Убийство в районной поликлинике (страница 8)
– А, старый бизон, – рассмеялась Дергень, – Заходил, небось, поболтать об убийстве?
– Да, его это живо заинтересовало. Ну ладно, буду собираться на вызов, раз Горецкая просит. Как фамилия больного?
– Смирнов. Ливий Сергеевич Смирнов.
– Постой, он же был в списке тех, кто был на приеме у Митченко, – вдруг вспыхнуло в голове у Бернингсен.
– Точно, – откликнулась Дергень, и глаза ее загорелись. Ты молодец, Галина.
– Ну, вообще-то Смирнов распространенная фамилия, – охладила ее пыл Бернингсен.
– Не верю я в такие совпадения, – отрезала Дергень. – Наверняка, он и есть.
– Ну, что ж, Алла, вот приду к нему, и все узнаю.
– Добро. Как тебе Крылов, а?
– Хорош, что и говорить. Ну, ладно, я побежала, а ты, давай, не болей, – подколола она подругу.
– Ни пуха!
– К черту!
* * *
Через пятнадцать минут Бернингсен утопила кнопку звонка квартиры № 38. Послышались шаги, и дверь открылась. Среднего роста шатен, лет тридцати, пригласил Бернингсен войти.
– Врача вызывали? – бодро спросила Галина Ильинична.
– Конечно, проходите.
Вымыв руки, Бернингсен прошла в просторную гостиную и села к столу.
– Слушаю вас, – нацелилась она очками на парня. – На что жалуетесь?
– Да горло что-то и покашливаю.
– Сейчас разберемся.
Бернингсен послушала пациента, посмотрела горло.
– Температура есть? – спросила она.
– С утра не было.
– Измерьте, – подала она ему градусник, – Если мне правильно сказали, ваша фамилия Смирнов? – с ручкой в руке спросила Бернингсен.
– Совершенно верно.
– А имя, отчество?
– Ливий Сергеевич.
Бернингсен улыбнулась уголками губ и удовлетворенно записала информацию. Наступила пауза, оба смотрели друг на друга в напряженном ожидании. Первым заговорил он.
– Скажите, э… э…
– Галина Ильинична, – подсказала Бернингсен.
– Галина Ильинична, это правда, что у вас вчера отравили главврача?
– А кто вам сказал?
– Это неважно. Так, правда?
– К сожалению, да.
– А что это – убийство или самоубийство?
– Понятия не имею. А почему вы интересуетесь?
– Ну, мне нужно знать.
– Спросите у следователя.
– Да вот, я думал вы в курсе.
– За этим и вызывали?
– Нет, что вы? Я же сказал, что приболел.
– Верно, сказали, Ливий Сергеевич. А теперь, признайтесь, вы были вчера на приеме упокойной Поиловой?
– Кто вам сказал? – подскочил на диване Смирнов.
– Не волнуйтесь так, а то собьете градусник. Это не имеет значения.
– Я ни в чем не виноват, – вдруг заявил Смирнов.
– А мне-то зачем вы это говорите?
– Ну, не знаю, просто так.
– Ладно, давайте градусник.
Ртуть дошла до отметки 36 и 7.
– Думаю, вы вполне здоровы, – решила Бернингсен. – Разве что переволновались.
– Но у меня же горло и кашель, – покашлял он, – Слушайте, Галина Ильинична, дайте мне, пожалуйста, справку.
– С этого бы и начинали, – насмешливо бросила Бернингсен, – а то – горло, кашель. Хотите пересидеть следствие. Мне все понятно. Ладно, что вам написать?
– Ну, вам виднее.
– Напишу ОРЗ. Пойдет?
– Конечно. Когда к вам прийти?
– В понедельник, устраивает?
– Да, да. Благодарю вас.
– Не за что, – ответила Бернингсен и стала собираться.
– А рецептик, Галина Ильинична, – попросил «больной».
– Вы когда-нибудь были в армии? – прищурилась сквозь очки участковая.
Смирнов кивнул.
– Знаете, чем лечат симулянтов?
Смирнов покраснел.
– Правильно касторкой. До свидания, Ливий Сергеевич.
– До свидания, – пробормотал пациент и встал, чтобы проводить врача до дверей.
На пороге Бернингсен остановилась и, поколебавшись, спросила:
– Услуга за услугу. Вы там были: ее убили или она сама?
Он сделал резкое движение рукой, потом передернул плечами.
– Убили, – неожиданно визгливо воскликнул Смирнов. – Конечно же эту с… убили!..
Глава 10
Мерно постукивая палкой, Зубриков поднялся по лестнице здания прокуратуры. Взглянул на часы – 17.17. Узнав у секретаря, где находится кабинет Ялович, он подошёл к искомой двери и постучал.
– Минутку, я занята, – раздался изнутри резкий женский голос.
Пожав плечами, Зубриков опустился на стоящий в коридоре стул и углубился в газету. Как всегда, его интересовала политика. Очнулся он оттого, что его дёргают за плечо.
– Вы что, задремали? – прозвучал у него в ухе недовольный голос Ялович.
Зубриков недоумённо взглянул на неё поверх очков и ничего не ответил.
– Проходите, Пётр Петрович, – пригласила Ялович.
Зубриков сложил газету, убрал очки и вошёл в кабинет.
– Садитесь, пожалуйста, – закрыла за ним дверь Ялович.
Зубриков сел и внимательно оглядел кабинет следователя. Письменный стол, машинка, сейф, три стула для посетителей, четвёртый для следователя, вешалка, хозяйственный шкаф, графин с водой – вот имущество Тамары Викторовны.
