Оглядевшись на пороге заведения, выдающихся достоинств фемина явно зависла, решая: направиться ли к окну? Там было свежо, светло, и в высоких кадках росли вполне себе настоящие деревья. На некоторых из них даже красовались уже крошечные мандаринчики.

Но столы в этой части зала были маленькие и круглые, на одной ножке посередине, едва ли ярд в диаметре. На таких, с позволения сказать, подставках ни локти нормально не расставить, ни с переменой блюд толком не развернуться.

Ещё можно было сесть за полноценный дубовый стол, но это было уже у противоположной стены. А там интерьер был не так изыскан, чтоб сказать мягко.

Бронкс машинально вознёс мысленную хвалу самому себе: единственным местом, соединявшим достоинства ближней и дальней стен, было именно то, которое предусмотрительно занял он сам час тому. По случайному совпадению, сам Бронкс именно здесь и коротал время за четвёртым большим бокалом тёмного портера.

Когда большие, наверняка упругие и такие манящие полушария высокой незнакомки призывно заколыхались в разрезе её куртки в такт её шагам, он незаметно осенил себя ритуальным жестом, благодаря Создателя за неизбывной заботы промысел его.

В стародавние времена, разумеется, о его связи с такой… такой… Нужное слово не находилось: переполнявший душу восторг спёр дыхание в зобу той самой хрестоматийной радостью. И напрочь отшиб способности к трезвому словосложению (возможно, конечно, и тёмный портер отчасти помог – четвёртый бокал, как-никак).

В общем, даже о простом разговоре с такой феминой раньше и речь не могла бы идти. Что ни говори, но низковатый да плотно сбитый гном и орчанка, которая выше него на голову, парой никак не являются. Уже не говоря о том, что на правой её руке, на втором с краю пальце, полыхало колдовским цветом дорогое кольцо, явственно указывающее на наличие законного мужа где-то по другому адресу.

Однако современный век на то и современный, что давным-давно устаревшие предрассудки уже много поколений как не действуют. Начать с того, что какой-то там генетический код у всех гуманоидных рас одинаков. Не первое столетие, как от смешанных браков вон, вполне здоровые дети родятся. Другое дело, что традиции и общий стиль жизни нигде в населённых местах этим смешанным бракам никак не потворствуют.

Была и ещё одна деталь, о которой Бронкс в жизни не сказал бы вслух никому, хоть его режь: в её глазах он явственно прочёл тщательно скрываемую тоску по крепкому и упругому мужскому плечу… и не только по плечу… умному было достаточно.

Что за мужья из орков, Бронкс вполне себе неплохо представлял, проживая среди этого народа большую часть из своих трёх с половиной десятков лет.

– Разрешите попытаться скомпенсировать вам те неприятности, которые, без сомнения, омрачают лицо самой прекрасной женщины в этом заведении, – подхватившись со своего козырного места (здесь оно называлось премиальным), Бронкс метнулся ко входу и заученно повёл рукой и взглядом вокруг себя.

Намекая на толпы красавиц, над которыми разительно возвышался бы рейтинг незнакомки.

Кабачок, однако, пустовал, несмотря на центральную часть города и самую середину трудового дня. Красавиц на данный момент в нём также особо не наблюдалось, если не считать за таковых трёх достаточно миловидных подавальщиц.

Насчёт этих подавальщиц, кстати, Бронкс уже прикидывал. С ними можно будет свести знакомство и попозже: рабочая смена есть рабочая смена, здесь она наверняка длится сутками. Стало быть, ни одна из трёх милашек до самого завтрашнего утра понедельника никуда отсюда не денется. Ну а там, если он будет недостаточно удачлив на других направлениях, можно будет и… впрочем, чего заранее каркать.

– Ну, попробуй, скомпенсируй мои неприятности, омрачающие самое прекрасное чело в окрестностях, – чуть удивилась стройная, длинноногая и на редкость полногрудая дочь Степного народа, некогда кочевого.

В знакомстве, впрочем, прямо тоже не отказала, с замиранием сердца отметил про себя Бронкс, прикидывая остаток наличных денег в карманах и переводя дух.

