– В общем, в ту ночь, я имею в виду с понедельника на вторник, я проснулся от скрипа. Наша с Радой спальня на втором этаже, как раз возле лестницы. И она жутко скрипит. Надо смазать ступеньки, но у меня все как-то руки не доходили, а уж в тот день, сами понимаете…

Дед насупился, и я прекрасно знала почему – беспорядка и халтуры в доме он не терпел.

– Так вот, – продолжил Иван Поликарпович, – проснулся от скрипа. Будто кто-то поднимается. Я подумал: Кристина, наверное, спускалась на кухню. Вскоре скрип повторился, еще и еще. Терпеть это стало невозможным, и я вышел в коридор, собираясь накричать на дочь. Но… Там никого не было.

– Совсем никого? – уточнила я.

Иван Поликарпович кивнул.

– Вообще. Я спустился вниз, осмотрел первый этаж. Никаких признаков, что кто-то спускался. Тогда я поднялся и постучал к Кристине – ее спальня дальше нашей по коридору. Дочка спала.

– Ну, бывает, что половицы в доме сами скрипят, – сообщила я. – Может, и с вашей лестницей приключилось то же самое?

– Я так и решил, – снова кивнул головой Иван Поликарпович. – И лег спать. Скрип еще пару раз был слышен, а потом все затихло. Уже под самое утро меня разбудил дикий грохот. Если честно, я даже подумал, что на дом напали. Вскочил, выбежал, извините, в трусах в коридор, а там снова – никого.

– А грохот откуда был? – спросил дед.

– На полу лежала разбитая ваза. Прямо под лестницей. Она стояла на журнальном столике, прямо в центре, и сама упасть никак не могла. Тем более отлететь на три метра, – мрачно сказал Иван Поликарпович. – Но это еще цветочки.

– Какие же будут ягодки? – нахмурился дед.

– На вторую ночь все повторилось. Опять скрип, – пояснил Иван Поликарпович. – На этот раз Рада не спала, и тоже услышала. Мы вышли в коридор вдвоем, через минуту к нам присоединилась Кристина. Как вы понимаете, ничьих следов мы не обнаружили.

– А прислуга? – вмешалась я, зная, что в доме у Семеницкого есть домработница. – Она не могла ходить ночью?

– Раисы Степановны не было в доме, – сообщил Иван Поликарпович. – В воскресенье попросила у меня выходные, до среды. Так что нет, не могла.

– А с воем что? – влезла в разговор Катька. – Вы упомянули про вой.

– Ах да, – наморщил лоб Иван Поликарпович. – Слушайте. На вторую ночь мы слышали только скрип, но на третью ночью в доме кто-то завыл. Натурально так, как собака. Естественно, мы перепугались.

– Домработница уже вернулась к тому времени? – спросила я.

– Да. Она тоже слышала этот дикий звук. И выскочила из своей комнаты. Вой сразу затих. Мы все собрались в гостиной, и заметили странную вещь – портрет Альбины, что стоял на столе, лежал на полу.

– Он был в рамке? В смысле, под стеклом?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Но не разбился? – уточнила я.

Иван Поликарпович рассеянно кивнул.

– Да, стекло было целым. То есть, если бы рамка упала, то наверняка бы разбилась, вы не находите?

– Бред какой-то, – ворчливо сказал дед. – Может, тебе в санаторий съездить? Или у меня пожить? Приведешь нервы в порядок, отдохнешь…

– Мне не кажется, – упрямо возразил Иван Поликарпович. – Объяснение тут только одно: это дух Альбины.

– Я согласна, – заявила Катька. Я пнула ее еще раз.

– Ладно, допустим, – нехотя сказал дед. – И что дальше?

– Дальше, – собравшись с духом, произнес Иван Поликарпович. – Случилось страшное. Сегодня утром я проснулся от крика домработницы. Прибежал в зал, а она стоит столбом и орет. Да так громко! Я сначала не понял, в чем дело, а потом увидел.

– Что? – с любопытством спросила Катька. Глаза ее горели.

– Кровь, – сообщил Иван Поликарпович. – Разлита на полу. Целая лужа.

– Точно кровь? – нахмурился дед.

– Точно. Я проверял. Отдал ее на анализ, и буквально перед приездом сюда мне сообщили, что это кровь свиньи.

Я вздернула брови. Призрак, что разливает на полу свиную кровь? Оригинально.

