Дорога солнца и тумана - Лейла Аттар

– Это не костюм. Я настоящий масаи.

– Ты без волос?

– Косы-то? Они накладные. Я наряжаюсь для туристов. Они фоткают меня. Еще я работаю гидом, но все это временно. Вообще-то, я актер – герой боевиков – и жду хорошую роль. Когда-нибудь ты увидишь меня на большом экране. Но это в будущем. Ты сказала, что ищешь водителя. Куда надо ехать?

– В Рутему, – ответила я.

– Садись. Я отвезу тебя.

– Сколько возьмешь? – спросила я, прищурив глаза.

– Для тебя столько же, сколько в дала-дала.

Я колебалась. Я не из тех, кто готов прыгнуть в машину к незнакомому мужчине, не говоря уж о том, что это происходит в другой части света.

Кто-то щипнул меня за ягодицу. Возможно, это старуха пыталась продать мне браслет. Я не поняла. Тут же кондуктор с мегафоном что-то заорал мне в ухо, и я прыгнула в машину к Бахати.

– Ты знаешь Коринну из Нима-Хауса? – спросила я. – Это она посоветовала мне отыскать тебя.

«У меня есть друзья, парень, и они знают, где я».

– Я знаю мисс Коринну. Она дала тебе хороший совет. Я классно вожу тачку. – Бахати резко свернул влево, и я судорожно вцепилась в приборную доску.

– Ты ездишь без ремней безопасности? – спросила я, когда пошарила возле себя и ничего не нашла.

– Их тут ни у кого нет. – Он рассмеялся. – Не волнуйся. Ты в хороших руках. У меня безупречная репутация. Никаких аварий.

Я увидела, как два пешехода успели вовремя нырнуть в сторону, и он их не задел.

– Ты не сказала мне твое имя, мисс… – спросил он.

– Родел.

– Мисс Родел, тебе повезло, что я нашел тебя, иначе ты была бы в нем. – Он показал на обогнавший нас дала-дала. – Большинство этих мини-вэнов рассчитаны на десять пассажиров. Но если там нет хотя бы двадцати, это не настоящий дала. Если тебе комфортно, это не настоящий дала. Водитель там сущий диктатор. Не проси его убавить громкость музыки. Никогда не жди, что он остановит автобус там, где тебе надо выходить. Никогда не смейся над картинками на его лобовом стекле. Выходя из дала, ты теряешь все права. Он может тебя переехать, может тронуться с места, зажав твою ногу дверью, может увезти твой багаж, он…

– Я поняла. С тобой мне лучше.

– Точно. И я предлагаю много дополнительных услуг. Банановое пиво. Готовый ланч. Бесплатный африканский массаж. Нет. Не такой массаж, мой друг. Я имею в виду это, понятно? – Он посмотрел на меня, когда мы прыгали по бесконечным выбоинам. – Африканский массаж. Хе-хе. Хороший, правда? Ты оставишь мне отзыв? У меня рейтинг 4, 5…

– Бахати?

– Да, мисс?

– Ты слишком много говоришь.

– Нет, мисс, я только сообщаю важную информацию. Сегодня хороший день для поездки в Рутему. Завтра будет дождь. Дороги станут очень грязными. Я рад, что мы едем сегодня. Завтра мне пришлось бы взять с тебя лишнюю плату за автомойку. Для Сьюзи, моей тачки. – Он постучал по рулю. – Она любит чистоту. Но если ты хочешь поехать завтра, тоже хорошо. У меня в багажнике лежит зонтик. Он из «Гран-Тюльпана». Очень большой, очень хороший. Им пользовалась Опра Уинфри. Ты увидишь логотип. «Гран-Тюльпана», не Опры. Мне отдали его, потому что…

– Сегодня нормально. Но разве мы едем не туда?

– Да, да. Я везу тебя туда. Ты уже мне сказала. Неужели ты забыла? Все отлично. У меня хорошая память. Но я не понимаю, почему ты хочешь туда поехать. Там нет ничего интересного. Если бы ты спросила меня, я бы посоветовал…

Мы проезжали мимо бойких рынков и колониальных зданий, стоявших среди современных магазинов, словно упрямые, пыльные историки. Бахати болтал и болтал, когда мы покинули Амошу и поехали по грунтовке мимо маленьких ферм и традиционных построек. Он замолчал на холме, откуда открывался обширный вид на окрестности, и остановил машину.

– Гляди, – сказал он, показывая за каньоны, на горизонт.

На фоне ярко-голубого неба виднелся над облаками силуэт Килиманджаро, словно роскошная воздушная корона. Я представляла себе что-то живописное, когда Мо рассказывала мне об этом вулкане, но была буквально застигнута врасплох, когда впервые увидела его огромный, словно присыпанный пудрой силуэт.

Бахати, казалось, разделял мое благоговение. На некоторое время он прекратил свои комментарии. Он не нашел ни слов, чтобы поделиться со мной, ни акафиста из заученных фактов, чтобы произвести впечатление. Мы просто глядели на нереально огромную, величественную гору, возвышавшуюся над золотыми равнинами африканской саванны.

– Почему ты решила поехать в Рутему? – спросил Бахати, когда мы поехали дальше. – Ведь там просто кучка домиков и пара лавок.

– Я ищу друга моей сестры. – Я объяснила, что привело меня в Амошу и почему мне нужна помощь Габриеля.

– Мне жаль, что с твоей сестрой случилось несчастье. Это был такой ужас, – сказал он. – Тот парень – Габриель, – ты не знаешь его фамилию?

– Нет. Просто знаю, что моя сестра работала с ним вместе.

– Не беспокойся, мисс Родел. Мы найдем его.

Это были нехитрые заверения, но я была благодарна за них.

Когда мы въехали в Рутему, за нами по пыльной дороге побежали босые ребятишки, крича: «Мзунгу! Мзунгу! »

– Что они кричат? – спросила я у Бахати.

– Мзунгу – значит, белый человек. Они не привыкли видеть здесь туристов. – Он остановил джип под фикусом. Там перемазанные в масле и солярке мужчины, что-то бормоча, возились с трактором, словно хирурги с пациентом. – Сейчас я спрошу у них, знают ли они Габриеля.

Пока Бахати разговаривал с мужчинами, дети, галдя и хихикая, окружили нашу машину.

– Схоластика, Схоластика! – выкрикивали они, показывая на меня.

Я представления не имела, что это означает, но они исчезли, когда Бахати вернулся и шуганул их.

– Тебе повезло, в деревне есть только один Габриель с подружкой мзунгу. Но он часто уезжает, и они давно его не видели. Семья Габриеля живет вон там. – Он показал на большой участок с домом, странно выглядевший среди рядов маленьких хижин. Его окружал периметр стен с острыми осколками битого стекла, торчавшими из цемента.