– Большинство, как ты. И поверь, с ними скучно. А знаешь, сестричка, я тут подумал: давно мы с тобой так не разговаривали. Получается, ты и правда изменилась? И не только внешне.

– Случилось. В деревне я кое-кого встретила.

Эйтан поднял брови. Долил в кружку кофе.

– В деревне? Уже интересно.

– Ты хотел бы знать точно, что душа человека после смерти продолжает существовать? – Кармель покосилась на Катю, возбуждённо размахивающую руками.

– Ты так загадочно сказала, словно прямо сейчас можешь представить доказательства, – улыбнулся Эйтан. – Мечтаю.

– Я расскажу, что произошло со мной в Благодатном. – Кармель поставила кофейную чашку на стол и уселась в кресло. Она кратко поведала брату о своих приключениях в заброшенных деревнях.

– Ты хочешь, чтобы я поверил, будто призрак Кати здесь? – Эйтан недоверчиво оглянулся. – И где же она?

– Стоит рядом со мной.

– Поверить тебе на слово? Нет уж, извини. И почему это ты её видишь, а я нет? – Эйтан, дурачась, обошёл кухню по кругу, заглядывая во все углы.

– Для меня самой загадка, почему её вижу только я. А ты лишь слышишь. Кто думаешь, шептал тебе на ухо во время ужина и на лестнице?

– Во время ужина – ты прикалывалась, а на лестнице – глюк.

Кармель повторила фразу, сказанную ему Катей.

Эйтан нахмурился:

– Ну допустим. Почему она сейчас молчит?

– Я попросила не пугать тебя. Спрашивай. Катя ответит.

– Отойди подальше, а ещё лучше выйди на улицу.

Кармель улыбнулась.

– Кать, я вынесу кролика в сад, а ты побеседуй с ним.

– Как вы собираетесь найти Ивана? – поинтересовался Эйтан, чувствуя себя глупо: скорее всего, сестра устроила очередной розыгрыш. Он заглянул за шторы в поисках записывающего устройства или телефона, оставленного включённым.

– Кармель обещала, что мы поедем на место гибели Вани, – раздался рядом с ним девичий голос.

Эйтан дёрнулся и еле сдержал себя от возгласа. Он постарался взять себя в руки. Нервная дрожь прошила тело. «Неужели, правда, душа вечна? И ничего со смертью не заканчивается.

– Хотите ещё что-то услышать? Что же вы молчите? – заволновалась Катя, глядя в растерянное лицо мужчины.

– Мне не по себе, – признался Эйтан. – Что вы помните?

– Вы имеете в виду, что было, когда я умерла?

– Да.

– Я сильно жалела, что не могу поговорить с Ваней, и всё ему объяснить, молила оставить меня жить. Потом я стала задыхаться. Очнулась в пустоте. Вокруг ничего: ни земли, ни неба. Совершенно ничего. Сколько я находилась там, не помню. В той пустоте будто исчезаешь, растворяешься. Однажды я услышала голос матери и выпала из пустоты в обычный мир. Я так обрадовалась и только потом осознала: меня никто не видит. Мама стала совсем седой и старенькой. Она приходила прощаться на мою могилку. Я поняла: прошло много лет. Я пребывала на том погосте очень долго, то уходя в пустоту, то возвращаясь в этот мир, пока не появилась Кармель. Она единственная меня увидела.

– Пообщались? – Кармель зашла на кухню. – Братец, помоги поставить вольер кролику, у меня не получается.

– Решила заняться разведением кроликов? – заметил Эйтан ехидно.

– Очень смешно. Апельсинчика мне подарил дед Ефим. Я тебе о нём рассказывала.

– Эй, подождите, а я, – крикнула Катя.

Кармель и Эйтан остановились на пороге.

– Извини, Кать. Забыла. – Кармель пояснила брату: – Она не может отойти от своих костей дальше чем на пятьдесят метров.

Эйтан вытаращил глаза.

– А я не сказала? Почему-то призрак привязан к своему праху. Пришлось взять с собой череп Кати, чтобы она могла последовать за мной. Постой тут, я захвачу сумку с черепом.

– Да уж… – только и вымолвил Эйтан.

Через пять минут Кармель спустилась по лестнице с сумкой, похожей на корзинку.

Возле забора они обнаружили лужайку, заросшую спорышом. Эйтан установил загородку, Кармель выпустила оранжевого кролика из клетки.

