Норка для Норы (страница 10)
– Он и позволил. У него очень дорогой слуховой аппарат. Сделали специально для него, по заказу в Германии. Бедняга, перенёс несколько операций на глаза, сейчас видит, но лишь очертания предметов. Доктора сказали, что со временем зрение восстановится совсем, но только на сегодняшний день реакция обратная – он видит всё хуже и хуже, – женщина задумалась. – Даже странно. Он выполняет все предписания врачей. На днях я видела в его кабинете рекламные буклеты нескольких европейских, офтальмологических клиник, – Изольда замолкла на секунду. – Он же не видит ничего, зачем ему эти буклеты? Причём прайс на медицинские услуги просто фантастический – эти клиники находятся на побережье Средиземного моря.
Женщина почему-то смутилась, как будто сказала лишнее, поднялась и засуетилась и плиты.
– Спасибо за помощь и за чай уважаемая Изольда, – Иса направился к двери. – Вы не волнуйтесь, всё, о чём мы с вами говорили, не принесёт вам вреда. Обещаю.
Они договорились о следующей встрече, и Иса побрёл к автобусной остановке, потому что таксисты в эту деревню, носа не совали, за редким исключением. А кого здесь возить? Молодёжи почти нет, только бабки огурцы с редиской доставляют на городской рынок, но им такси без надобности – автобусы ходят по расписанию.
Глава 4
Свешников был спокоен, возмутительно спокоен. Это могло бы не только насторожить, но даже возмутить – мужа совсем не трогает вид мёртвой жены, с которой он прожил девятнадцать лет! Такое хладнокровие могло шокировать, если не знать, что человек слеп. Но смерть имеет не только вид, но и запах, а Свешников очень хорошо чувствовал запах смерти, сначала страх и кровь, а потом тлен. Он, сидя в своём кабинете, чувствовал, когда на ферме начинается массовый забой зверьков. Он ощущал, когда у животных начинался брачный период, тогда органы внутренней секреции работают в усиленном режиме, выделяя характерный запах. Фермер знал точно, страх и паника имеют другое, острое амбре. И вот сейчас, когда он находился в прохладе морга и его, как чурку подвели к столу в секционной, Свешников чувствовал, но это чувство сбивало с толку. Он никому не мог об этом сказать: во-первых – такие доводы сочтут абсурдными. Просто ему никто не поверит! Он смолчал ещё потому, что это было не в его интересах.