Глава 18

Премьерный показ вот-вот должен начаться, а главного акционера всё нет. Лера ещё раз раздала последние указания, внимательно наблюдала и давала советы модельеру, так сказать, последние штрихи. При этом успевала ловить на себе косые взгляды присутствующих, даже причину их знала и, вроде бы, позлорадствовать можно, но как-то не хочется или не получается, в общем не до того. Дело в том, что слух о неравнодушии Валерии Снежной к Синицкому попал на горячие языки местных сплетниц, уже успел обрасти небылицами, поэтому ничего другого не оставалось, как молча пропускать это мимо ушей. Лера так же знала, откуда ноги растут, сама Кристина рассказывала об этом на каждом углу, оставалось только гадать, с чего она это взяла или может сам Синицкий именно так объяснил совою резкую смену отношения к происходящему. Короче говоря, она теперь для всех злостная разлучница, порочная женщина и так далее в таком же духе. Кристина в компании родителей Синицкого пускала огненные стрелы в её сторону, Марина Игоревна при этом её успокаивала и даже не думала сбавить тон, что только придавало интриги. Говорила, что всё пройдёт, что Валерия Павловна скоро уедет, что это просто её фантазии и Сашенька однолюб. Даже смешно стало, словно эта Кристина не знает, с кем связывается, а может… действительно не знает, может, она просто жертва во всех этих семейных склоках? В любом случае, Лере её жалеть не придётся: лес рубят – щепки летят; а она сделала вызов самой судьбе, приехав сюда, и уходить, поджав хвост, вовсе не собирается.

Стояла в стороне ото всех, напряжение в зале росло, а она ничего не может с этим поделать.

– Скучаешь?

От голоса прямо за своей спиной Лера вздрогнула. Но не обернулась, знала, что это Игорь Райковский.

– Где дружок твой? Опаздываете.

– Он не придёт, можете начинать.

Райковский говорил слишком вкрадчиво, его голос приобретал некие нотки интимности, и дышал он теперь прямо в её затылок.

– Света, можем начинать, Александра Дмитриевича не будет.

Лера громко крикнула, так, что все обернулись, но Райковский так и висел над ней, не отступая. Свет погас, зазвучала музыка, нужно было сосредоточиться на показе, но Игорь отвлекал.

– Значит, добилась своего? – Начал он с улыбкой. Её Лера могла только почувствовать, но это было так, словно своими губами Райковсткий уже прикасался к её шее.

– Ты про показ?

– Я про Сашку. Он в бешенстве, не знает, что с тобой делать.

– Вы по-прежнему всё обсуждаете?

– Ну, сама посуди, с кем ещё он может этим поделиться? Не с матерью же, в конце концов. К тому же, она до сих пор считает, что ты его тогда бросила ради очередного любовника.

– Очередного? – Со смешком выдала Лера, хотя не сомневалась, что свекрови никогда не нравилась.

– Именно. А он и не спешил её разубеждать.

– А ты, значит, в курсе всего, да?

– Ну что ты, это даже для меня осталось загадкой, но, видимо, всё не так просто, да?

– Если ты сейчас ожидаешь душещипательной истории, то мне жаль тебя разочаровывать.

Райковский приблизился и теперь прижимался к Лере всем телом, стало как-то неуютно, но она этому только улыбнулась.

– А вдруг я тогда стану на твою сторону?

Ответом Лера его не удостоила, уже отвлеклась от разговора и занялась прямыми обязанностями, пристально наблюдая за моделями.

– Я слышал, хочешь выкупить у Самсонова акции?

– Что за ерунда? – Наиграно возмутилась Лера, но тут же он почувствовал её победную улыбку. – Твоя информация устарела, я их уже купила.

Игорь хмыкнул, на секунду отпрянул, изучая её спину взглядом, и тут же прильнул снова, но уже с другой стороны.

– А смысл? Кто против ветра плюёт? Ты ведь понимаешь, что эти шесть процентов ни на что не влияют? Или ты рассчитываешь, что я или Прохоров тебе свою долю продадим? Так зря.

– Ну, ты насчёт Прохорова не спеши, как разговаривать с ним, я уже знаю.

Райковский прижался к Лере сильнее, ладони положил на её бёдра и потянул на себя.

