Полет дракона - Энджи Сэйдж

– Похоже, я опять прошла сквозь Гудрун! – сказала Дженна. – Надеюсь, она не в обиде.

– Мне до сих пор кажется странным, что ворота охраняют призраки, – ответил Септимус, с облегчением разглядывая свой палец, который вроде как быстро заживал, – ведь кто угодно может пройти, разве нет?

– В том-то и дело, – возразила Дженна. – Любой может войти. Дворец открыт для всех жителей Замка. Стража больше не препятствует народу.

Септимус хмыкнул:

– Но есть и такие, кого не стоит подпускать близко.

– Иногда, Сеп, – сказала Дженна, – ты такой зануда. Надо поменьше торчать в этой дурацкой старой Башне, скажу я тебе. Попробуй догони! – И она умчалась.

Септимус смотрел, как Дженна бежит по лужайкам перед стенами Дворца, раскаленного летним зноем. Лужайки были длинные, широкие, разрезанные надвое подъездными дорожками, что вели прямо ко входу во Дворец. Это было одно из древнейших зданий в Замке. Его построили в старинном стиле, с маленькими укрепленными окнами и зубчатыми стенами, которые огибал фигурный ров. Во рву жили жуткие кусачие черепахи, оставленные здесь предыдущим хозяином – Верховным хранителем, – оказалось, от них не так-то просто избавиться. Через ров шел широкий низкий мост – до самых дубовых дверей, распахнутых настежь по случаю жаркого утра.

Таким Дворец нравился Септимусу. Теперь здание стало гостеприимным, и желтые кирпичи дружелюбно светились на солнце. Еще в армейские времена Септимус часто охранял ворота, но тогда это было мрачное, холодное место, где властвовал грозный Верховный хранитель. Несмотря на неприветливость Дворца, мальчик все равно охотно стоял на страже, хотя ему часто бывало скучно и холодно. Ведь это куда лучше, чем многое из того, что приходилось делать в Молодой армии.

Летом Септимус наблюдал за газонокосильщиком Билли Потом, который изобрел хитрое коробчатое приспособление – Ящерчик. Эта штуковина предназначалась для стрижки лужаек. Иногда она стригла, а иногда и нет. Это зависело от того, достаточно ли проголодались ее обитатели – луговые ящерицы. Ящерицы были секретом Билли (по крайней мере, он так надеялся, хотя очень многие разгадали его хитрость). Работало устройство просто: Билли толкал Ящерчик вперед, а ящерицы грызли траву: чик-чик. А когда не хотели, Билли падал на газон и начинал на них вопить.

В норках у реки Билли Пот держал сотни луговых ящериц. Каждое утро он выбирал двадцать самых голодных и сажал в косилку, а потом выкатывал ее на лужайки перед Дворцом. Билли очень надеялся когда-нибудь закончить стрижку травы прежде, чем придется начинать заново. Ему хотелось, чтобы у него хотя бы иногда выдавался выходной день. Но этого никогда не случалось. Когда он заканчивал стричь огромные газоны и ящерицы насыщались, трава уже успевала вырасти вновь.

Септимус отправился догонять Дженну, которая убежала вприпрыжку вперед, и услышал знакомое лязганье. Через секунду вдалеке показался Билли Пот. Он толкал свой Ящерчик по широкой тропе перед рвом, медленно приближаясь к сегодняшнему участку покоса. Септимус прибавил шагу, чтобы угнаться за Дженной. Но она была крупнее и сильнее, хотя и одного с ним возраста, – и уже скоро оказалась у моста.

Дженна остановилась и подождала Септимуса.

– Эй, Сеп! – крикнула она. – Давай найдем маму!

Они перешли через мост и оказались перед входом во Дворец. Старейшина у дверей не спал. Он сидел на низком золотом стульчике, выставленном на солнце, и с умилением наблюдал за ребятами. Призрак расправил пурпурный плащ – ведь и он в свое время был очень уважаемым Архиволшебником – и улыбнулся Дженне.

– С добрым утром, принцесса! – поприветствовал он ее так тихо, что казалось, его шелестящий голос доносится издалека. – Очень рад вас видеть. И доброе утро, ученик. Как превращается? Уже освоил Растроение?

– Почти, – улыбнулся Септимус.

– Молодчина, – похвалил Старейшина.

– И тебе привет, Годрик, – сказала Дженна. – Знаешь, где мама?

– Представьте себе, знаю, принцесса. Госпожа Сара сказала мне, что будет собирать травы в огороде. Я ей говорю, что кухарка всегда это делает, но она захотела сама. Удивительная женщина ваша мать, – протянул Старейшина.

– Спасибо, Годрик, – ответила Дженна. – Мы пойдем ее искать… Эй, что?

Септимус вдруг схватил ее за руку.

– Джен, смотри… – пробормотал он, тыча пальцем в облако пыли, которое стремительно приближалось к Дворцовым воротам.

Старейшина, в том же сидячем положении, поднялся со стула и повис в дверях, вглядываясь в ослепленную солнцем даль.

– Черный конь. Черный всадник, – прошелестел он.

Септимус потащил Дженну в тень, и они спрятались за спиной у призрака.

– Что ты делаешь? – возмутилась девочка. – Мы же видели эту лошадь. Надо посмотреть, кто всадник.

Выйдя в освещенный проем, Дженна сразу наткнулась взглядом на загадочного наездника. Он гнал во весь опор, и плащ развевался у него за спиной. Лошадь не остановилась у ворот. Она промчалась сквозь Великую Гудрун, грохоча подковами, и продолжила путь. К несчастью, Билли Пот еще направлялся на свой участок. Он как раз вытолкнул Ящерчик на подъездную дорожку, как ему вместе с газонокосилкой пришлось срочно увернуться, чтобы не оказаться сбитым лошадью. Билли отскочил, а вот косилке не так повезло. Она не была приспособлена для быстрых движений и тут же развалилась на части. Луговые ящерицы сиганули в разные стороны, а Билли Пот так и остался недоуменно таращиться на груду железа посреди дороги.

Всадник мчался дальше, не заметив потери Билли и ящериц, вновь обретших свободу. Лошадь вздымала копытами пыль жаркого дня, отбивая четкий ритм о сухую землю и резво приближаясь ко Дворцу.

Дженна и Септимус думали, что всадник свернет к конюшням, как делали все, кто приезжал верхом, но тот, к их удивлению, пришпорив лошадь, въехал прямо на мост. Он мастерски, даже не замедлив ход, галопом влетел в двери, проскакав сквозь Годрика. Дженна почувствовала жар взмыленной лошади, когда та промчалась совсем близко, и на тунику девочки упали брызги слюны с конской морды. Дженна хотела было выразить свое возмущение всаднику, но тот уже промчался через холл и скрылся. Стуча копытами по каменным плитам и высекая из них искры, лошадь резко свернула влево на тонущий во мраке Долгий променад – коридор длиной в милю, который, точно хребет, делил Дворец на две половины.

Годрик отодрал себя от пола и пробубнил: