятница.

– Ну вот. Только готовить ужин незачем. Закажи в ресторане кошерную пищу. Ты забыла? Вечер пятницы начало Шабата. Бабушка откажется есть то, что приготовят руки нечестивой невестки, – съехидничала Кармель.

– Не очень-то язви. Ты тоже нечестивая, дочь гойки. У нас только папа принадлежит к истинным евреям.

– Эйтан приедет?

– Звонил, что немного задержится. – Ася Ивановна ещё раз окинула дочь внимательным взглядом. – Кошмарно выглядишь.

***

Кармель сначала заехала в зоомагазин, купила большую клетку, рулон сетки из пластика, корм для кошки и кролика, и только потом направилась в парикмахерскую. Знакомая маникюрша долго ахала над её руками, предложила нарастить ногти, раз уж собственные у Кармель обрезаны слишком коротко.

– Не нужно. Просто обработайте и нанесите розовый лак, – фыркнула девушка, отмахиваясь от предложения. Она изредка косилась на Катю, сующую нос во все щели салона красоты.

– Будем стричь? – поинтересовался мастер, у которого Кармель обычно делала прическу.

– Нет. Только привести в порядок и подрезать кончики.

– Необходимо подпитать волосы, они у вас пересушенные.

– Там у одной старухи лохмы выкрасили в розовый цвет, – прошептала Катя. – Она наверно не видит, может, ты скажешь ей, что она стала смахивать на взбесившегося попугая.

– Она знает, – отмахнулась Кармель от призрака.

– Что? – переспросил удивлённый мастер.

– Извините, это я так, веду внутренний монолог, – чертыхнулась про себя Кармель.

Выйдя из салона красоты, она зашла в магазин купить подходящую сумку для своей необычной клади. Она аккуратно засовывала в разные сумки пакет с черепом и наконец выбрала одну, наиболее удобную.

– Кать, а нельзя общаться с тобой ментально? В кино показывали, что призраки могут читать и передавать мысли. А то подумают: я сумасшедшая, сама с собой разговариваю.

– Если ты не говоришь вслух, я не слышу. Да и не умею передавать чего-то там мысленно, – пролепетала растерянно Катя. – Получается я неправильный призрак.

Кармель улыбнулась.

– Совсем неправильный.

На стоянке во дворе дома рядом с машиной матери уже стоял серебристый джип отца. Кармель взгромоздила клетку для кролика на плечо, захватила сумку-корзинку с черепом и направилась к дому. Из открытой двери холла слышались голоса, потом на пороге показался дедушка Михаэль с приставной лестницей в руках. Кармель удивлённо посмотрела на старика, взобравшегося на шаткую лестницу.

– Здравствуйте, дедушка, что вы там делаете?

Михаэль Иосифович, увидев внучку, тряхнул седым венчиком волос, живописно торчащим из-под ермолки, и обрадовано воскликнул:

– Здравствуй, малышка! А я мезузу прикрепляю. Бабушке не терпится сделать всё по правилам.

Из холла показалась бабушка Кейла. Десятилетие, прошедшее с момента их последней встречи, почти не изменило её. Она осталась такой же стройной, подтянутой, седые волосы убраны в ту же строгую причёску, так же пытливо смотрят чёрные глаза сквозь очки в тонкой оправе.

– Ах, Боже мой, Кармель! Девочка моя! Как выросла. Красавицей стала. – Кейла Давидовна протиснулась мимо мужа и попыталась обнять внучку.

Кармель, поставив клетку на ступеньки, поцеловала бабушку в щёку.

– Что дедушка цепляет к дверному косяку. Медузу?

Михаэль Иосифович спустился с лестницы, колобком скатился со ступенек, стиснул внучку в объятиях. Он едва доставал Кармель до плеча. Бабушка же оказалась одного роста с ней, и поэтому пара стариков выглядела немного комично. Маленький полный муж рядом со строгой дамой профессорского вида совсем не смотрелся. Кармель перешла в седьмой класс, когда они уехали в Израиль, тогда дедушка казался ей большим и солидным.

– Не медуза. А мезуза. Тора¹⁴ требует, чтобы вверху у каждой двери дома висел свиток с выдержками из Второзакония¹⁵. Заходя или покидая комнату, правоверный еврей должен прикасаться к мезузе, выражая любовь к Богу и Торе. А ваш дом полностью лишён защиты, это не дом, в котором присутствует Бог, а непонятно что. Я как чувствовала – захватила несколько мезуз с собой.

Кармель сделала вид, что поняла, о чём идёт речь, хотя сильно удивилась: как можно выражать любовь к Богу, дотрагиваясь до свитка.

– И вы их повесили по всему дому, – поинтересовалась она, разглядывая длинную коробочку, похожую на школьный пенал, вверху двери.

– Конечно. Кроме туалета и ванной. А ведь дедушка прав, ты стала красавицей. – Кейла Давидовна поправила очки и пытливо вгляделась в лицо внучки. Увиденным она, видимо, осталась довольна – её лицо осветилось радостью. – А клетка тебе зачем?

– Для кролика. Бабушка, ты не поверишь, но у меня завёлся оранжевый кролик.

