Каждый день Матвей приберегал рядом с тем местом, под кустом лесной жимолости, где оставил лечебные ягоды, новые травки: то сушеную крапиву с ноготками, то ягоды барбариса или лещину. И всякий раз видел, что ничего не оставалось. Кроме чудика, никто не мог их взять. Через три дня Матвей решился подняться на гору с самого рассвета. По его расчетам, жинка чудика уже должна была разродиться. Похоже, проблема именно с родами, охотник понял это из поведения лесного чуда-юда. Имея богатый опыт охотника и врачевателя, Матвей нисколько не сомневался, что так оно и было. В этот раз взял с собой кроме трав еще миндаля – его дал один китаец, привез откуда-то с юга. От этого ореха у рожениц молоко прибывает. Еще набрал старых чистых тряпок и тканевую, но теплую шапку. Всю дорогу Матвей представлял детеныша чудика: почему-то он казался ему толстеньким, полностью лысым и постоянно смеющимся. Своих детей у охотника не было: сначала золото мыл, а когда жениться надумал, бабы его возраста уже при мужьях; девки за него не хотели, такого немолодого, замуж идти. Так и остался бобылем. Зато все соседские дети всегда ждали его из леса: он им и ягод, и лесного меда принесет. А когда из города приезжал, обязательно всем конфет и гостинцев привозил. Особенно привечал он маленькую Сонечку: она болезная была, так он ее разными травками лечил, но когда та уходила домой, печально смотрел ей вслед – даже сам не верил, проживет она еще хоть сколько-то. Год проходил, другой, а она была жива, как-то выкарабкиваясь из своей болезни, и ждала его гостинцев. «Может, обойдется», – думал Матвей, собирая для нее новые травки и ягоды, и все воду ей из своей пещеры носил.

Подъем на вершину в некоторых местах был затруднительным: огромные камни, некоторые качались из стороны в сторону, поваленные деревья встречались повсюду. На стволы за сезон успевали насеяться новые. Время от времени Матвей брал с собой пилу и убирал их с дороги, но после зимы и сильных ветров на тропинке каждый год оказывались новые. Преодолев все препятствия и дойдя почти до самой пещеры, охотник остановился и стал прислушиваться. Полкан опять приклеился к нему сзади, стало понятно: чудик где-то рядом. Матвей зашел в пещеру, набрал из родника в несколько фляг воды – Сонечке, чудику и себе – и направился было к выходу, как в проеме возникла чья-то тень. Матвей остановился, выложил перед собой флягу с водой и все свои приготовления для лесного чудища. Отступил далеко назад, присел на ветки, благо, иногда запасал их здесь, и стал ждать. Чудик тоже не спешил. Так прошло часа два. Затем Матвей услышал тонкие, но одновременно громкие звуки, как будто пищал малыш, и произошло то, зачем Матвей сюда и пришел: чудик заскочил в пещеру, схватил все, что лежало для него, но при этом оглянулся и задержал свой взгляд на Матвее. У самого выхода из пещеры чудик положил нечто на землю и только потом уже выбежал. За эти секунды Матвей во все глаза старался рассмотреть и хорошенько запомнить, как выглядело чудо-юдо: было оно примерно одного с ним роста (охотник считался высоким – около 185 сантиметров), тело покрыто то ли тонкой шерстью, то ли пухом, за спиной сложенные огромные крылья. Лицо похоже на человеческое: как будто гладко выбритое, нос маленький, немного курносый, рта почти не видно, уши круглые, глаза огромные, а череп полностью лысый. Все это время Полкан лежал возле охотника и прятал нос в лапы, будто стыдясь своего страха.

Матвей взял из ледника пару зайцев, поел вареной картошки и яиц, что принес с собой, собаке дал сушеного мяса, выпил целебной воды. Только потом подошел к выходу и стал рассматривать оставленное чудиком. Это было несколько длинных корешков, очень похожих на человеческую фигуру, и незнакомые черные ягоды. Матвей удивился, старательно промыл лесные дары и попробовал. Примерно через полчаса в животе у Матвея стало все легким, настроение приподнялось, голова прояснилась, слух стал очень чутким, да и зрение более зорким. Домой вернулся опять затемно, сумерки застали его у подножия горы.

О встрече с лесным чудищем рассказывать никому не стал – не видел смысла. Мужики засмеют, а бабы будут тыкать пальцами, ведь не поверит никто. Каждый день откусывал понемногу от корешка и съедал по две ягоды. А через месяц, поняв, что его лесной друг оставил ему какое-то чудодейственное средство, стал давать и Сонечке.

