– Представь себе! И вот, когда пошёл первый слух, мы с Людой решили его не опровергать, так как следом за этим слухом, тебе на глаза стали реже попадаться… всякие.

– Какие?

– Всякие. – Повторилась я, теперь уже абсолютно спокойно. – Ты же ничего вокруг себя не замечал, бизнес, бизнес… А Люда ревновала, зверствовала на работе. А когда претендентки на место в твоей постели узнали, что кроме Людки двигать придётся ещё и меня, поутихли, а после и вовсе выпали из нашей жизни. Только я не пойму, ты почему в претензии? Мы сохраняли и твою нервную систему тоже. Людка не устраивала скандалов, истерик, ты спокойно занимался любимым делом…

– А тот факт, что не всех устраивают наши с тобой «отношения»… мнимые… тебя не беспокоил?

– Меня нет. А ты о ком? – Встрепенулась я, выцепив в Лёниных словах что-то неуловимое, что-то с конкретным подтекстом.

– Как же… О бугае твоём. О Филиппе. Он и в прошлый раз чуть голову мне не снёс за эти слухи, а когда ты свалила в Испанию… короче, теперь ты полноправный компаньон, нет, не так, равноправный! – Он выпрямил указательный палец и утвердительно кивнул.

– Лёня, ну, какой Филя напротив тебя бугай? Так, мужчина среднестатистический.

– Ага, с таким среднестатистическим авторитетом.

– Он не связан с криминалом!

– Да, да, как и ты. Ты что вообще о нём знаешь? Кто он? Чем он занимается?

– Металлом. – Уверенно ответила я, а Лёня неприлично заржал.

– А я тогда владелец конезавода! Ларис, он полгорода держит, и ресторан. Наш. Тоже, тоже под ним.

– Бред.

– Уже не бред. Пять дней назад приходил человек, отказать которому я как-то не догадался.

– Но…

– И тот процент акций, который ты когда-то требовала, тоже он выкупил, но для тебя.

– Я об этом ничего не знала… – Пожимала я плечами, слабо соображая, что происходит.

– Ну-ну. Да это и не важно. Я вот о чём… слышал, вы разошлись?

– Э-э…

– Так вот, мой тебе совет: возвращайся, пока тебя к нему не привели. – Лёня криво улыбнулся, а мне стало не по себе. И вообще, неприятно как-то.

 А самое неприятное, как раз заключалось в том, что я не была в курсе этих событий, не могла так просто позвонить Филе и выяснить, что он затеял. Точнее, могла, но не хотела, это было бы слишком похоже на капитуляцию, а мне даже это слово не нравится, не говоря уже о его смысле. Поэтому действий решила не предпринимать. Намеренно. Пусть сам беспокоиться, а с завалом я буду разгребаться позже, а, значит я, не обращая внимания на трагедию, которую тут развёл Лёня, отправилась на кухню, выполнять свои прямые обязанности: потчевать клиентов. Но и клиенты сегодня были под стать новостям. Первым забежал Демьян и тут же вызвал для разговора тет-а-тет в вип-апартаментах.

– Добрый день, чем обязана? – Как всегда начала я, не желая переступать давнюю границу нашего официального общения.

– Добрый, добрый.

 Пальцы Демьяна постукивали по пивному брюшку, а масляный взгляд блуждал по моему телу, хорошо ещё, что костюм одела, и никаких строгих форм он не подчёркивал.

– Что-то хотел? – Я присела на соседний диванчик подальше от стола.

– Да вот, посмотреть на тебя. – Загадочно улыбался он.

– Давно не видел?

– Такое чувство, что вообще не видел.

– И как?

– Что?

– Как увиденное?

– Да вроде без изменений, только… смотрю на тебя, Лариса Витальевна, и думаю, вот, по внешнему виду, курА, по характеру гусыня, по повадкам гремучая змея, а какая ты в постели?

– Даже не знаю, что тебе ответить, обычно со мной такие вопросы никто не обсуждал, но и не жаловался.

– Так и я о том же. Никто не жаловался, а даже наоборот, бегали за тобой, так ведь?

– Я таких не знаю. – Гордо подняв подбородок, вызывающе глянула я, разговор мне не нравился, но и подать виду, что мне неуютно не могла, такие сразу проглотят, только страх почувствуют.

