– Его еще надо найти, уважаемый Александр Владимирович. Очень уж все это непонятно. Не знаю, что и думать. По всем признакам, Олафссона давно уже не должно быть в живых. Поиск, как я понимаю, будет не самым легким и безопасным делом.

– Отыщем, куда он теперь денется. – Сапрыкин излучал свой обычный оптимизм и сразу принялся отдавать приказы своим подчиненным. – Самсонов, отвечаешь за южный сектор; Цой, отправляешься на восток; Каннаваро, направляйся на запад. Сержант Александропулос координирует действия по рации и контролирует север. Действуйте осторожно, капитан Олафссон может быть опасен. Неизвестно еще, в каком состоянии находится его психика в данный момент. Все, выполнять!

Уилсон для похода выбрал УЗИ – скорострельный компактный автомат, точная копия древнего оружия. Сапрыкин ограничился таким же, как у Литвиненко, пистолетом Макарова. Академик свой ПМ доставать не стал, пробормотав:

– Все-таки, не думаю, что он будет оказывать сопротивление. Этот человек представляет опасность прежде всего для самого себя.

– Очень на это надеюсь, – небрежно ответил подполковник, не выказав особого удивления при виде кобуры с оружием на бедре ученого, – но, во-первых – не забывайте о местных неизученных тварях, а во-вторых – наш друг прихватил такую же игрушку, как у меня. И можете мне поверить, обращаться он с ней умеет лучше многих.

Поднеся к губам мегафон, Сапрыкин крикнул:

– Олафссон! Говорит подполковник! Соблюдайте спокойствие!!! – прогремел его многократно усиленный голос над джунглями. – С вами хочет побеседовать академик Литвиненко! Выходите!

Ответом на этот призыв была тишина, нарушаемая лишь всполохами ветра, да отдаленными криками встревоженных местных обитателей.

Академик оказался в полном смятении, такого поворота он никак не ожидал. Эхо от голоса военного набатом отзывалось в его голове. Зной стал совсем нестерпимым, по лицу ручьями стекал пот, голова ужасно болела.

Прождав три минуты, подполковник повторил свой призыв. Тот же результат. Сапрыкин растерянно обернулся.

– Что ж, тогда мы сами его найдем. Начинаем прочесывать центральный сектор. Начнем, пожалуй, с высоток. Соблюдать предельную осторожность!

Поисковая экспедиция направилась к одному из высоких зданий. Впереди шел подполковник, за ним – Литвиненко. Замыкал процессию, поигрывая УЗИ в разные стороны, нахмуренный сержант Уилсон. Поверхность пола давно прогнила и зияла прорехами, предательски потрескивая. Штукатурка почти полностью отвалилась от стен и кучками валялась вдоль потемневших плинтусов. Снизу поднимался омерзительный затхлый запах гнили. Повсюду ползали мерзкого вида черви и гоняющиеся за этими полуслепыми тварями не менее противные пауки, где-то шелестели змеи и заунывно ухали какие-то птицы. Все стены уже начали порастать чем-то вроде коричнево-зеленого плюща, омерзительного на вид, пахнущего затхлостью и дерьмом. Небольшие, вполне обычные, ящерицы разбегались по своим убежищам, завидев людей. Более крупных видов, к счастью, пока не попадалось.

Сапрыкин нервничал все больше по мере подъема. Он снова начал терять всю свою молодецкую удаль. Командир весил больше всех, и треск покрытия под ногами вместе с жарой и ответственностью за подчиненного изрядно действовал ему на нервы. Они были под самой крышей, но никаких следов Олафссона пока так и не обнаружили. Зато здесь было настоящее царство мелкой и надоедливой мошкары. Укусы были не опасны, но насекомые норовили залезть в рот и в одежду, отчего тела членов отряда совсем скоро начали нестерпимо чесаться.