– Очень странно, – сказала Катька. Иван Поликарпович метнул на нее взгляд, полный надежды, но сестрица все испортила: – Не похоже на призрака. Совсем.

– Я тут подумал, – очень вежливо начал Семеницкий. – Если Катя так хорошо разбирается в этом, может быть, она согласится помочь?

От удивления я даже поперхнулась нежнейшим рыбным пирогом, любовно приготовленным Людмилой, и закашлялась. Дед, не глядя, треснул меня по спине, и хмуро спросил:

– Помощи какого рода ты ждешь?

Иван Поликарпович страшно смутился, и с дрожью в голосе пояснил:

– Ну… С этими странностями. Я помню, что Катерина – натура увлекающаяся всем потусторонним. И я подумал: может быть, она сможет чем-то помочь? Изгнать этот дух, например.

– Я смогу, – невесть чему обрадовалась Катька, и даже хлопнула в ладоши. Глаза у сестрицы засияли от предвкушения.

Я представила масштаб катастрофы и что-то слабо промычала. Дед, озадаченно уставившись на меня, потер подбородок и перевел остальным:

– Лиза говорит, что Катю оставили под ее ответственность. И она не может отпустить ее к тебе в дом одну.

– Так приезжайте вместе, – простодушно ответил Иван Поликарпович.

Я, схватившая чашку с чаем, чтобы промочить пересохшее горло, поперхнулась повторно.

– У Лизы работа, – хмуро пояснил дед. – Может, лучше пригласить профессионалов? Есть же эти, как их там…

Дед задумался и неуверенно закончил:

– Охотники за привидениями?

– Батюшки, – подсказала я.

Катька обиженно скрестила руки на груди и осмотрела нас всех гневным взглядом.

– Так я и есть – охотница за привидениями, – отрезала она. – А у Лизы с понедельника отпуск. Целых две недели.

Я икнула от такого предательства и покосилась на Катьку, мысленно обещая устроить ей дома головомойку. Сестра победно откинулась на спинку кресла и продолжила:

– Так что мы с радостью, Иван Поликарпович, приедем к вам в гости. И посмотрим, что там за призраки у вас водятся.

Посочувствовав призракам, если таковые, конечно, имеются, я спросила:

– А и в самом деле, почему вы не хотите пригласить в дом священника?

Насколько я знала, в поселке, где жил Иван Поликарпович, есть небольшая церковь. Вместе с батюшкой и святой водой, которая, как всем известно, лучшее спасение от нечисти.

Друг деда покраснел и мотнул головой, нехотя пробормотав:

– Так это… Стыдно как-то к батюшке по такому вопросу. Подумает еще чего… А вы-то свои, считай, родные…

Дед крякнул, преисполнился благодарности, и хлопнул друга по плечу. Иван Поликарпович от такого чуть не свалился под стол, но чудом удержался на стуле, вцепившись пальцами в скатерть.

– В общем, – подытожил дед. – В понедельник жди моих красавиц. И смотри, не обижай мне их.

– Да ты что, Сема, – испуганно вытаращил глаза Иван Поликарпович. – Как я могу? Для них все в лучшем виде… Вы к вечеру приедете? Лиза?

Он с такой надеждой посмотрел на меня, что мне стало неловко. У человека горе, погибла дочь, а я отказываю в такой мелочи. Ну, съездим, пусть Катька с серьезным видом осмотрит дом и половит этих самых призраков. И все будут довольны.

– Да, – сказала я. – После обеда подъедем.

Глава 3

Все воскресенье я маялась, бродя по квартире, словно тот самый пресловутый призрак из дома Ивана Поликарповича. Катька с утра умчалась по магазинам – закупаться всем необходимым, чтобы, по ее словам, «отловить эту проклятую нечисть».

Я вяло закивала и закрыла за ней дверь, чтобы потом вернуться к любимому дивану и просмотру сериала. На экране закручивались неистовые страсти: главный герой узнал, что его жена изменяет ему с партнером по бизнесу, а любимая девушка беременна, поэтому я с замиранием сердца следила за любовными перипетиями, забыв про все на свете.

Из любовной драмы меня выдернул звонок телефона. Хмуро уставившись на незнакомый номер, я пожевала губу, прикидывая, кто это мог мне звонить, и тут меня осенило: Клим! Ну, конечно. Небось та светловолосая дамочка ему надоела, или еще чего, и он решил осчастливить меня.