– В твоих способностях, милая, я никогда не сомневался. Как парня скрутила, а?

– Всё ещё жалеешь, что сам не испробовал?

– Ты о чём?

– Прекрати, я видела, как ты смотрел на меня на свадьбе, поедал взглядом.

– А я надеялся, что не заметишь… Но сейчас ты ещё лучше, поверь.

Он прижался губами к её волосам, но вовремя опомнился и выдохнул, явно сожалея о своём благоразумии.

– Ты всех с ума сводишь, колдуешь?

– Думай, как хочешь. – Такое признание Леру порадовало, появилась вполне искренняя улыбка и чувство удовлетворения.

– Только мне тогда хватало ума осознавать, что замуж тебе ещё рано, а Сашка… попался, дурак.

– Ну почему же дурак?

– А потому, что страдает, хочет тебя… тебя, а не свою невесту.

Он сжал её бёдра сильнее, и улыбнулся, прикасаясь губами к её шее.

– И теперь он не знает, что делать, а ты этим наслаждаешься, ведь так?

– Так…

– Но он всё равно разведётся, только потому, что упёртый как баран.

– Двоежёнство у нас не разрешено, пока.

– Как он, не разочаровал тебя… после десяти лет разлуки?

– А какой ответ тебя устроит?

– Никакой не устроит, Валерия Павловна. А ведь знаешь, наверно только я и был рад твоему приезду.

– Мне это льстит.

– Но ты всё равно останешься для меня запретным плодом. Потому что Сашка мой друг. Но знай… – он прижался губами к уху и прошептал прямо в него. – Ты очень сладкий плод.

В ту же секунду резко отстранился, отошёл на шаг.

– Кстати, показ удался, в этом ты тоже выиграла.

Показ действительно удался, вряд ли кто-либо из присутствующих мог ожидать подобного от учащейся захолустного ПТУ, поэтому и аплодисменты были вполне заслуженными и поздравления после них.

– Игарёш, шампанского. – Зазывно улыбнулась ему Лера и пригласила в свой кабинет.

Взяла с подноса два бокала и тут же из зала вышла, оставив остальных додумывать. Ведь несмотря на то, что свет был приглушён и вроде как смотрели присутствующие на подиум, завистливый взгляды Лера на себе ощущала вполне отчётливо.

– Что?

– Да ничего. Вот, забери и передай Синицкому. – Лера швырнула на стол папку с документами. – Он тут в прошлый раз забыл. И передай на словах, что у него осталось две недели признаться во всём самостоятельно. После показа я займусь им вплотную.

Дерзкая улыбка его добила, и Райковский вскинул руки, признавая поражение. Папку он забрал и молча удалился.

Последние две недели перед показом стали невыносимыми. Оказалось ещё столько неучтённых нюансов, что, казалось бы, начинай всё с начала. Работали на износ, напряжение тяжёлым грузом висело у каждого за плечами, голова шла кругом. Домой Лера приходила ближе к ночи, едва хватало сил принять душ. А ту ещё и Борис… пришло время выяснить всё и всё прояснить.

– Борь, нам нужно поговорить. – Лера собиралась с духом, храбрилась, и это было заметно.

– Да говори уже. – Благосклонно кивнул тот, но в глазах всё то же понимание и его пресловутая проницательность.

– Мне… нам нужно расстаться, прости. Не хочу подбирать слова, честно, да и сил нет, – затараторила она, – ты очень хороший, правда, но не для меня. Мне тебя мало, мне негде развернуться, ты душишь меня совей любовью и заботой. Вот просто я такая.

– Такая. Самая лучшая. – Он так по-доброму улыбнулся, что, честно, захотелось забрать все свои слова обратно. И ведь не подкаблучник, и вряд ли он со всеми женщинами такой, и это стоило бы оценить, но… он просто друг.

Разошлись так же тихо и мирно, как и в первый раз. Лера и в прошлый раз удивилась, но теперь была просто поражена. Сама себе казалась каменной и бессердечной, но она не из тех, кто ценит такое к себе отношение, она не может быть с человеком, который готов любить за двоих. Пусть больно, пусть горько, но с любимым.