– Куда же он подевался, мать вашу! – кратко выругался багровый от жары подполковник. – Следы ведь вели к этому комплексу. Устроим небольшой привал, пить хочется нестерпимо. Я и не думал, что здесь, на этих широтах, бывает такая жара. Она, в придачу ко всему, еще и нарастает. Прямо как на вулканических планетах. Вот там иногда и никакие самые современные нанокостюмы не помогают.

С мыслью о том, куда только не заносила судьба этого бравого вояку, академик снова невесело усмехнулся. Вот ведь, как бывает. С виду планета, как планета – ничего особенного. Просто жаркая и влажная, пусть и со своими многочисленными загадками. Случись же исчезновение одного человека и пожалуйста – настоящее испытание для всех остальных.

Они сели прямо на потрескавшийся и иссохший, несмотря на влажность, пол, перекусили сухим печеньем неизвестного происхождения из запасов Сапрыкина и запили все пивом. Стало немного легче. Противный напиток, хотя и сильно нагрелся, и впрямь тонизировал на удивление неплохо. Подполковник связался по рации с остальными членами отряда и получил неутешительные известия о бесполезности поисков. Приказав продолжать прочесывание местности, Сапрыкин снова присел на пол и глубоко задумался. Как показалось Михаилу, в этот момент военный был где-то очень далеко. Возможно на какой-нибудь вулканической планете, а может в объятиях неизвестной пышногрудой экзотической красавицы.

«А ведь я о нем ничего и не знаю, – подумал академик, – женат ли, откуда родом… Одиночество все-таки делает человека черствым. Сколько мы с ним вместе выпили, а мне и в голову никогда не приходило поинтересоваться о личной жизни Александра».

Сам Литвиненко был уже два года, как разведен. Жене не нравилась кочевая жизнь, и она, в конце концов, сбежала то ли с художником, то ли с оперным певцом, то ли с актером, да и какая теперь разница (как же все в жизни порой банально!). Связь с ней была оборвано неожиданно, окончательно и бесповоротно. Михаил тогда сильно переживал, крепко выпивал, искал повод встретиться, но… Сейчас ученый уже ни о чем не жалел, с головой окунувшись в работу. Он и вызвался возглавить их экспедицию на Тихий Омут, чтобы быть подальше от цивилизации, такой привычной и надоевшей.

Мыслями Михаил непроизвольно вернулся в прошлое. Безоблачное детство, прекрасная учеба, внимательные родители… Его отец был капитаном торгового звездолета, мама – профессором истории. Юный Миша же с детства интересовался различными экзотическими животными, потом пришло увлечение ксенопсихологией. Родители поддерживали его во всех начинаниях, он в ответ радовал их отличными результатами в учебе, но особых надежд все-таки не подавал. Так, отличный мальчик с хорошими показателями по всем предметам, далеко не гений.

И тут случилось неслыханное везение для любого жителя Империи. Отец после выхода в отставку за свои былые заслуги совершенно неожиданно для всех получил назначение на ответственную координационную должность в министерство торговли. Семья переехала в столицу – на планету Троя. Как объясняла мать, происхождение этого названия до сих пор неизвестно. По самой значительной версии так назывался старинный древний город, прославленный в веках. О нем слагались легенды и писались поэмы, сохранившиеся до наших дней. Правда, наверняка в сильно измененном виде.

Находился этот город будто бы чуть ли не на самой родоначальнице человечества – Земле, ныне полностью закрытой для посещений. По слухам, там сейчас находился грандиозный музей, а вся звездная система объявлена заповедной зоной. Даже члены императорской фамилии должны были просить специального разрешения для ее посещения. Поговаривали, что ни императорская чета, ни их дети: старший сын и наследник престола строгий и напыщенный старший Принц Луциус Антон, прелестная Принцесса, жгучая брюнетка с всегда безупречной прической и неотразимой внешностью, Агнолетта Патрана и младший Принц – фанатичный исследователь и заядлый искатель Предтеч и других цивилизаций – Алексиус Амвросий, не могли посетить Землю без предварительного запроса. Но все это были, по мнению Литвиненко, легенды.