Прошел год. Сонечка поправилась окончательно. Мать ее, одинокая, немолодая, но еще красивая, не знала, как отблагодарить Матвея. Тот все отмахивался. А осенью к ним в деревню пришел гольд, из жителей, издавна живших в здешних краях. Матвей показал ему оставшийся корень и несколько ягод, успевших высохнуть, – подарков чудика, спросив, как называется и где растет. Гольд сказал, это женьшень и ягоды элеутерококка, лекарства от всех болезней, и может показать, где их набрать. Несмотря на свои пятьдесят два, Матвей был еще крепким и выносливым. С новым товарищем шли неделю по непролазной тайге к северу, по дороге охотились, собирали грибы и ягоды. Рядом с небольшим селением гольдов Матвей увидел целые плантации своих лекарств. Оказывается, их можно выращивать, как картошку, но самыми целебными свойствами обладали только те, которые выросли в глухом лесу среди кедров и пихт. В селе ему дали целый мешок с этими растениями. А еще – невесту впридачу под видом проводника. Она была самой старшей из детей в семье его гольда, вовремя не вышла замуж – так получилось, что сначала не за кого, а потом уже никто не брал, даже с приданым. «А тебе будет в самый раз», – сказал ее отец. «Да и ладно, – подумал Матвей. – Будет кому с хозяйством управляться». Обратно невеста его, Асимилан, или Леся, как он ее по-своему назвал, вывела их прямой дорогой всего за три дня. В деревне Матвея уже все ждали: беспокоились, куда так надолго запропастился. На невесту его смотрели сначала с опаской, потом привыкли. А как стала носить наши сарафаны, так и вовсе перестали отличать от других. Во всех лесных походах Леся сопровождала мужа: ее стрельбе из лука по белкам позавидовал бы каждый. Еще она знала такие грибы, которые Матвей сроду не брал, считая за поганки. Из них Леся готовила целебные снадобья, от которых хорошо росли волосы и кожа становилась молодой и упругой. К ней за этими средствами бабы даже из дальних сел приезжали. Матвей только незлобно усмехался да махал рукой. Часто приходила Сонечка, училась травному делу. Еще Леся учила ее из лука стрелять. И скоро из бледной, неуверенной девочки выросла цветущая здоровьем и силой девица.

Раз в месяц Матвей не забывал и про своего чудика: в их условленном месте под кустом жимолости оставлял то молоко, то вареные яйца, а как-то и Лесиного грибного варева принес. Взамен чудик подбрасывал редкие грибы, которые Леся обычно неделями искала по тайге. Как-то, забрав очередные дары для жены, Матвей столкнулся с ней на тропинке. Та только спросила:

– Ты дружишь с человеком неба?

Он кивнул. Леся покачала головой – никогда не встречала такое.

– А я сколько раз думала, где ты их берешь, они растут по одному-два да далеко отсюда.

Матвей рассказал жене, как состоялось его знакомство с чудиком.

– И никто не знает? – удивилась Леся.

Охотник подтвердил.

– Все хорошо у нас с тобой, только детей нет, – немного помолчав, грустно промолвила Леся.

Спустя какое-то время раздался шорох, оба обернулись на него и замерли: метрах в тридцати, на поляне, стоял чудик и протягивал к ним свою руку с длинными тонкими пальцами. В его ладони что-то лежало, но разглядеть на расстоянии было нельзя. Он положил это в листик, потом на землю и, отступив немного назад, почти бесшумно взлетел.

– Настоящий человек неба! – восторженно воскликнула Леся и долго смотрела ему вслед, насколько это позволял лес.

Тем временем Матвей подошел к подарку чудика и стал внимательно его рассматривать. Вроде гриб, на нем растут небольшая травка с синим цветком, доселе не виданные охотником.

– Леся, это тебе, – уверенно сказал Матвей.

Та подошла и стала внимательно изучать необыкновенное подношение.

– Моя бабушка говорила мне как-то, если человек неба подружится с человеком земли, то у обоих будет много детей, – и после этих слов проглотила гриб.

Матвей обомлел. Одно дело, когда жарят-парят их, совсем другое – едят сырыми.

– Не бойся! – рассмеялась Леся. – Лучше миндаля приготовь побольше и мне, и человеку неба – чудику своему!

Как в воду глядела: каждый год у них стали рождаться дети, всего трое, двое мальчиков и девочка. И всякий раз над их домом высоко в небе пролетала стая больших птиц, делая несколько больших кругов. И оба твердо знали – это летит человек неба со своей семьей, показывая, что они живы и помнят о них с благодарностью.

Анастасия Астра. «Папараць-кветка»

Глава 1. Когда легенда стала явью

С детства я была окружена легендами и преданиями. Меня не удивляли ни подкова, висевшая над входом в наш дом, ни маленький черный ножик, воткнутый у порога для защиты от проникновения злых духов. А все это из-за того, что мой отец уважаемый профессор мифологии. Часто после научной конференции или семинара он рассказывал новые легенды или подробности старых преданий, которые я и моя младшая сестренка Нина слушали перед сном вместо детских сказок. Мама поддерживала наш интерес, сама она писала картины и воплощала в них сюжеты папиных историй. Поэтому неудивительно, что к четырнадцати годам я могла рассказать, какие травы отпугивают нечистую силу, а какие обладают целебными свойствами, а также умела готовить кутью на Сочельник и правильно плести венок на Ивана Купала.

Конечно, это отличало нашу жизнь от жизни других людей: частенько я ловила косые взгляды соседей, гости, завидев крапиву на подоконнике и другие странности в доме, предпочитали больше к нам не возвращаться. Но постепенно я смирилась с этим. Хоть я и не так свято верила во все эти предания, как отец, но они добавляли щепотку магии в нашу повседневную жизнь, и мне это нравилось.

Но со временем азарт отца зашел слишком далеко.

После лекции одного известного профессора он загорелся желанием найти папараць-кветку, что цветет лишь секунду в ночь на Ивана Купала. Отец день и ночь проводил за книгами в надежде узнать новые сведения об этом цветке: где он растет, как его найти и, что самое главное, какие силы получит тот, кто все-таки сможет завладеть этим чудо-цветком. Именно из-за этого цветка два года назад мы переехали в маленькую деревушку на краю дремучего полесского леса.

И вот отец собирается в очередной поход за папараць-кветкой. Сегодня вечером он в третий раз отправится на поиски цветка.

– Нужно бросать эту затею, – мама в который раз пытается отговорить отца. – Это уже не смешно, Игорь. Хождение по лесу в кромешной тьме ни к чему хорошему не приведет. Я места себе не нахожу от волнения, зная, что ты снова отправишься в эту вековую чащу.

– Все будет хорошо. Я подготовился, – он трясет пучком крапивы и полыни, а затем кладет еще десяток трав себе в сумку.

– Травы не защитят тебя от медведя. Или кого похуже.

– Милая, не переживай, я буду осторожен, – без теплых чувств отвечает отец. В последнее время он часто так говорил: сухо и отстраненно.

– Ты разве не боишься волков, папа? – спрашивает Нина. Она устроилась на диванчике рядом со мной и усердно пытается завязать бантик на шее своей любимой игрушки – белого плюшевого мишки. Я усмехаюсь: сестра в этом году пойдет в школу, но, наблюдая, как она возится с мишкой, едва ли могу представить ее с учебником в руках.

– Конечно, нет, – отец взъерошивает волосы Нины, отчего та заливается звонким смехом. Мы с сестрой очень похожи: обе голубоглазые, невысокие, худенькие девочки с пшеничного цвета волосами.

– Да и не волков бояться нужно, – продолжает отец, – а леших, кикимор и других существ.

– Сил моих на это больше нет! – мама всплескивает руками. Я, подавляя ухмылку, перевожу взгляд на сумку отца и замечаю, что она объемнее, чем в прошлый раз. Чеснока, пучков травы и веточек ольхи стало больше.

– Ты пойдешь не один? – спрашиваю я.

Отец медлит с ответом.

– Ну же, говори, кто составит тебе компанию в этом увлекательном путешествии? – мама смотрит на него прожигающим взглядом.

Отец снова медлит, и в комнате устанавливается гнетущая тишина. Наконец он произносит:

– Вита и Нина пойдут со мной.

– Что?! Не шути мне так! – мама переходит на крик. – Нет, это исключено. Девочки останутся дома!

– Но так нужно, – отец удивительно спокоен, как будто находит свою просьбу вполне обычной, словно предложил сходить утром на пикник, а не ночью в лес. – В одной из версий легенды говорилось, что юным проще найти цветок.

– А мне плевать, что говорится в какой-то столетней легенде. Дети не пойдут с тобой, и это не обсуждается, – мама уже говорит тише. Ее ярость сменилась на усталость.