– Я купил тебе подарок, – просветил он между делом и, словно ничего и не сказал, продолжил осмотр. – Не хочешь узнать какой? – уточнил, как только уловил напряжение с её стороны, но так и не услышал ни единого звука.

– Какой?

«Он думал о ней, думал!» – мысленно твердила себе Лора и даже пыталась закрыть глаза, чтобы он не разглядел в них той эйфории, что заставляла совершать подвиги. Но, увидев перед собой аккуратную коробку с иностранными надписями, не сразу поняла, что это такое. Вопросительно посмотрела и неловко улыбнулась, когда, даже вскрыв упаковку, не смогла определить, что в ней находится.

– Смотри, это вместо гипса, – оживился Адашев, понимая, что тут необходимо вставить комментарий. – Такая штуковина, вот, держи, как воздушная подушка. Она надёжно фиксирует все суставы и при этом не причиняет неудобств. Во время осмотра её легко можно спустить, а потом снова накачать воздухом в необходимом объёме.

– Обычно девушкам цветы дарят, доктор Адашев, – улыбнулась Лора и опустила взгляд под его непроницаемым выражением глаз… И лица… об этом можно было сказать уверенно. Несмотря на маску.

– Ну, ты ведь мне не девушка, а пациентка. Давай я переоденусь, а потом примерим. Как увидел, не поверишь, сразу о тебе подумал.

Потом, гораздо позже, повзрослев, таких, как доктор Адашев, Лора будет относить к мужчинам, женатым на своей работе. В тот же момент, она даже не пыталась его понять. Спокойно смотрела на все проводимые процедуры и так же старалась. Только с каждым днём её надежды на взаимность становились всё более призрачными.

Теперь осмотры представляли собой немного иную картину. И только его тёплые невесомые прикосновения так и оставались прежними. Он больше не предлагал гладить себя по плечам, чертить ровную линию на его ладони.

– Где больно?! – однажды строго прижал вопросом так, что вздохнуть не представлялось возможным. Поэтому Лора и указала болевую точку. Сцепила зубы, когда пальцевое нажатие стало целенаправленным. – Болеть не должно… – задумчиво произнёс он, а потом как-то хитро сощурился. – Лора, ты смотрела прогноз на завтра?

– Нет…

– Думаю, твои суставы крутит от перемены погоды. Это нормально и от этих болей ты никуда не денешься, такова уж цена за переломы. Пойдём со мной.

Адашев тут же прихватил девушку за руку и повёл в сторону физиокабинетов. Заглянул в одну дверь, в другую. Распахнув третью, он расплылся в улыбке так, что Лора оцепенела. Мужской голос стал медовым.

– Ну, привет, привет, красавица. Занята, не занята? – медленно подкрадывался он к медсестре, и как на прицепе тащил Лору позади себя.

– Для тебя свободна. Чем удивишь на этот раз?

Женщина то ли не видела Лору, то ли не хотела замечать, но перед Адашевым вырисовывалась и выгибалась так, что со стороны противно было смотреть. А может, это звенели колокольчики ревности?..

– Будь зайкой, погрей мою девочку. А я в долгу не останусь, – продолжал он наступать, пока не подошёл достаточно близко.

– Уже можно загадывать желание?

– Загадывать можно, с исполнением спешить не буду – сама знаешь, как сейчас загружен. Так что?

– Куда от тебя денешься, Адашев, а? Направление черкани, – подсунула медсестра на край стола специальный бланк и толкнула ручку. – И количество процедур отметь. Лень потом за тебя думать.

– Так, я же завсегда готов рассчитаться, дорогая.

– Все вы соловьём поёте, когда хотите что-то получить, – вытянула та губы трубочкой, а как Лору за плечом увидела, немного поостыла и перевела на неё недовольный взгляд. – Проходи к ванной с номером три. Жёлтая дверь, – кивнула медсестра, глядя на неё, как на пустое место, а Адашеву тут же улыбнулась.

Это был первый и последний раз, когда Лора посетила кабинет физиопроцедур.