А вот хрен ему.

Злорадно поставив телефон на беззвучный режим, я взбила подушку и устроилась поудобнее, снова уткнувшись в телевизор. Через два часа вернулась Катька с двумя объемными пакетами, на которые я покосилась с подозрением: из одного из них торчала тушка курицы.

Глядя, как Катька достает несчастного бойлера и бросает его на стол, я вздрогнула и спросила:

– Кать, а чего… Для призраков нужна мертвая курица?

Катька замерла посреди кухни, хлопнула глазами и таким же тоном сообщила:

– Да нет. Курица – на ужин. Нам. А для призраков у меня кое-что другое.

– Уф, ну ладно… А я-то подумала…

Я завизжала, отшатнувшись в сторону, потому что Катька достала из второго пакета чей-то череп. Он выглядел весьма натуральным, имел человеческое строение и даже зубы.

– Успокойся, это ненастоящий, – повысила голос Катька.

Я схватилась за сердце, затем – за стакан с водой, жадно опустошила половину и слабым голосом сказала:

– А зачем он нам?

– Для антуража, – «успокоила» меня Катька и горделиво ушла, бросив напоследок: – Приготовь ужин.

– А почему я? – возмутилась я. Кстати, весьма справедливо.

– Потому что я принесла в дом еду, а твое дело – ее приготовить, – крикнула сестренка из ванной. – Привыкай! Замуж выйдешь, придется каждый день мужу борщи варить!

– Еще чего, – фыркнула я, и тоскливо посмотрела на бледную жалкую куру, лежащую на столе. Почему-то из всего ассортимента в магазине Катька всегда выбирала самых мелких, заморенных цыплят, которых не то что готовить – на них смотреть было жалко.

Курица, в данный момент лежащая на столе, вид имела такой, словно никогда в жизни не ела, имела пятнадцать цыплят и работала на трех работах. Вздохнув, я ухватила ее за крохотную ножку и отправила в раковину – мыться.

Катька, которая делала то же самое, через десять минут появилась на кухне, и недовольно сказала:

– Между прочим, я там еще йогурты купила. И торт.

– А зачем?

– Завтра в гости едем. Возьмем с собой.

– Йогурты? – вытаращила я глаза.

– Торт.

– А, ладно.

Я вернулась к жалкой курице, потроша несчастную, а Катька углубилась в чтение книги с чудным названием «Видишь призраков? Ты – особенный!».  Остаток вечера мы провели весьма дружно: я смотрела сериал, Катька изучала свое чтиво, и мы весело хрустели куриными косточками, потому мяса бывший житель птицефабрики не имел совсем.

В понедельник после обеда, как я и обещала Ивану Поликарповичу, мы выдвинулись в путь. В поселок Лесное, если быть точнее. Дорога была ужасной, нас трясло, Катькины черепа и кости громко стучали друг об друга в багажнике, в общем, путешествие вышло веселым. Наконец показался двухэтажный особняк из желтого кирпича, и я с облегчением выдохнула:

– Приехали.

– И слава Богу, – вредная Катька сморщила лицо, – я уж думала, что эта тряска никогда не закончится. У меня все в синяках.

– У меня тоже. Не жалуйся. Ты сама захотела поиграть в охотницу за привидениями.

– Не поиграть, – оскорбилась сестра. – А помочь людям избавиться от зла, проникнувшего в их дом!

– Не называй так дух Альбины. Иван Поликарпович может расстроиться.

– Блин… Ладно. Пошли, а?

– Пошли, – согласилась я, и, забрав сумки из багажника, мы отправились к дому.

Дом Ивана Поликарповича не показался мне зловещим. Никаких хлопающих дверей, темных окон или иссушенных растений, обвивающих крышу. Обычный, современный особняк из светлого кирпича, яркие занавески и ухоженный сад.

Мы с Катькой дошли до двери и позвонили в звонок. Я спросила:

– Чувствуешь что-нибудь?

– Живот немного побаливает, – напряженно ответила сестра.

– Это призраки?

– Это твоя курица, – огрызнулась Катька, и с возмущением добавила: – Знаешь, Лизка, повар из тебя никудышный!

– Главное, чтобы ты с ловлей нечисти не облажалась, – ухмыльнулась я.