Басни. Стихотворения - Иван Крылов

        Кой-как угнездился, прижался

        К нему наш Голубок;

        Но ни от ветру он укрыться тут не мог,

        Ни от дождя спастись: весь вымок и продрог.

        Утих помалу гром. Чуть солнце просияло,

        Желанье позывать бедняжку дале стало.

        Встряхнулся и летит, – летит и видит он:

        В заглушьи под леском рассыпана пшеничка.

        Спустился – в сети тут попалась наша птичка!

        Беды со всех сторон!

        Трепещется он, рвется, бьется;

        По счастью, сеть стара: кой-как ее прорвал,

        Лишь ножку вывихнул, да крылышко помял!

        Но не до них: он прочь без памяти несется.

        Вот пуще той беды, беда над головой!

        Отколь ни взялся ястреб злой;

        Невзвидел света Голубь мой!

        От ястреба из сил последних машет.

        Ах, силы вкоротке! совсем истощены!

        Уж когти хищные над ним распущены;

        Уж холодом в него с широких крыльев пашет.

        Тогда орел, с небес направя свой полет,

        Ударил в ястреба всей силой —

        И хищник хищнику достался на обед.

        Меж тем наш Голубь милой,

        Вниз камнем ринувшись, прижался под плетнем.

        Но тем еще не кончилось на нем:

        Одна беда всегда другую накликает.

        Ребенок, черепком наметя в Голубка, —

        Сей возраст жалости не знает, —

        Швырнул – и раскроил висок у бедняка.

        Тогда-то странник наш, с разбитой головою.

        С попорченным крылом, с повихнутой ногою,

        Кляня охоту видеть свет,

        Поплелся кое-как домой без новых бед.

        Счастлив еще: его там дружба ожидает!

        К отраде он своей,

        Услуги, лекаря и помощь видит в ней;

        С ней скоро все беды и горе забывает.

        О вы, которые объехать свет вокруг

        Желанием горите!

        Вы эту басенку прочтите,

        И в дальний путь такой пускайтеся не вдруг.

        Что б ни сулило вам воображенье ваше;

        Но, верьте, той земли не сыщете вы краше,

        Где ваша милая, иль где живет ваш друг.

XIX. Червонец

        Полезно ль просвещенье?

        Полезно, слова нет о том.

        Но просвещением зовем

        Мы часто роскоши прельщенье

        И даже нравов развращенье;

        Так надобно гораздо разбирать,

        Как станешь грубости кору с людей сдирать,

        Чтоб с ней и добрых свойств у них не растерять,

        Чтоб не ослабить дух их, не испортить нравы,

        Не разлучить их с простотой

        И, давши только блеск пустой,

        Бесславья не навлечь им вместо славы.

        Об этой истине святой

        Преважных бы речей на целу книгу стало;

        Да важно говорить не всякому пристало:

        Так с шуткой пополам

        Я басней доказать ее намерен вам.

        Мужик, простак, каких везде немало,

        Нашел Червонец на земли.

        Червонец был запачкан и в пыли;

        Однако ж пятаков пригоршни трои

        Червонца на обмен крестьянину дают.

        «Постой же, – думает мужик, – дадут мне вдвое;

        Придумал кой-что я такое,

        Что у меня его с руками оторвут».

        Тут, взяв песку, дресвы и мелу

        И натолокши кирпича,

        Мужик мой приступает к делу.

        И со всего плеча

        Червонец о кирпич он точит,

        Дресвой дерет,

        Песком и мелом трет;

        Ну, словом, так, как жар, его поставить хочет.

        И подлинно, как жар Червонец заиграл:

        Да только стало

        В нем весу мало,

        И цену прежнюю Червонец потерял.

XX. Троеженец

        Какой-то греховодник

        Женился от живой жены еще на двух.

        Лишь до Царя о том донесся слух

        (А Царь был строг и не охотник

        Таким соблазнам потакать),

        Он Многоженца вмиг велел под суд отдать

        И выдумать ему такое наказанье,

        Чтоб в страх привесть народ

        И покуситься бы никто не мог вперед

        На столь большое злодеянье:

        «А коль увижу-де, что казнь ему мала,

        Повешу тут же всех судей вокруг стола».

        Судьям худые шутки:

        В холодный пот кидает их боязнь.

        Судьи толкуют трои сутки,

        Какую б выдумать преступнику им казнь.

        Их есть и тысячи; но опытами знают,

        Что все они людей от зла не отучают.

        Однако ж, наконец, их надоумил бог.

        Преступник призван в суд для объявленья

        Судейского решенья,

        Которым, с общего сужденья,

        Приговорили: жен отдать ему всех трех.