Синий мопс счастья - Дарья Донцова

Одним словом, этот дом приглянулся некоей богатой и чиновной особе, захотевшей разместить в нем штаб-квартиру своей партии. Началась нешуточная борьба, директриса сражалась, аки лев, родители бегали по разным инстанциям и пачками писали письма мэру. Но депутат закусил удила и не отступался. В конце концов он натравил на школу особую комиссию, которая вынесла заключение: дом стоит слишком близко от магистрали, детям нельзя учиться в нем, им вредно дышать выхлопными газами, долетающими в цитадель знаний с Тверской. Лично мне непонятно, почему за шестьдесят лет существования школы никто никогда не говорил о ее невыгодном местоположении.

Но факт остается фактом. Школе выделили другое здание, на краю Москвы, и Кирюше пришлось вновь идти на учебу в другое место. Чтобы успеть к первому уроку, ему пришлось бы вставать в пять утра.

Мы с Катей подумали и приняли соломоново решение: в выпускном классе, до которого Кирюшке остался год, отправим его в экстернат, где он будет усиленно готовиться к поступлению в институт, а пока пусть ходит в школу около дома, чтобы не тратить несколько часов на дорогу.

Поэтому сейчас Кирюша посещает самое заурядное заведение, которое расположено у нас под окнами. Слава богу, там детей не притесняют, просто их не замечают и ничему особо не учат. Но мы не волнуемся, знания Кирюша с сентября получает от наемных репетиторов. Кстати, Лиза тоже теперь учится с ним в одном классе.

Добежав до школы, я отыскала кабинет медсестры и увидела там иссиня-бледного Кирюшку, лежащего на топчане, накрытом оранжевой клеенкой.

– Котик, что с тобой! – кинулась я к нему.

Кирюшка не отвечал, я потрогала его лоб. Кожа оказалась липкой и холодной.

– Что же «Скорая» до сих пор не едет? – вырвалось у меня.

– А я ее не вызывала, – ляпнула толстая тетка в белом халате, восседавшая за письменном столом, – ясное дело, отравился. Забирайте домой!

От возмущения я вначале поперхнулась, но потом налетела на меланхоличную медсестру:

– Вы с ума сошли! Ребенку плохо, а никто не позвонил доктору!

– Я сама медик и прекрасно понимаю, в чем дело! – бросилась в атаку толстуха. – Кормите детей марсами да сникерсами, даете с собой бутерброды, вот и результат! Тошнило его, прямо страсть как, теперь вот лежит.

Дрожащими руками я вытащила телефон.

– У нас в столовой исключительно диетические продукты, – злилась фельдшерица, – севодни сосиськи с гречей давали и кофе, растворимый, отечественный, первый сорт, со сгущенкой. Чем там травануться можно? А? Нет, все родители, наложуть колбасы всякой…

Вызвав в школу медиков, я попыталась напоить Кирюшку водой из бутылки, не достигла успеха, перепугалась еще больше и услышала новую порцию упреков от медсестры:

– Во! Французская бурда! Купили хрен знает что в пластике. Свое надо брать, боржоми!

– Боржоми не наше! – рявкнула я.

– А чье же?

– Источник принадлежит Грузии.

– Вона, умная какая, – завела было бабища, но тут наконец появились две суровые женщины с железным чемоданом.

Остаток дня я провела с Кирюшкой и прочими домочадцами в больнице. Узнав, что мать больного мальчика их коллега – оперирующий хирург, медики стали приветливее, более того, они без всяких споров перевели Кирюшу в клинику к Катюше, где его сразу окружили пристальным вниманием и заботой.

Около полуночи Катя прогнала нас домой.

– Нечего тут всем толкаться, – сурово сказала она, – ступайте спать.

Мы с Сережкой и Юлечкой возвратились домой, попили чаю и уставились друг на друга.

– Ну и ну, – покачала головой Юля, – вчера Ада, сегодня Кирюха.

– Чем же он траванулся? – спросил Сережка.

Я пожала плечами:

– Наверное, сосисками, которые давали в школе. Сам знаешь, какую еду детям привозят.

– Кирюха не ходит в столовую, – напомнила мне Юля.

– Верно. Но сегодня утром я проспала и не положила ему завтрак. Небось он проголодался и пошел в буфет.

– Все по кроватям, – велел Сережка, – ноги подкашиваются.

Я заглянула в свою спальню, с удовлетворением отметила, что привезенная из клиники Ада выглядит намного бодрее, чем вчера, и пошла разбирать Кирюшкин рюкзак.

Внезапно ожил телефон. Я посмотрела на часы и испугалась. Уже поздно, в такое время могут сообщить лишь о несчастье. Руки схватили трубку.

– Алло.

– Позовите Кирюшу, – послышался голосок.

Я перевела дух. Слава богу, ничего страшного не случилось, мальчик мирно спит в своей палате. Ну и глупости лезут в мою голову. Просто это одна из одноклассниц Кирилла, плохо воспитанная девица. Небось сидит до утра в Интернете, вот и решила поговорить с ним, невзирая на время.

– Кирилл не может подойти.

– А что случилось? – с тревогой спросила девочка. – Он заболел, да? Давно звоню, но у вас никто трубку не берет.

Я улыбнулась. Похоже, Кирюша просто нравится этой однокласснице, вот и волнуется.

– Он в больнице.

– Ой!

Я поспешила успокоить девочку:

– Сейчас уже все в порядке.

– А было плохо?

– Ну, достаточно, он сильно отравился.

– Чем?

– Какой-то едой, скорей всего сосисками из вашей столовой в школе.

– И ему было совсем плохо? Он мог умереть?

– В это время Кирюша спокойно спит, правда, он пока в палате реанимации, под капельницей, но угрозы для жизни уже нет. Он скоро поправится, не расстраивайся.

Ту-ту-ту… – понеслось из трубки. Ошарашенная одноклассница отсоединилась, или наш разговор прервался сам собой. Я подождала пару секунд, поняла, что девочка не собирается перезванивать, и занялась рюкзаком Кирюши.

Вытряхнутые учебники и тетради я сложила на столе, пенал сунула в ящик, дневник на всякий случай раскрывать не стала, хватит на сегодня стрессов. Последнее, куда я заглянула, было внешнее отделение, застегнутое на «молнию». Внутри оказался прозрачный пакет с остатками еды. Недоеденная пачка печенья, огрызки булочки и полный пакет сока. Я повертела в руках упаковку с тем, что без зазрения совести изготовители назвали натуральным персиковым нектаром. Значит, Кирюша на большой перемене сгонял в ларек и купил себе перекус. Колбасу, сосиски или шаурму он есть не станет, мы с Катей многократно повторяем детям: «Если хотите чего-то мясного, никогда не приобретайте это в вагончике на улице. Скорей всего там вам всучат просроченный товар».