Правление волков (страница 20)
Они подошли к двери, охраняемой королевской стражей, и были препровождены в гостиную, полную кремовых и золотых подушек. Панорамные окна выходили на сверкающую ленту Ледового моста, соединяющего Белый остров с внешним кольцом Ледового Двора, и можно было наблюдать, как пушистые хлопья снега кружат за стеклом в сером свете зимнего дня. Нина полагала, что они предстанут перед своего рода королевским трибуналом, но, помимо слуг в королевских ливреях, единственным человеком в комнате оказался принц Расмус, устроившийся на диване, расшитом парчой.
– Так себе вид, правда? – сказал принц. Он выглядел бледным и хрупким, как яичная скорлупа, цветом лица почти сливаясь с горой белых подушек, на которых возлежал. Его ноги укрывало одеяло, а в руках была чашка чая.
Когда Ханна не ответила, Нина пробормотала:
– Я прямо сейчас думала о том, что он потрясающий.
– Возможно, для тех, кто не стремится увидеть весь мир. Сядьте.
Они опустились в плюшевые кресла, сделанные таким образом, чтобы ни один посетитель никогда не возвышался над наследным принцем.
– Оставьте нас, – велел принц слугам, подтверждая приказ взмахом руки. Йоран закрыл за ними дверь и встал по стойке смирно, уставившись в пустоту. – Я доверяю Йорану свою жизнь. Мне приходится. У нас нет тайн друг от друга.
Нина заметила, как челюсти Йорана чуть заметно сжались. Интересно. Возможно, какие-то тайны все же были.
– Йоран на два года младше меня, ему только шестнадцать, но он выше и крепче, чем я когда-либо смогу стать. Он может поднять меня по лестнице, так, словно я вешу не больше вязанки дров. И к моему величайшему стыду, ему приходилось это делать далеко не один раз. – На лице Йорана застыла непроницаемая маска. – Он никогда не показывает эмоций. Это очень утешает. Жалости мне хватает с избытком. – Он окинул Ханну изучающим взглядом. – Ты совсем не похожа на своего отца.
– Да, – подтвердила Ханна дрогнувшим голосом. – Я пошла в предков моей матери.
– А вот я, похоже, ни в кого не пошел, – вздохнул принц. – Разве что где-то в роду Гримьеров затесался гоблин. – Он наклонился вперед и похлопал по руке сначала Ханну, а затем Нину. – Все в порядке. Я не позволю вас выслать. Давайте-ка налейте себе чаю.
Ханна по-прежнему выглядела напуганной, и Нина беспокоилась, наливая чай сначала подруге, а затем себе. Трудно было позволить себе ощутить облегчение после всего, что наговорил Брум.
– С вами ничего не случится! – повторил принц. – Я запретил. – Он наклонился поближе и понизил голос: – Я устроил форменную истерику. В том, что ты хилый, есть свои плюсы.
– Но… но почему, ваше величество? – спросила Ханна.
Вопрос был закономерным, но рискованным. Знал ли он, что Ханна – гриш? Играл ли он с ними?
Принц откинулся на подушки, и выражение лукавства пропало с его лица.
– Я был болен всю свою жизнь. С самого детства. Я и не помню, когда не был объектом насмешек или беспокойства. И даже не знаю, что из этого хуже. Другие люди чураются моей слабости. Ты… ты подошла ко мне.
– Болезнь есть болезнь, – сказала Ханна. – Тут нечего боятся.
– Моя кровь была у тебя на руках. На платье. Тебе велели переодеться? – Ханна кивнула. – Ты не испугалась?
– В вашей чашке отвар полыни, да?
Принц заглянул в чашку, которая теперь остывала на столике рядом с ним.
– Он самый.
– Я воспитывалась в монастыре в Гефвалле, но всегда больше интересовалась травами, целительством.
– Тебя учили монашки? Это не похоже на предмет, который одобрила бы мать-хранительница.
– Видите ли, – осторожно начала Ханна, – вышло так, что я, некоторым образом, изучала его сама.
Принц рассмеялся и тут же закашлялся. Нина заметила, как чуть дрогнули пальцы Ханны. Она покачала головой. Нет, это далеко не самая хорошая идея.
Но Ханна просто не могла видеть чьи-то страдания и не откликнуться.
Кашель принца стих, и он длинно, судорожно вздохнул.
– Монастырь в Гефвалле, – продолжил он как ни в чем не бывало. – Я думал, туда отправляют строптивых девиц, чтобы из них выбили весь бунтарский дух и подготовили к роли послушных жен.
– Так и есть.
– Но твой дух им сломить не удалось? – спросил принц, пристально глядя на Ханну.
– Надеюсь.
– И у тебя нет мужа.
– Нет.
– Ты поэтому вернулась в Ледовый Двор? И надела тот роскошный наряд?
– Да.
– А вместо этого к твоим ногам свалился задыхающийся принц.
Нина чуть не подавилась чаем.
– Можешь смеяться, – позволил принц. – Я не стану тебя казнить. – Он склонил голову набок. – У тебя обрезаны волосы. Это знак преданности Джелю, ведь так?
– Так и есть.
– И вы обе молились надо мной. – Его взгляд остановился на Нине. – Ты взяла меня за руку. Некоторых казнили за попытку коснуться руки принца.