– Ничего себе. А ты знаешь, что это австралийская порода. Этот крол вырастет огромным. – Эйтан попытался погладить животное. Кролик в испуге шарахнулся от него в сторону.

– Иди сюда, маленький, – засюсюкала Кармель. – Страшный дядя напугал пушистика. Ух, я ему.

– Да он просто трус, – возмутился Эйтан, с удивлением наблюдая за идиллией: кролик приник к груди сестры, свесил уши и даже закрыл глаза.

Из кустов вышла рыжая кошка и приблизилась к ним.

– А это ещё кто?

Кармель засмеялась:

– Кошка бабушки. Сама пришла в первый же день моего пребывания в Захарьино. А потом пожелала уехать со мной.

– Да уж, сестричка, не замечал прежде у тебя любви к животным.

– Ты повторил мамины слова. Ну что же, всё течёт, всё меняется. Ты знаешь, насколько приехали дед с бабушкой. Я хотела бы скорее отправиться на поиски Ивана. Завтра начну собираться.

– Старики прибыли всего на три дня. А как ты собираешься объяснить родителям свою поездку в Ельню?

– Скажу, что поеду с друзьями в автопоход.

– Дорогая сестричка, ты в курсе, что дороги бывают фиговые и хреновые – на своей «Ауди» ты не везде проедешь.

Кармель опустила кролика на траву и почесала затылок.

– Плохо дело. Думаю, мы попадём в такие места, где машина не проедет. А поиски ведь могут и затянуться. Я собиралась брать палатку, походный набор, продукты. На себе всё не утащу.

Эйтан похлопал сестру по плечу. Кошка выгнула спину и зашипела на него.

– Оу! У тебя защита. У меня идея. Брат я тебе или не брат?

Кармель радостно кивнула.

– Бери мою, – предложил Эйтан.

– Что твою? У тебя же нет машины?

–Не успел похвастаться, купил неделю назад. От сердца отрываю.

– И где же она?

– Послезавтра поеду забирать из мастерской. Машина, конечно, не новая, но её обещали полностью отремонтировать. Она как раз для бездорожья, полноприводная.

Кармель вопросительно подняла брови. Брат пояснил:

– Все четыре колеса ведущие. Ну а я пока на твоей поезжу. Не возражаешь?

– Нет.

– Вот вы где, – послышался голос бабушки Кейлы.

Кармель обернулась, увлёкшись разговором, они не услышали тихих шагов по траве.

– Какой чудесный кролик. А я за вами. Хочу серьёзно поговорить с обоими.

Кармель пристально посмотрела на бабушку, пытаясь угадать, о чём пойдёт разговор. Но глядя на строгое худое лицо Кейлы Давидовны, это оказалось невозможным. Внучке легко представилась бабушка за кафедрой университета – она совсем не походила на классических добрых старушек, занимающихся с внуками. Кейла Давидовна в свои семьдесят шесть до сих пор работала, преподавая высшую математику. Дедушка тоже не отошёл от дел, всё его время занимал магазин музыкальных инструментов.

Михаэль Иосифович поджидал их в гостиной. К удивлению Кармель там же находились и родители. Мать выглядела сердитой, отец – расстроенным. Обычно улыбчивое добродушное лицо дедушки сейчас было напряжённым.

– С вашими родителями мы уже побеседовали. Они услышали наши доводы, принимать решение предстоит вам самим.

– Ох уж эти математики, – проворчала Кармель. – Ни слова в простоте. Можно ведь сказать проще и по делу. – Она бодрилась, но чувствовала себя не в своей тарелке.

– Мала ты ещё перебивать старших, – недовольный тон бабушки буквально замораживал. – Сначала речь пойдёт об Эйтане. Как ты знаешь, сейчас в России наука в упадке, на исследования выделяются крупицы. Ты у нас мальчик талантливый, у тебя большое будущее. Но боюсь не в этой стране. Мы предлагаем переехать к нам, тебя с удовольствием примут на работу в наш университет. И ещё. Не хочется, чтобы род Гориславских угас, мы подобрали тебе невесту из хорошего рода. – Кейла Давидовна взяла с журнального столика фотокарточку и протянула Эйтану. – Девушка умница и красавица, а главное еврейка.

Кармель фыркнула. «Интересно, почему все молчат? А брат с любопытством рассматривает снимок».

– Что касается тебя, девочка, то продолжить учёбу сможешь в нашем университете. Дедушка стар, и ему нужна помощница в магазине. Зная твою строптивость, предлагаю сначала подумать, а потом отвечать. Тебе мы тоже нашли великолепный вариант. – Бабушка подала Кармель другой снимок.

Кармель глянула на фото. В общем-то, симпатичный мужчина. Высокий, стройный, взгляд открытый, полные губы чуть тронула улыбка. Но, глядя на него, совсем не хочется сломя голову собираться на свидание или просто покорять. Нет, совсем не её тип. Правда, она понятия не имела, какой тип мужчины её, но была уверена, когда встретит, сразу поймёт.

– Уже подумала. После учёбы я собираюсь работать на фабрике отца, – брякнула Кармель неожиданно для себя и решительно добавила: – А мужа, бабуль, только без обид, выберу сама. Что я там забыла в вашем Израиле. – На неё напал смех. Она вдруг представила знакомство с этим женихом с фото. – Нас и тут неплохо кормят, – сквозь смех произнесла Кармель фразу кота из мультика.

– Кого ты тут найдёшь? Да здесь евреев штук десять на весь город. А этот мальчик из очень хорошей и обеспеченной семьи.

Родители, словно зрители из партера, молча перевели взгляд с дочери на Кейлу Давидовну. При этом отец плохо пытался скрыть радость, а мать злорадство.

– Бабуль, ну чего ты так нервничаешь? Я рассмотрю все кандидатуры, а не только еврейские.

– Ну а ты что молчишь? – обратилась Кейла Давидовна к внуку.

– Я должен дать ответ сейчас или у меня есть время подумать?

– Конечно, мой мальчик, подумай, – приободрилась бабушка Кейла. – Завтра мне нужно присутствовать на конференции в Краснодаре, через два дня в Москве. Значит, мы вернёмся в конце следующей недели. Тебе этого времени хватит, чтобы принять решение.

– Вполне, – кивнул Эйтан и засунул фото в карман рубашки.

Старики отправились отдыхать в свою комнату.

– Ты всерьёз будешь думать жениться ли тебе на этой! – возмутилась Кармель и, вытащив снимок из кармана, уставилась на него с сердитым видом. К её огорчению, девушка на фото действительно оказалась красавицей. Такая могла понравиться брату.

– Зачем огорчать стариков. Они так старались, проделали огромную работу, подбирали кандидатуры, скорее всего, договаривались. А ты бах их мечту вдребезги! Они не были в России десять лет, даже не догадываются, что за это время многое изменилось. Уверен: телевидение в Израиле, как и наше, любит показывать кошмары из Российской глубинки. Пусть они сами посмотрят на перемены. Я свожу их в Краснодар, в свой институт, а ты, папа, покажи им фабрику. Бабушка, наверно, думает, что у тебя в полуразвалившихся корпусах работают полуголодные рабочие, собирая допотопную мебель.

– Ну что я тебе говорила, – Ася Ивановна толкнула мужа локтем в бок. – «А вдруг они уедут? Я не переживу этого», – передразнила она, смутившегося Натана Михаэлевича. – Еле убедила его дать возможность вам самим ответить. На Кармель с детства давить нельзя, она специально всё наоборот сделает, даже себе во вред, – засмеялась мать. – Вон с горяча даже на фабрику работать собралась.

– Ничего не сгоряча,– возмутилась Кармель. – Куда мне ещё идти.

Натан Михаэлевич обнял дочь.

– Да рад я, рад, если ты и правда придёшь.

– А во мне, мама, ты была уверена? – без улыбки поинтересовался Эйтан.

– Угу. – На лице матери появилась лукавая улыбка.

– Почему?

– Я прекрасно помню, что все девушки, с которыми ты дружил, оказывались блондинками. Я видела фото. Девушка, конечно, красотка, но не светленькая. А если серьёзно, то бабушке нужно было поступить по-другому, а не сразу в лоб. Если у Кармель в характере больше упрямства, то у тебя упорства, но в любом случае так давить не стоило. Давайте попьём чай, а то из-за волнений на переговорах горло пересохло. Дочь, поставь чайник.

Кармель разлила кипяток по чашкам, расставила на столе вазочки с вареньем, мёдом, тарелки с печеньем и сыром.

– Мам, а почему это у Эйтана упорство, а у меня упрямство, мне кажется, это несправедливо.