Денег было не так чтоб много. Но когда выпадает шанс с такой… такой… такой…!

В общем, сгорел сарай – гори курятник.

Иногда мелочиться и экономить просто неуместно. Если только ты не хочешь потом всю оставшуюся жизнь корить себя за то, что – мог!.. Но не стал.

На то, чтоб хорошенько посидеть в этом заведении, денег точно хватит с запасом, даже если гулять до утра.

Если же ей тут по каким-то причинам наскучит – можно будет перебраться в одно из тех мест, где только пьют и танцуют. Последние десятка полтора лет, повинуясь веяниям с заката, и таких заведений в городе расплодилось выше крыши. Работают они, кстати, с заката (уже другого, хронологического, а не географического) до рассвета, а не наоборот. И хмельное в них ну о – о – очень дорого…

– А мужа моего, братьев, родни мужа – мы не боимся? Они, если что, все моего роста, не твоего, – красавица окинула невысокого кавалера чуть масляным взглядом с поволокой, который во второй раз очень многое сказал самому Бронксу.

– Настоящий мужчина боится только одного: огорчить такую красавицу, – уверенно выпалил гном в следующую секунду, ничуть не колеблясь.

И мысленно расставаясь даже с заначкой на чёрный день, покоившейся в специальном кармашке нательного белья. Если настанет пора потрошить заначку, надо будет в отхожее место отлучиться: не в общем же зале в трусы при всех лезть, вздохнул про себя Бронкс с той лёгкой тоской, которую испытывает последний оставшийся в живых боец горнокопытников, поднося открытый огонь к ротному запасу огненного зелья. Исключительно из личной вредности, чтоб стереть наглые улыбки с лиц глумящихся супостатов, наивно полагающих, что уже победили.

Откровенно сказать, подходя к такой красавице, он закинул пробный шар так, наудачу.

На удивление, пробный шар вошёл в лузу так, будто лишь для неё и предназначался, и иначе быть не могло.

По незнакомке было видно: из семьи она происходит достаточно зажиточной (район города, одежда, стиль речи). Как следствие, в средствах она абсолютно никогда стеснена не была. Капризам своим потакает с детства и во всём – благо, явно имеет для того все возможности. Муж, судя по кольцу на её пальце, либо ровня, либо немного беднее.

Будучи природным гномом, Бронкс великолепно разбирался в металлах, включая банковские, а также во всех известных сплавах. Плюс крепление камней знающему глазу говорило немало, даже если ты по ним лишь мазнул намётанным глазом. Да и сами камни не отставали: добрые четвертькаратники алмаза, в цвете и по включениям никак не ниже пары троек по унитарной гномьей шкале.

Художественная композиция кольца, правда, подкачала: такую неуклюжую модель мог состряпать лишь тот, чьими пальцами только оглоблей и ворочать. Но в споры о художественных достоинствах ни один мастер ввязываться не будет: красота есть вещь сугубо индивидуальная. Зависит более от восприятия смотрящего, нежели от чего ещё.

Вместе с тем, высокий лоб новой знакомой и необычно умные для такой внешности глаза не намекали, а прямо-таки кричали: чем умнее женщина, тем более одинокой она себя чувствует всю свою жизнь.

В случае с народом орков это правило не имело исключений от слова «вообще». Не раз и не два Бронксу приходилось встречать таких вот образованных, без преувеличения красивых, на редкость покладистых в быту, хозяйственных, заботливых и добрых длинноногих орчанок – коим абсолютно не соответствовали их супруги.

– Что поделать, этнопсихология, – вздохнул Бронкс тихонько сам себе, вынося мысленно окончательный вердикт на тему того, счастлива ли красавица в браке.

А вслух громко добавил:

– Позвольте вначале накормить принцессу?! Рыба, птица, мясо?..

Что в женщинах и девушках орков хорошо, так это то, что с ними и выпить можно, как с мужчиной; и поесть они тоже не дуры. А комфорт за столом во время доброго отдыха и принятия пищи – непререкаемая ценность для любого представителя народа гномов.