– Ну что надумали? – бодро спросила Ялович. – сейчас мы вас допросим.
– Да и у меня к вам тоже есть вопросы, – кротко проговорил Зубриков.
– Это потом, – сказала Ялович, заправляя белоснежный лист бумаги в машинку.
– Потом так потом, – покладисто согласился Зубриков.
Он прислонил палку к вешалке и, сложив руки на столе, как примерный школьник за партой, выжидательно посмотрел на Ялович.
Та моментально отреагировала вопросом: – Зачем вы пришли на приём к Поиловой?
– По поводу своего друга Гоши. Ему отказали в инвалидности и я понёс документы к главврачу.
– А как вы попали на приём? Вас же не было в предварительном списке.
– Пришёл, и был принят в порядке живой очереди.
– Ну и что Поилова, взяла ваши документы?
– Да. Обещала разобраться. Сначала, правда, не хотела, но я её уговорил.
– Не сомневаюсь. У вас это получается, – стрельнула глазами по свидетелю следователь.
Зубриков промолчал.
– А где теперь эти документы? – подняла голову от машинки Ялович.
– А вот об этом, Тамара Викторовна, я хотел бы спросить у вас, – оживился Пётр Петрович.
– Я их не видела, впрочем, особенно и не смотрела.
– Их обязательно надо найти, – продолжал Зубриков, – а то Гоша расстроится, а он и так нервный.
– Всё всем надо, – раздражённо проговорила Ялович. – Одному деньги подавай, другому документы.
– Какие деньги? – быстро спросил Зубриков.
– Не ваше дело, – отрезала Ялович. – Вы слишком любопытны.
– Ничего страшного, – сухо и даже с вызовом ответил Зубриков.
– Ваше впечатление от Поиловой? – поинтересовалась Ялович.
– Трудно сказать, – задумался Зубриков. – очень трудно. На первый взгляд – усталая, замотанная женщина. Но что-то в ней было такое…
– Что?
– Не могу объяснить.
– Ну, Пётр Петрович, – сняла очки Ялович, – вы же у нас детективы читаете, человек грамотный.
– Совершенно верно, Тамара Викторовна, а вот объяснить не могу.
– Жаль. Если вдруг потом сможете, расскажите мне.
– Хорошо.
– Ну а о Митченко, её заме, что скажете? – поинтересовалась Ялович, вновь надевая очки.
– Пока ещё не составил ясной картины, – помявшись, ответил Зубриков.
– Что-то вы не расторопны, – заметила следователь.
– Ну я же не бегун, – возразил свидетель.
– Что ж, вернёмся к вчерашнему вечеру. Итак, вы вышли последним. Примерно, в котором часу?
– Думаю, минут двадцать восьмого, точно не знаю.
– Этого вполне достаточно, ведь Поилова тогда ещё была жива.
– Вот это факт, когда я вышел, она натурально была жива, – горячо подтвердил Зубриков.
– Не актёрствуйте, – сурово сказала Ялович. – В каком настроении была покойная, когда вы вышли?
– С моей точки зрения, в нормальном, но нужно учесть, что тогда я видел её в первый раз. И в последний, – грустно добавил Зубриков.
– Очень печальное дополнение, сочувствую вам, – сухо прокомментировала Тамара Викторовна. – Значит, насколько я понимаю, разговор у вас шёл об инвалидности этого вашего … Гоши.
– Именно так.
– И до чего вы договорились?
– Я оставил все необходимые бумаги, и Поилова обещала разобраться.
– Как вам всё-таки показалось, она не была чем-то раздражена или расстроена, я имею в виду после общения с кем-то из предыдущих посетителей?
– Я понял, что вы имеете в виду, – кивнул Зубриков. – Нет, мне так не показалось. Но если уж быть до конца откровенным, – поколебавшись, добавил он – мы, как бы это сказать, немного пофехтовали словами, ну, вы понимаете, о чём я.
– Прекрасно понимаю, – заверила его Ялович. – Познакомившись с вами, я это распрекрасно…
– Но никакой ссоры не было, – поспешно сказал Зубриков.
– Не волнуйтесь, я всё поняла правильно.
– Приятно иметь дело с умным человеком, Тамара Викторовна, – широко улыбнулся Пётр Петрович.
– Спасибо. Что вы можете сказать о чайнике? Она собиралась пить чай?
– Да, собиралась. На столе были конфеты.
– Вам она случайно не предлагала пить чай? – улыбнулась свидетелю следователь.
– Нет, – ответил Зубриков. – Тогда бы я сказал «к сожалению, нет» а теперь «к счастью, нет».
– Пётр Петрович, а почему вы вернулись?
– Ах, это. Дело в том, что я потерял номерок.
– Какая любопытная случайность!
– О чём это вы, Тамара Викторовна?
– Да так, просто к слову. Ну ладно, общую картину я более или менее представила. Теперь скажите, что вы, вообще, обо всём этом думаете?
– Ничего не думаю, Тамара Викторовна.
– Ну-ну, Пётр Петрович, не лукавьте. Я уверена, что в вашей голове прямо-таки роятся версии.
– Роятся обычно мухи, – с достоинством сказал Зубриков.
– Ясно, не хотите говорить.
– Не хочу зря болтать языком.
– Ваше право. Вот прочтите, пожалуйста, и распишитесь.
Зубриков взял предложенный протокол, водрузил на нос очки и углубился в чтение. Зазвонил телефон. Ялович сняла трубку.