Что касается самой Трои.… Чтобы попасть на эту огромную красавицу-планету, центр человеческой цивилизации, вместилище всевозможных культур и исторических памятников, приходилось отстаивать многолетние очереди. Только мизерному проценту (да что там проценту – ничтожной его доле!) граждан удавалось получить разрешение хотя бы на одно посещение. Семья же Литвиненко там жила на постоянной основе и на законных основаниях (впрочем, родители и сейчас там живут)! Михаил с отличными баллами поступил в престижнейший университет, хотя без проекции отца все равно не обошлось. Ему посчастливилось даже неоднократно участвовать в торжественных приемах, танцевать на императорских балах, большого удовольствия молодому человеку не доставлявшим.

На одном из приемов он и познакомился с будущей женой. Рыжеволосая высокая (с ростом в 181 сантиметр она была всего на пять сантиметров ниже Михаила, а на каблуках и вовсе выше его) статная красавица Элизаветта была дочерью видного троянского политика, и большинству из ее окружения было непонятно, что она нашла в этом скромном юноше. Все тогда начиналось просто прекрасно, романтично и незабываемо. Да и продолжалось неплохо довольно продолжительное время. Они по-настоящему друг друга любили. Пламенно и страстно. Не расставались буквально ни на секунду и вскоре поженились… Однако их брак просуществовал чуть больше года, разбившись о семейный быт. Да и Элизаветта встретила этого артиста или кто он там, что тоже наложила свой отпечаток. Сразу после развода рыжеволосая красавица испарилась вместе с искусителем в неизвестном направлении. Что с ней стало дальше не было известно даже ее семье. Но об этом сейчас вспоминать почему-то не хотелось, и Михаил сейчас ни о чем не жалел…

На эти дворцовые мероприятия мечтали хоть разок попасть все влиятельнейшие и знатнейшие люди Империи, но мало кому это удавалось. А вот Литвиненко, если бы захотел, мог стать там завсегдатаем. И, кто знает, может, наладил хорошие связи и сделал блестящую карьеру, нашел бы себе блестящую партию из придворных фрейлин древнейших и благороднейших дворянских кровей. Но вся эта сверкающая, лживая по своей природе, мишура была не по нему и быстро приелась молодому человеку.

Михаил блестяще проявил себя в университете и сразу обзавелся несколькими степенями и учеными премиями за различные исследования и открытия. Попутно он получил и военное образование, которое всегда являлось дополнительным плюсом, и даже участвовал в нескольких локальных боевых операциях на задворках Империи. Поэтому сейчас он, хотя и числился в запасе, являлся капитаном Внешней разведывательной службы Империи, немало благодаря своим способностям к ксенопсихологии. Эта организация, конечно, не всемогущее Агентство Имперской Безопасности, но все же. По статусу, кроме АИБ, разведка однозначно уступала только Законотворческим Вооруженным Силам, иначе говоря, Законникам.

Это ведомство занималось развитием только что освоенных или по каким-либо причинам отсталых, а может, забытых (но открытых заново) планет, исподволь внедряя на них имперские порядки. Литвиненко очень уважал деятельность этой могущественной организации, против которой не всегда решалось идти даже всесильное АИБ. Законники действовали абсолютно незаметно, и издаваемые ими постулаты не подвергались ослушанию. Они работали во имя развития планет, не подвергая их психологическим стрессам. Если на планете еще не изобретено даже стрелковое оружие, ввоз его, как и других, неизвестных местным жителям технологий, запрещен. И точка. То же самое относилось к продуктам, медикаментам и прочему. Идти против ЗВС было себе дороже, это понимали даже закоренелые преступники и контрабандисты, сразу отказывающиеся от заведомо лакомого куска в случае участия в удачно проведенной операции.