В день выписки, когда, как Адашев и обещал, Лора едва ли походила на того забитого воробышка, который сюда приехал, он зашёл всего на минуту. Для того чтобы пожелать удачи и передать необходимые документы. Он, как всегда, был в маске, с улыбкой в глазах и с частыми лучиками морщин в их уголках.

Лора больше не вернулась в свой детский дом. Стараниями всё того же Адашева, её перевели в один из столичных интернатов, по окончании которого выделили квартиру. Там же она обзавелась необходимыми для начала жизни навыками. Из предложенного нехитрого ассортимента выбрала профессию секретаря, потому как, ещё живя с родителями, неплохо владела компьютером и иностранным языком.

Однажды Лора всё же набралась смелости и вернулась в этот медицинский центр. На тот момент она уже была оперившимся птенчиком и, что считала немаловажным, совершеннолетней девушкой. Подошла к стойке регистрации и, прогнав лишние мысли, выпалила:

– Здравствуйте, я бы хотела получить консультацию у доктора Адашева. Где его можно найти?

Несмотря на то, что медрегистратор была чем-то увлечена, услышав известную фамилию, она на секунду уставилась на Лору, внимательно её разглядывая.

– Он здесь больше не работает, – ответила строго и вернулась к делам.

– Извините, а вы не подскажете, как его найти? – не отступала Лора, уговаривая себя не разворачиваться на полпути. Ведь уже давно определилась со словами, которые хочет ему сказать и даже с тем, что готова услышать в ответ, но всё равно продолжала надеяться.

– Адашев более не имеет отношения к нашей клинике. Можете его не искать.

– Он уехал на стажировку?

– Девушка? Чего вы хотите? Кажется, я ясно дала понять…

– Просто мне очень нужно с ним поговорить.

– Знаете, сколько тут ходит таких же нуждающихся? Не перечесть. И вам пытаться не советую. Нет его здесь. Точка.

– Спасибо, – недовольно ответила Лора, но отступать не собиралась.

В тот же вечер, руководствуясь большим телефонным справочником, она обзвонила все больницы и медцентры города, но ответ был везде одинаков. И она сдалась. Слишком быстро. Слишком безвольно. Больше не чемпион…

– Видно, не судьба… – проговорила, глядя вдаль из окна своей однокомнатной малогабаритки. – Прощайте, доктор Адашев.

На этом Лора перевернула большую страницу своей жизни.

Глава 9

***

Воспоминания не принесли должного успокоения, и рука нехотя потянулась к флакончику с таблетками. Подумать только… большой мир рассуждает над тем, кто лежит сейчас в его постели, а жена самого загадочного мужчины прочно подсела на тяжёлые снотворные препараты, периодически входя в своеобразный транс из кошмаров. Лора обернулась и наткнулась на серьёзный и внимательный взгляд.

– Поделиться? – попыталась пошутить она и потрясла флакончиком со звенящими в глубине пластика пилюлями.

– Я всё равно поговорю с твоим лечащим врачом, Лора. Мне не нравится эта идея, кому бы она ни принадлежала.

Пропуская это мимо ушей, Лора откупорила флакон, потрясла его, пока не увидела в ладони маленькую розовую таблетку. Она неловко оглянулась и практически бесшумно перевернула пластиковую форму, удваивая дозу. Забросила в рот, пока муж ничего не понял, и только устраиваясь у него под боком, услышала фразу:

– И об этом я с ним тоже поговорю, малыш.

– Иногда мне кажется, что ты знаешь обо мне больше, чем я сама, – поёжившись, призналась Лора, настолько реалистично и почему-то неприятно казалось это предположение. Она закрыла глаза и через считаные минуты потерялась в реальности.

Сон стал для неё вторым «я», второй жизнью, второй сущностью. Всё происходило слишком реалистично, слишком остро она чувствовала в его темноте чьё-то присутствие. Словно кто-то всегда стоит за спиной, но, обернувшись, её окутывала всё та же пустота и темнота.

Со снотворным тяжело. Она не помнила слов, не помнила действий, но проживала всё по-настоящему. Словно и не спала вовсе, а только выходила за дверь. И было чувство, будто кому-то должна, поэтому старалась что-то доказать. Что-то очень важное и жизненно необходимое. Путалась, блуждала, кричала, но при этом не могла произнести ни звука. И это страшно. Ощущение беспомощности. То, что забыто в реальной жизни и так остро отзывается во сне. А потом пронзительный детский крик разбудит её за секунду до того, как прозвенит будильник.