Какое может быть удовольствие от еды и питья, когда сидящий с тобой за одним столом собеседник пьёт напёрстками и ест, словно птенчик? Есть один такой народ, далеко отсюда: худосочный до неврастении, ужасно скаредный в еде да питье… По счастью, орки были не из таких.

Алия, так звали новую подругу, не разочаровала Бронкса ни на ноготь. Уверенно подсев к нему за стол, она первым делом отхлебнула из его же бокала. Затем явно привычным жестом позвала подавальщиц и сделала им собственный заказ, продуманности которого Бронкс уважительно кивнул.

Если коротко, Алия попросила четыре больших кружки такого же портера, что пил и сам гном; хорошо прожаренную баранью ногу (обязательно в соусе из яблок этого года!), побольше жареного же риса, да с овощами!

Подавальщица уже собиралась отходить от их стола, когда орчанка, рассеянно хлопнув себя по лбу, смерила своего собеседника внезапно просветлевшим и более уверенным взглядом. И далее твердо добавила к заказу:

– Ещё большую бутылку молта!..

Виски Бронкс и сам любил. Порой ему казалось, что в этом темно-коричневом благородном напитке заключается больше смысла жизни, чем во всём окружающем мире, вместе взятом.

Однако три с половиной десятка лет жизни за спиной есть три с половиной десятка лет жизни. С высоты немалого личного опыта гном знал: если хочешь, чтобы твоя новая знакомая осталась довольной всем без исключения, в первый день знакомства следует уметь чётко выбирать.

Или виски – или сама женщина.

«Если с виски кто-то дружен, #уй тому совсем не нужен», – гласили заветы предков, которые вообще редко ошибаются.

Кажется, в число добродетелей его новой знакомой входили не только хороший аппетит (почти как у него самого) и любовь к общению с представителями других народов. У Алии ещё явно присутствовал талант видеть мысли собеседника насквозь.

Потому что ровно в следующую секунду она, насмешливо глянув на своего более низкорослого товарища по застолью, белозубо улыбнулась:

– Не нервничай, это не вся бутылка тебе. Уж половину я точно сама осилю…

– Ты будешь пить виски?! – изумлению гнома не было предела. – Вам же Вера не велит?! Максимум – тёмный портер?!

– А то, чем ты задумал со мной заняться после того, как напьёмся – моей Верой что, прям дозволяется и поощряется? – тихонько посмеялась орчанка, склонив голову к уху гнома, чтоб никому другому не было её слышно. – Или я в твоих глазах сейчас читаю то, чего в них и близко нет? – она то ли шутила, то ли откровенно насмехалась.

Гном моментально покраснел, но хорошую мину следует соблюдать даже при плохой игре.

– Я никогда, ничем не занимался ни с одной достойной женщиной! – отчеканил он и тут же перевел дух. – Что было бы ей не по нраву, либо противно её естеству, а также отрицалось бы её собственной природой!

– Ничуть в том не сомневаюсь, – в ответ потихоньку развеселилась ещё больше орчанка, примериваясь к бокалу Бронкса повторно и отхлебывая из него ещё один добрый глоток, как бы не с четверть всего содержимого. – Знаешь, у нас, девчонок, одна шутка есть. Ну, или анекдот, по-вашему. Парень пришёл на свидание и дарит девушке цветы, преданно смотрит на неё, старается угадать любое её желание и вообще – всячески создает вокруг неё атмосферу демонстративного дружелюбия.

Поразившись сложности и витиеватости речи своей новой спутницы (кои никак не были свойственны её народу в целом), Бронкс не смог не задать следующего закономерного вопроса. Поскольку именно в этот момент принесли ещё четыре кувшина пива плюс рис, а Алия на время прервала беседу, занявшись расстановкой поданного на столе.

– Так, а что плохого в том, что парень старается сделать так, чтоб девушке было с ним интересно? – задумчиво пробормотал гном, придирчиво всматриваясь, не пережарен ли рис.

– А девушка ему и говорит, – весело продолжила новая знакомая, завершив женскую часть обязанностей по сервировке. – «Какая любовь, болезный?! Ишь, запел: чувства, дружба… Писюн свой давай показывай!»