– Уверена? В твоей комнате на меня, как змея шипела рыжая кошка. Может, это её ты называешь кроликом?

Кармель подняла клетку.

– Кролик сидит голодный в корзинке, Лиса, так я назвала кошку, наверно не подпускала вас к Апельсинчику.

Бабушка махнула рукой.

– Совсем запутала. Ну ладно. Нужно поторопиться. Мы даже вещи не успели распаковать, а ведь ещё нужно подготовиться к Шабату¹⁶.

Из столовой выглянула Ася Ивановна.

– Кармель, мне нужна твоя помощь. – В выражении лица матери, в её движениях чувствовалась напряжённость.

– Я мигом, – не стала спорить Кармель, – только поднимусь в свою комнату. Через десять минут буду, как штык.

– У твоей бабушки странная вера, – прошептала Катя в самое ухо Кармель. – Теперь-то я знаю, что со смертью ничего не заканчивается, а раньше была комсомолкой-атеисткой.

Кармель, поднимаясь по лестнице, так же тихо ответила:

– Иудаизм очень древняя религия, появилась раньше христианства.

– А ты?

– Что я?

– Ты ведь тоже еврейка. Во что ты веришь?

– У евреев родство по матери, мы с братом евреями не считаемся. О вере я как-то не думала. В церковь ходила редко, на пасху, ну и так из любопытства.

Кармель заволокла клетку в свою комнату, поставила её на журнальный столик у окна. В деревянный лоток насыпала корм, налила воды в поилку, вытащив Апельсинчика из корзинки, засунула его в новое жилище.

– Ну как тебе?

Кролик важно обошел клетку по периметру и принялся грызть лоток.

– Оголодал, бедный, – вздохнула Кармель, наблюдая, как сыпятся щепки на пол клетки.

– Глупости. Ничего он не голодный. Просто кролики любят точить зубы о дерево. Ему нужно поставить алюминиевую или эмалированную чашку. – Катя, вплотную приблизилась к кошке и, попыталась её напугать.

Лиска замурлыкала и стала ластиться к призраку.

– Она меня видит, – заявила Катя, присматриваясь к поведению животного. – Я догадывалась, а вот и доказательство, что кошкам подвластны разные миры.

Лиска смотрела ей прямо в глаза.

– Апельсинчика лучше бы во дворе поместить, где это видано держать кролика в комнате.

– Так мы же скоро уедем, – возразила Кармель. – Ухаживать за ним не кому – будет с нами путешествовать. – Она переоделась в лёгкое шёлковое платье, заплела волосы в косу. – Можешь остаться здесь.

Призрак покачал головой.

– Нетушки. Мне хочется посмотреть на всю твою семью. Но если ты против…

– Не против. Интересно, а вдруг тебя ещё кто-то из семьи увидит. Вот сюрприз будет. Лиса, пойдём на кухню, покормлю тебя. – Кармель погладила кошку, и она, словно понимая, что ей сказала хозяйка, отправилась за ней.

В столовой Ася Ивановна расставляла тарелки с закуской на белоснежной скатерти.

– Неси бокалы и столовые приборы, – сказала она, завидев дочь. – Господи, ты ещё и кошку из Захарьино приволокла, нагадит, кто убирать за ней будет.

– Это кошка бабушки. Поверь, она очень умная и аккуратная.

Кармель выбрала неглубокую тарелку, положила в неё несколько кусочков мяса.

– Кис-кис, – позвала она Лиску, ставя тарелку в углу за шкафом.

Кошка обнюхала еду, недовольно фыркнула и пошла прочь.

– Не поняла, – возмутилась Кармель. – Это кошерная пища¹⁷. Чего нос воротишь? Ну и ходи голодной.

Лиска прошествовала через гостиную к входной двери и требовательно замяукала. Кармель открыла дверь.

– Смотри не потеряйся.

Кошка глянула на хозяйку ярко-жёлтыми глазами и потрусила в сторону сада.

– Кармель, поторапливайся, – позвала мать, сердито громыхая тарелками.

В четыре руки они быстро закончили сервировать стол. Ася Ивановна глянула на часы и поставила в духовку разогревать блюда.

– Совсем забыла. Поставь свечи на стол. Кейла Давидовна приказала. Хорошо, что она не знает: блюда готовили не по правилам шехиты¹⁸. Но мясо точно кошерное – это утешило бы её немного, – усмехнулась мать и посмотрела в окно. – Солнце скоро сядет. Где же Эйтан? Бабушка расстроится, если он опоздает к началу ужина.

Словно в ответ на её слова, распахнулась дверь, и в холле появился Эйтан. Кармель приблизилась к нему.

– Привет, братик. Хоть ты и не правоверный еврей, видишь ту коробочку у двери, дотронься до неё.

Эйтан покосился на дверь.

– О! мезузу повесили. Значит старики уже здесь.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Кармель.

– Будто я не был в еврейском доме.

– Эйтан, давай побыстрее. Солнце заходит. Быстро в свою комнату, приведи себя в порядок и бегом в столовую. – Ася Ивановна показала на белые шорты сына и растянутую футболку, украшенную жуткой рожей монстра.