– Да, конечно, ты ведь два раза в один и тот же комсомол… кхе, кхе… не вступаешь. А с Гошей что же? Чем он не угодил?

– ???

– И не надо такие глазки строить, имел я с ним неприятный разговор, а теперь вот пошли слухи что у вас всё.

– У нас ничего и не было, хотя я не понимаю, почему тебя это интересует.

– Я не интересуюсь, я радуюсь, что не оказался в числе неугодных. Ты знаешь, где сейчас все твои бывшие? Что он с ними сделал?

– Мы друг друга не понимаем. – Я поднялась с дивана, но под тяжёлым взглядом села обратно. – Давай к делу.

– Легко. Ты возвращаешься к Гошке и мы все живём мирно и счастливо. Задолбал он всех за два дня. Не поверишь.

– Сколько раз тебе повторить?

– Это ты себе повтори. Смори, не сделаешь так, как я сказал, – Демьян угрожающе навис надо мной, больно сжал запястье, – лично придушу, суку.

– Да пошёл ты, упырь. Я сейчас жене твоей позвоню, чтобы ты своей жизнью занимался, а не в мою лез, и посмотрим, чей труп выловят.

– Лар, – заулыбался этот гад, своей жены он почему-то боялся, меня отпустил, – мы же мирно беседуем, ты просто понять меня не хочешь.

– Если это всё, то мне пора.

– Ты послушай моего совета, так всем легче станет.

– У меня с вашим Гошей ничего не было, нет и не будет. И чтобы было понятнее, сообщаю, что я выхожу замуж и через две недели улетаю. Навсегда.

– Что?

– Разговор окончен.

 Вышла из приват-комнаты и тут же набрала Гошу.

– Привет, привет, давно тебя не видел. – Щебетал он как ни в чём не бывало.

– Привет. Слушай, такое дело, ты Демьяна знаешь?

– Кого? – Удивился вполне искренне.

– Да, не важно, я вот что хотела узнать, ты про наше знакомство кому и что говорил?

– Это не в моих интересах, Лариса. Что случилось?

 Спокойный, размеренный голос, ничего не понимаю!

– Наверно, просто ошибка… – Проговорила, скорее, для себя.

– Это всё? Я сейчас немного занят.

– Извини, пока.

 Медленно протирая экран телефона, я не могла понять, что происходит. Даже набрала номер Фили, но сбросила до того, как пошёл гудок. Позвонила Машке, и она меня ошарашила.

– Это правда?

– Привет, ты о чём? – Не поняла я и на всякий случай посмотрела, правильно ли попала.

– О замужестве, правда? – Шипела она в трубку.

– Обалдеть. Маш, а у вас такое сарафанное радио, что ли?

– Ты ответь: да или нет?

– Нет. Мы с тобой только вчера об этом говорили, а что?

– Фу-у, а я поверила. Вот трепло!

– Ты о ком?

– Да, жирдяй этот, позвонил, говорит, всё пропало, гипс снимают, клиент уезжает… Короче, наше дело труба.

– Очень интересно, может, ты мне и объяснишь, почему меня сватают к какому-то Гоше, если уж так близко общаешься с нашим общим знакомым?

– Что значит к какому-то? Гошка – это прозвище. Фамилия Фили – Гошанов, оттуда и пошло. Ты чего?

– Да я как-то не связала…

 Я поймала себя на ковырянии стены и руки от неё тут же убрала, вернулась на кухню. Чтобы не трепаться в коридоре.

– Ой, у меня идея, ты завтра чем занимаешься?

– Завтра? Смотря когда… а что? – Опомнилась я, уловив, что мне не нравиться Машин тон.

– После обеда что делаешь, где будешь?

– С часу до пяти у меня мастер-класс в нашем центре культуры, с Матео. Я тебе вчера говорила, а потом как обычно в ресторане. Ты встретиться хочешь?

– Очень! Всё, ловлю на слове, завтра увидимся. – Пролепетала она и тут же отключилась, а мне вся эта суета вокруг определённо не понравилась.

Глава 17

«Осень стелет в ущельях туман,

Ханума ты моя, Ханума.

Боже мой, я схожу с ума.

Полюбил я тебя, Ханума.

Ты – мой опиумный дурман,

Я с тобой без вина пьян.

Свет ты мой и моя тьма,

Ханума ты моя, Ханума.

И вот однажды, – о небо мое!

Я с другим увидал ее, 

Он ласкал ее, обнимал,

Посадил на коня и пропал».(Ю. Гарин)

– Гремело из колонок музыкального центра на всю квартиру, поэтому в том, что Маша проникла незамеченной, не было ничего удивительного. Кроме самой песни, в квартире также можно было расслышать заунывное подпевание этим же словам, больше похожее на вой дикого зверя, явно перебравшего и явно голодного, короче, самого Фили. А в глубине квартиры, на полу под барной стойкой, постелив под мягкое место небольшой серый ковёр с длинным ворсом, сидел и сам хозяин квартиры, затягиваясь сигаретой. В свободной руке держал квадратной формы бокал из толстого стекла с коричневой, предположительно, алкоголь содержащей жидкостью. Одно его колено было поднято, на него и упиралась рука с сигаретой, второе же свободно лежало на ковре, с подвёрнутой во внутрь стопой. Между словами песни и в проигрыше Филя закрывал глаза и не дышал, и вообще, весь его внешний вид был показательным, но, к счастью, не свойственным для мужчины в привычной жизни.

– Я рыдал, как дитя, во тьме

По любимой моей Хануме.

И понял я под покровом тьмы:

Не видать мне моей Ханумы! – Запел он с новыми силами, и пьяно оглянулся, когда грохочущая музыка вдруг стихла, оставляя его наедине со своим воем.

– Филя, ты, Простофиля… совсем охренел, да?! – Подбежала к нему растрёпанная Машка и вырвала из рук окурок, гневно затушив тот о костяную пепельницу. – Год! Филя, год не курил, ты… ты вообще о чём думал?! Чем?!

– Мелкая, не бузи, давай, включи там… кнопочку…

– Да иди ты, кнопочка! Я тебе сейчас включу!

 Попыталась грубо растормошить пьяного друга, несколько раз пнула его острым мыском осеннего сапожка, но потерпела неудачу и оказалась зажатой в объятиях и сидящей на его коленях.

– Пусти! – Дёрнулась она. – Пусти, сказала. – И дёрнулась снова, попыталась отбиться, вывернуться, укусить Филю, но мужчина в несколько раз мощнее её лишь насмехался над жалкими трепыханиями этого воробышка.

– Маш, выпьешь со мной?

– С чего бы?

– За новую жизнь! – Воодушевлённо произнёс Филипп и залпом допил содержимое бокала.

– С чего бы она у тебя новая стала? Жениться собрался, что ли?

– Ага, на тебе. Только ты меня одна и понимаешь. Машка… – Зарылся носом во взлохмаченные волосы и вдохнул их запах. – Улицей пахнешь, свежестью…

– Хорошо, что не выхлопными газами и реагентами. – Маша всё же от Фили отслонилась, уселась напротив, отделила кусочек тонко нарезанной сырокопчёной колбасы и полностью положила его себе в рот, облизнув при этом кончики пальцев. – Слышь, Филя, я вообще-то по делу пришла. Ты как?

– Я лучше всех, но своё дело можешь засунуть… не в обиду сказано. Ничего сейчас не хочу, всё достало. – Тяжёлый выдох хорошо охарактеризовал состояние Фили на данный момент, но жалеть его не спешили.

– А если я скажу, что это связано с Ларисой?

 Филя недобрым взглядом окинул спутницу, зло оскалился, потянулся за бутылкой, но та вовремя успела ухватить её в свои цепкие ручки.

– Не дам, пока не выслушаешь. – Попыталась противостоять одиночному рывку за бутылкой Машка, но не рассчитала, завалилась на спину и оказалась придавлена тяжёлым мужским телом.

– Я уже всё забрал, – победно покрутил в руках добытую в схватке бутылку Филя, – поэтому слушать просто не вижу смысла.

– Ага, поэтому подвываешь под её любимую песню?

– Это и моя любимая песня, так что не угадала.

– Ну и ладно. И не стоит она этого. Завязывай. Курение – зло, пьянству бой!

– Не начинай… – Филя наполнил бокал, полурастаявшие кубики льда, постукивая о края стекла, поднялись наверх.

– А что тут начинать? Ни кожи, ни рожи, одни претензии и недовольства. Зря я на неё надеялась, оказалась ничем не лучше твоих шлюх.

– Не начинай! – Предостерегающе рыкнул Филя, скрипнул зубами и даже выпить не смог, так напрягся.