Синий мопс счастья - Дарья Донцова

Значит, это предназначено не для людей. Ну и ну, однако, далеко зашел прогресс. Видно, Лиза и Кирюшка все же решили выкрасить мопсих. Но, напуганные происшествием с Адой, отложили процедуру.

Забыв умыться, я схватила коробочку и пошла в спальню. Еще неизвестно, что случится с Мулей после применения сей краски, спрячу лучше пока это средство от греха подальше в свой шкаф.

Кто-то из домашних мне постелил, я уже хотела умилиться от такой заботы, но потом пригляделась, увидела вздыбленное одеяло, скомканные подушки, смятую простыню и вспомнила, что не успела утром застелить кровать, унеслась с Адюсей в лечебницу. Я, испуганная внезапной болезнью мопсихи, не сделала вообще ничего: не выгуляла собак, не покормила их, не пропылесосила полы…

И откуда, скажите на милость, Ада взяла крысиный яд? Дома мы ничего подобного не держим. В квартире есть средства, которыми можно отравиться, допустим, средство для мытья унитаза или жидкость для удаления засора труб. Но все бутыли стоят в специальном, хорошо закрывающемся шкафу. К тому же Ада не щенок, а взрослая собака. Да, она способна утащить со стола еду, но жевать стиральный порошок и лакать растворитель не станет.

Дверь тихонько приоткрылась, на пороге возникла обиженно сопящая Муля.

– Иди сюда, – похлопала я по кровати.

Мульяна легко вспрыгнула на матрац, фыркнула и исчезла под одеялом. Я вытянула ноги, обняла собаку и горько вздохнула. Обычно мы спим так: я на боку, Муля лежит около моего живота, а Ада подпирает спину. Честно говоря, быть начинкой в этом «гамбургере» не слишком комфортно. Если хозяйке хочется пошевелиться, мопсихи ворчат, а стоит мне повернуться на другой бок, как они начинают рокировку, Муля ползет к животу, Ада к спине, по дороге они натыкаются друг на друга и начинают разборки.

Но сегодня место у моей спины оказалось свободно. По щекам потекли слезы. Бедная Дюша. Нет, надо пойти к Кате, взять мопсиху и положить ее к себе в кровать, туда, где она привыкла спать. Конечно, Адюся очень слаба и может напрудить в постели лужу, но не наплевать ли на это? Однако сил встать не было. Я натянула одеяло на голову и внезапно заснула.

Разбудил меня запах кофе. Я села, взглянула на часы: одиннадцать!

Меня как ветром смело с постели. С ума сойти! Неужели я проспала звонок будильника? И как там мопсиха? Натянув халат, я ринулась на кухню и обнаружила на столе еще горячий кофейник, а на холодильнике записку, прижатую магнитом: »Уехал в клинику с Адой ставить капельницу. С собаками не гуляли, проснешься – выведи их. Серега».

Я перевела дух. Значит, домашние встали сами и разбежались по делам, меня не стали будить, пожалели бедную Лампу. Если бы еще и с собаками погуляли, то жизнь могла показаться мне прекрасной, но полного счастья не бывает, придется самой топать во двор. Внезапно из прихожей послышался шум открываемой двери. Я похолодела, небось Сережка, унося Аду, забыл закрыть замок и в квартиру снова проникла цыганка. Я схватила молоток для отбивания мяса и понеслась в коридор.

У вешалки стаскивал ботинки Костин.

– Привет, Лампецкий, – пробубнил он, – как там Ада?

– Вроде ничего, – ответила я, пряча молоток за спиной, – ее повезли в лечебницу на очередную процедуру.

– Дай кофейку.

– Пей на здоровье, а я пока собак выведу.

– В одиннадцать утра? – удивился Вовка. – С какой стати?

– А они еще не выходили, я проспала, голова болит.

Сказав это, я стала вытаскивать из ящика комбинезоны: два громадных, принадлежащих Рейчел и Рамику, и пару маленьких, для Мули и Ады. На глаза навернулись слезы, я быстро отложила одну из голубых одежек. Господи, сделай так, чтобы Ада снова гуляла в ней, веселая и здоровая.

– Слышь, Ламповецкий, – внезапно сказал Володя, – что-то ты плохо выглядишь. Давай я псов прогуляю.

– Ты? !

– А что такого?

– Ну, ничего, конечно, большое спасибо, просто не ожидала такой удачи.

– Ладно, одевай их! – приказал майор.

Я принялась впихивать собак в непромокаемые мешки. Самая послушная из стаи – Рейчел. По-моему, стаффордширихе просто все по фигу. Она не особо печалится из-за необходимости одеваться и спокойно стоит, пока хозяйка, сопя, натаскивает на нее шуршащий комбинезон. Рамик менее покорен, но тоже не особо вертится, а вот Мулечка ведет себя просто отвратительно. Только засунешь передние лапы в «рукава» и схватишься за задние, глядь, а мопсиха уже вытащила первые наружу. Когда же, проявив чудеса изворотливости, вы все же умудритесь ее одеть, она застывает, как изваяние, отказываясь идти. Приходится выволакивать упрямицу на лестницу силой.

Должна вам сказать, что сама прогулка во дворе – это еще полбеды, основная неприятность в этом процессе: одевание, раздевание и мытье лап. Вспотев и разозлившись, я нацепила на собак ошейники и, дав Вовке рулетки, предупредила:

– Будь аккуратен, поводки могут запутаться. Держи Рамика и Рейчел в одной руке, а Мулю в другой, она…

– Скажи, Лампа, – не дал мне договорить Вовка, – ну отчего женщины такие зануды?

– Просто я хочу все объяснить, ты ведь выходишь со стаей в первый раз.

– Экая наука! Подумаешь!

– Не такое это простое дело.

– Я тебя умоляю, – скривился майор, – тоже мне задача! Походить по двору! Только баба способна из такой ерунды создавать проблему.

Глава 3

Снарядив Вовку с собаками во двор, я пошла на кухню, поставила чайник, вытащила пачку с чаем, отрезала кусок лимона, выудила из холодильника коробочку с плавленым сыром, намазала тостик, открыла рот… и услышала вопль.

– Лампа!

Пришлось распахнуть окно и выглянуть наружу. Костин стоял посреди двора, задрав голову вверх.

– Что случилось? – крикнула я.

– Они не хотят гулять.

– В каком смысле?

– В прямом. Сели и не шевелятся.

– А ты не стой, ходи, тогда и собаки задвигаются, – посоветовала я и, захлопнув раму, вернулась к завтраку.

Но не успел вкусный тостик оказаться во рту, как с улицы опять донеслось:

– Лампа! !!

Положив недоеденный кусок на стол, я снова высунулась наружу.