Борис ушёл, а потом и вовсе куда-то исчез, уже от соседей узнала, что на конференцию какую-то уехал. И то легче стало, ведь уже на себя грешила.

Февраль принёс не только лютые морозы, снежные тучи, но и не забыл про плохое настроение. На работу не хотелось страшно, а в связи с напряжённым графиком и самочувствие подводило. Частенько болела голова, усталость накатывала вдруг, но очень сильно, абсолютно отсутствовал аппетит и вообще, выглядела Лера теперь не лучшим образом. На работе косые взгляды сотрудников уже прилично надоели, хотелось спрятаться ото всех и не появляться. Лера стала такой чувствительной, что и самой противно, но держалась из последних сил, казалось, последний рывок и победа, но до этого ещё нужно было дожить. Вылилось всё в то, что раздражала даже собственная секретарша. Так Лера и не сдержалась, когда та очередной раз принесла документы на подпись и затравлено посмотрела в её сторону.

– Мария, закройте дверь и сядьте.

Специально выбрала строгий деловой тон, чтобы раз и навсегда поставить девушку на место, наверно и этого было бы вполне достаточно, но выдался очень уж тяжёлый день и… в общем, сорвалась.

– Маша, у вас ко мне какие-то претензии?

– Нет, Валерия Павловна. – Тихо ответила она и опустила взгляд в вол.

– Отлично. Но я ведь не слепая и всё замечаю. То, что говорят обо мне остальные я прекрасно знаю, и вполне понимаю их реакцию, но от вас, признаю, не ожидала.

– Извините.

– Не извиняю и хочу услышать, чем конкретно я так вас напрягла. Согласитесь, это моё право.

– Меня всё устраивает. – Упорно твердила секретарша и Лера смягчилась.

Вышла из-за стола и присела на стул рядом, скромно улыбнулась.

– И ты меня извини, сорвалась на тебе, знаю, не стоило. Но мне на самом деле не нравятся эти твои недомолвки. Ты обещала стать мне подругой, а теперь стоишь в стороне.

– Это не моё дело.

– Что именно?

– У меня достаточно простые взгляды на жизнь и я никогда не понимала женщин, которым всегда мало того, что они имеют. Я вас не осуждаю, честно, но… так нельзя.

– Ты меня пугаешь, ты о чём?

– Я о том, с какой лёгкостью вы готовы разрушить чужую жизнь, и при этом вам ведь никто не нужен.

– Ах-ха, – Лера даже рот открыла от такого признания, не ожидала, – так, ты о мужиках? Напугала меня своей прелюдией. Не бери в голову, таких, как они, жалеть нельзя, зазнаются.

– И всё равно это неправильно. Вы, с вашей внешностью, положением, умением себя подать… вы ведь любого выбрать можете, и он ваш будет. Вот, как наш Прохоров. А вы чужих мужчин отбиваете. Это неправильно. И жених у вас есть.

– Ты говоришь мужчин? Кого имеешь в виду, что-то я не пойму?

– Да всех, кто вас окружает. Вы ведь хотели начистоту? Так вот, и Арсен Багатян, вы же говорили, что он женат, а он… чуть ли не на руках вас вынес на дне рождения, помните? – Лера кивнула, но молча. – А как с Игорем Владимировичем обнимались, все ведь видели, а он женат.

– Женат, – не удержалась Лера и ухмыльнулась, – бедная девочка.

– Про Александра Дмитриевича я вообще молчу. Кристина, конечно, стерва порядочная, но разбивать семью только по своей прихоти – это низко.

– Прихоти? Значит, так все считают?

– Я не знаю, как считают все, я стараюсь это ни с кем не обсуждать, но это моё мнение. Вы просили честно, я сказала честно. Я понимаю, вы такая, какая есть, но кроме вас есть и другие люди, а как бы вы поступили на её месте? Это ведь очень больно, когда тебя любимый придаёт.

Маша так яростно отстаивала права оскорблённых и обманутых женщин, что Лера готова была премию ей выписать за самоотверженность, только не до смеха вдруг стало. Со стула она поднялась, медленно подошла к окну, что-то пыталась там отыскать, а потом вдруг, не оборачиваясь, заговорила.

– Я знаю, как бывает, когда тебя предают.

– Вы?