– Но это была не я, – набожно заявила Нина. – Дух Джеля руководил мной.
– Так вы истинно верующие?
– А разве вы – нет? – спросила Нина.
– Трудно верить в бога, лишающего меня возможности дышать.
Ханна с Ниной промолчали. Это прозвучало как богохульство, откровенное и неприкрытое, и им явно не стоило отпускать на этот счет замечания. Кто был главным в этой комнате? Джель или принц?
Наконец Расмус сказал:
– Целительство и травничество – не то, чем занимается большинство знатных дам.
Ханна пожала плечами.
– Я не похожа на большинство знатных дам.
Принц оценил расправленные плечи Ханны, упрямую линию подбородка.
– Я это вижу. Если преданность Джелю сделает меня таким же крепким, как вы, девушки, я думаю, стоит все-таки попробовать помолиться. – Он расправил складки одеяла. – Приходите навестить меня снова. Я нахожу ваше присутствие… умиротворяющим.
Потому что Ханна лечит тебя, пока мы болтаем.
– Ступайте, – велел он, взмахнув рукой. – Йоран проводит вас назад в ваши комнаты. Передавай привет отцу.
В его голосе безошибочно чувствовался сарказм. Так, значит, презрение Брума не осталось незамеченным.
Ханна с Ниной поднялись, присели в реверансах и, пятясь, покинули комнату.
– Ты лечила его, – обвиняюще шепнула Нина.
– Дух Джеля руководил тобой? – переспросила Ханна едва слышно. – Бесстыжая.
Йоран вывел их за дверь, но не успели они пройти по коридору и пары шагов, как были остановлены двумя королевскими стражами.
– Мила Яндерсдат, – произнес один. – Вы пойдете с нами.
Нина знала, что они не станут отвечать на вопросы. Простые люди не могли допрашивать королевскую стражу.
Она сжала Ханну в быстром объятии.
– Я вернусь, не успеешь оглянуться.
Пока ее вели по коридору, она оглянулась и увидела, что Ханна смотрит ей вслед застывшим от ужаса взглядом. «Я вернусь к тебе», – поклялась она. Оставалось только надеяться, что она сможет сдержать клятву.
Коридор сменился другим, и Нина, следовавшая за стражами, поняла, что оказалась в той части дворца, что была ей совершенно незнакома. Камень стен здесь выглядел древнее и был скорее не белым, а цвета слоновой кости, а когда она посмотрела вверх, то увидела украшавшую стены резьбу в виде гребней, отчего создавалось ощущение, будто идешь внутри грудной клетки громадного чудовища, в туннеле из костей.
Это место было построено, чтобы подавлять, но архитекторы Ледового Двора выбрали не тот мотив. «Смерть – это мой дар, – думала Нина, – и я не боюсь ушедших». Она всегда носила с собой два крохотных осколка кости, спрятанных в рукаве, на случай если ей вдруг потребуются дротики. И пуговицы у нее были костяными. А еще, само собой, были мертвецы. Королей и королев, а также их важнейших приближенных хоронили на Белом острове задолго до того, как вокруг него возвели Ледовый Двор, и Нина слышала их шепот. Армия, ждущая ее приказа.
Стражи остановились у высоких двустворчатых дверей, лишь немного не достававших до потолка. Их украшала фигура скалящегося волка Гримьеров с короной меж остроконечных ушей, подпирающего лапой земной шар. Двери распахнулись, и Нина оказалась в длинном зале, украшенном резными колоннами, похожими на березы. Все вокруг светилось голубым, словно вырезанное из настоящего льда, и Нине на миг показалось, что она в зимнем лесу.
Старый зал для приемов, поняла она, пока они шли к трону с высокой спинкой, вырезанному из алебастра так искусно, что он походил на кружево. Королева Агата восседала на нем в том же самом белом платье, в котором присутствовала на церемонии ранее. Спина ее была выпрямлена, гладкие волосы струились вниз жемчужной волной, а на голове сиял венец с опалами.
Нина понимала, что лучше не заговаривать первой. Она присела в глубоком реверансе, опустив глаза в пол, и застыла в ожидании, чувствуя, как путаются мысли. Зачем ее привели сюда? Что могло понадобиться от нее королеве Гримьер?
Мгновение спустя она услышала, как с глухим стуком захлопнулись двери, и поняла, что осталась наедине с королевой Агатой.
– Ты молилась сегодня над моим сыном.
Нина кивнула, не поднимая глаз.
– Молилась, ваше величество.
– Я, конечно же, знаю Ханну Брум. Но я не знаю девушку, преклонившую колени перед моим сыном и осмелившуюся взять его за руку, произносившую слова Джеля, чтобы облегчить его страдания. Поэтому я спросила у своих советников, кто же ты. – Королева Агата сделала паузу. – И, похоже, это никому не известно.
– Потому что я никто, ваше величество.
– Мила Яндерсдат. Вдова купца, торговавшего рыбой и замороженными продуктами. – Она произнесла эти слова так, словно полагала, что прозвучавшее в них презрение может изменить их смысл. – Молодая женщина простого происхождения, втеревшаяся в доверие семейства Ярла Брума.