Проснувшись, Лора, как всегда, подскочила на постели, закрывая рот руками, и пытаясь отдышаться, точно всё это время от кого-то бежала. А потом, когда дыхание начало выравниваться, поняла, что не помнит ничего. Ничего из того, что заставляет волосы на руках стоять дыбом, ничего из того, что заставляет сердце бешено колотиться. А особенно пугает то, что сон прошёл, а необъяснимая паника так и осталась глубоко внутри, не отпуская и не позволяя забыться, расслабиться.

Муж проснулся на полчаса раньше. Он, как всегда, наполнил ванну кипятком, потому что знал, что этот неприятный период перехода из зимы в весну заставляет её тело трещать по швам. В воздухе всё ещё витал аромат его одеколона, но самого уже десять минут, как нет в доме.

– Лора Витальевна, вы проснулись, – улыбнулась Вера Петровна и принесла чашечку горячего кофе.

Несмотря на то что эта традиция длится с момента её появления в доме, Лора только сейчас поняла, что никогда об этом не просила. Подобная мысль оказалась похожа на короткий безболезненный удар, и заставила посмотреть на женщину внимательнее.

– Вера Петровна, а почему вы каждый раз приносите кофе в мою комнату? Это странно, но до вашего появления я не имела привычки пить кофе в постели.

– Мне больше так не делать? – невозмутимо отозвалась женщина и замерла в ожидании ответа.

– Нет, не стоит. Помните, как у Булгакова: мы начнём обедать в кабинете, а в ванной комнате будем резать кроликов…

– Не помню. Что это за живодёрство?

– Ну, как же, «Собачье сердце». Странно, что вы не обратили внимания. Знаете, я вот прежде никогда не задумывалась, откуда это во мне, а сейчас точно помню, что мама всегда накрывала обед в столовой, – неожиданно для самой себя произнесла Лора.

Перед глазами, как в реальности, встала крохотная столовая комната, и она точно знала, что за фанерной стеной есть такая же крохотная кухня, но с точностью могла отметить, что это не родительские залы. Комнаты в их московской квартире имели непозволительный объём.

– Я, кстати, и сама всегда старалась кормить мужа в столовой, – коротко улыбнулась она.

– Да? А мне казалось, вы не умеете готовить? – натурально удивилась Вера Петровна, и Лора возмутилась.

– Что за глупости? Каждая уважающая себя женщина умеет готовить!

– Однако вы никогда не готовите.

– Да? – почему-то это заявление заставило Лору задуматься. Но сегодня, именно сейчас у неё было чёткое ощущение того, что именно она заботилась о муже! Собирала ему обеды и… И получается какой-то бред! Ведь она никогда не собирала ему обеды. Просто потому, что не любила. Да и обедал он…

– Вы будете пить кофе в столовой или, может, в кухне?

– Нет, только не в кухне. Терпеть не могу эту Фаину. Её взгляд внушает мне что-то неприятное, – поморщилась Лора и уверенным движением столкнула с ног одеяло.

– Зачем держать в доме человека, который вам не нравится? Мне кажется, вы в том положении, когда можете себе позволить выбирать.

– Это так, но Фаину очень ценит мой муж. К её работе никогда нет нареканий и, кроме ничем не объяснимой личной неприязни, положить на чашу весов мне нечего. К тому же она никогда не покидает пределов кухни.

Лора села в постели и улыбнулась сама себе.

– Представляете, Вера Петровна, я никогда, за почти шесть лет жизни здесь не столкнулась с ней в самом доме случайно. Однако она всегда в курсе «когда, где и что?» Странно, вы так не считаете?

– Она вообще кажется мне странной. И не говорит по-русски.

– Какие глупости, она говорит по-русски! – утвердительно заявила Лора, но при этом не могла вспомнить ни единого слова, произнесённого женщиной. – Просто… прежде чем сказать, Фаина всегда думает, – стушевалась она под удивлённым взглядом и ей самой это очень не нравилось.