Зовите меня Джо - Пол Андерсон

Когда была набрана нужная скорость, полет земного корабля к тому знаку зодиака, которым управляла Дева, стал свободным. Сопла остыли, и корабль превратился в подобие кометы. Теперь на него действовала только гравитация – определяла курс, уменьшала скорость.

Все шло по плану. Однако действие гравитации нужно было свести к минимуму. В межзвездной навигации слишком много тонкостей, а потому команда – профессиональные космолетчики, ученые и инженеры – трудилась не покладая рук.

Борис Федоров вывел бригаду в открытый космос для осуществления сложнейшей операции. Для того чтобы работать в условиях невесомости, нужно было обладать большим опытом владения как инструментами, так и собственным телом. Но даже самые опытные специалисты ухитрялись порой отстыковываться и отлетать от корабля, а потом, чертыхаясь, выбирать фал и подтягиваться к обшивке. Освещение оставляло желать лучшего: либо глаза слепили лучи солнца, либо царила густая, словно чернила, темнота, которую разрывали только лучики укрепленных на шлемах фонарей. То же самое и со слышимостью. Речь смешивалась с шумом дыхания и пульса – звуки концентрировались и усиливались внутри оболочки скафандра, да добавьте сюда еще треск всевозможных космических шумов, – все это звучало в наушниках. Система очистки воздуха в скафандрах была далеко не такая совершенная, как внутри корабля, и потому отработанные газы удалялись плоховато. За несколько часов работы внутри скафандра образовывалась настоящая парилка – запах пота, водяные пары, углекислота, сероводород, ацетон… белье прилипало к телу… жутко болела голова, и даже на звезды смотреть не хотелось.

Но невзирая на все трудности, модуль Буссарда – рукоять и головка клинка – был отсоединен. Отвод его от корабля был делом тонким и небезопасным. В отсутствие трения и тяжести он сохранял каждый грамм своей значительной инерционной массы. Стоило ему начать двигаться, затормозить его было крайне тяжело.

Наконец модуль отплыл от корабля на буксире. Федоров лично проверил результат отстыковки.

– Получилось, – пробурчал он и добавил: – Надеюсь.

Его сотрудники подсоединили свои фалы к буксиру. Федоров сделал то же самое, связался по радио с Теландером. Включились механизмы выбирания буксира – он сматывался, унося инженеров внутрь корабля.

У них были причины торопиться. Пока модуль будет двигаться за корпусом приблизительно по одинаковой траектории, вступят в действие дифференциальные силы. Вскоре они и вызовут нежелательный сдвиг в относительной расстановке. И до начала следующей стадии процесса бригада должна оказаться внутри корабля. За его пределами обстановка создастся, мягко говоря, неблагоприятная для живых организмов.

«Леонора Кристин» выпустила паутину сетей силового поля. Они ярко сверкали в лучах солнца – серебро на черном. Наверное, издалека корабль сейчас был похож на паучка, одного из тех отважных путешественников, что отправляются в дорогу по тоненьким нитям собственных паутинок. Да в конце концов, по сравнению с колоссальными размерами Вселенной «Леонора Кристин» и была крошечной точкой.

И все же то, что сейчас происходило с кораблем, с человеческой точки зрения, было грандиозно. Внутренний источник направил энергию к генераторам ловушек. Паутину ловушек окружило поле магнитогидродинамических сил – невидимое, но простиравшееся на многие тысячи километров; плод динамического взаимодействия, это поле не отличалось статичной конфигурацией, но удерживалось и контролировалось с потрясающей точностью, грандиозно мощное и еще более грандиозно сложное.

Сила поля захватила плывущий на буксире модуль Буссарда, установила его в микрометрически точное положение относительно корпуса корабля и пристыковала к «Леоноре Кристин». Мониторы подтвердили, что операция прошла успешно. Капитан Теландер провел окончательные переговоры с Луной, получил «добро» и отдал приказ. Теперь всю работу на себя взяли автоматы.

Работа ионного ускорителя на малой мощности создала умеренную скорость – десятки километров в секунду. Этого было достаточно, чтобы заработал главный двигатель. Его мощность нарастала и нарастала. «Леонора Кристин» тронулась в путь!

Глава 4

В одном из садов был установлен экран внешнего обзора. Черноту небес и бриллианты звезд прекрасно обрамляли папоротники, орхидеи, фуксии и бугенвиллея. Журчали и поблескивали струи фонтана. Воздух тут был теплее, чем в других отсеках, – влажный, напоенный ароматами цветов и зелени.

Однако все это не позволяло забыть о том, что корабль движется. Система Буссарда не была еще разработана до такой степени, чтобы команда и пассажиры корабля ощущали себя так, как если бы они находились внутри электрической ракеты. Везде теперь была легкая вибрация и слышалось что-то вроде тихого шелеста. Вибрация, правда, была едва заметной и все же пронизывала и металл, и тело, а может быть – и сны…

Эмма Глассголд и Чиюань Айлинь сидели на скамейке среди цветов. До прихода в оранжерею они гуляли, болтали. Все шло к тому, что они должны были стать подругами. А вот в оранжерее обе, не сговариваясь, примолкли.

Глассголд вдруг часто заморгала и отвернулась от экрана.

– Не надо было сюда приходить, – пробормотала она. – Давай уйдем.

– Почему? Здесь так красиво, – удивленно откликнулась женщина-планетолог. – Намного приятнее, чем глазеть на голые стены каюты, от которых скоро тошнить начнет. Так и хочется сбежать.

– А вот от этого не сбежишь, – проговорила Глассголд, указывая на экран. В это мгновение он был настроен на дальнюю перспективу, и Солнце виделось звездочкой – такой же, как остальные. Чиюань искоса посмотрела на Глассголд. Биолог тоже была невысокого роста, темноволосая, но глаза у нее были большие и синие, лицо круглое и розовое, фигурка демонстрировала склонность к полноте. Одевалась она просто – как на время работы, так и в свободное время. Не пропуская общих мероприятий, она присутствовала на них скорее как наблюдатель, чем активный участник. – Всего за пару недель, – продолжала Глассголд, – мы добрались до границ Солнечной системы. Каждый день… вернее, каждые двадцать четыре часа, поскольку такие понятия, как «день» и «ночь», для нас больше не существуют. Так вот, каждые двадцать четыре часа наша скорость возрастает на восемьсот сорок пять километров в секунду.

– Ну, такой малютке, как я, остается только радоваться, что сила тяжести вернулась к земной, – попыталась пошутить Чиюань.

– Пойми меня правильно, – пылко откликнулась Глассголд. – Я не собираюсь вопить: «Поверните обратно! » – Она попробовала пошутить: – Ведь тогда я ужасно разочарую психологов, которые меня тестировали. Похоже, – продолжала она печально, – мне нужно время… чтобы немного привыкнуть… ко всему этому.

Чиюань понимающе кивнула. Китаянка, одетая в новенькое, с иголочки, кимоно (наряды были одним из ее увлечений), была так не похожа на подругу… Она погладила руку Глассголд и попыталась успокоить ее: