Белый царь – Иван Грозный. Книга 1 - Александр Тамоников

– Да! – проговорила девчушка лет двенадцати-тринадцати.

– Вот и хорошо.

Дмитрий поторопил товарища:

– Федька, ты любезничай, только иногда наверх поглядывай. Доски прогорели. Еще немного, и кровля на нас рухнет. С кем тогда рассусоливать станешь? Если только с ангелами на небесах!

Федор опустил девушку на пол, обошел Дмитрия, державшего на руках женщину, и навалился на дверь. Та вылетела вместе с петлями и коробом. Из сеней ударило пламя.

Федор едва успел увильнуть и сказал:

– Плохи дела, Митька. Вход-то я открыл, да в сенях топка!

– Что ты предлагаешь? Ждать, пока кровля нас накроет? Все одно другого пути, чтобы выбраться из этой геенны огненной, у нас нет!

– Это точно. Погоди, я подыму девчонку, и будем пробиваться через огонь. Мужики бы догадались с той стороны воды припасти.

– Может, и догадались, кто знает? Нет, так придется нам испечься, как поросяткам.

– Ты еще находишь силы шутить?

– Признаюсь, Федя, последние. Голова кружится, в глазах круги. Давай быстрее, а то тебе и меня придется тащить. Хотя нет, вернуться за мной ты уже не успеешь.

– Не болтай попусту. Пробьемся!

– Если только с Божьей помощью. Господи всесильный, не оставь нас в беде, спаси и сохрани!

Федор поднял девушку на руки. Она вновь застонала от боли и прикусила губу, из которой на руку парня упали алые капли крови.

– Держись, красавица. – Он нагнул голову, прижал девушку к себе, прикрыл ее рубахой, насколько это было возможно, и вошел в пылающие сени.

Федор пролетел сквозь жар, языки пламени, треск пожара, миновал сени и выскочил на улицу. Следом появился и Дмитрий с женщиной на руках. К ним сразу же бросились мужики с ведрами и обдали водой, отчего парням стало гораздо легче.

Федор передал девушку Егору и сказал:

– Отнеси ее куда-нибудь в избу и позови знахарку, коли есть на деревне такая. У девушки сломана нога.

– Ага! А знахарка у нас есть. Авдотья. Я покличу ее.

Женщину, которую Дмитрий вынес из огня, мужики положили на кошму, постеленную прямо на землю. Она молилась, просила Бога неведомо о чем.

Через несколько мгновений гроза прекратилась, ушла на юг. Стали затихать гром и ветер. На деревню вдруг обрушился ливень. Сильный, но настолько короткий, что люди не успели разбежаться, спрятаться от него, а вот пожар был потушен. Из-за облаков, сменивших черную грозовую тучу, как ни в чем не бывало выглянуло солнце, такое же яркое и жаркое, как и прежде.

Дмитрий попросил напиться. Какой-то мужик тут же принес ему ковш кваса. Он утолил жажду, стал искать взором друга и увидел Федора, стоявшего рядом с Егором.

Тут к нему подошла женщина, жительница деревушки, и сказала:

– Молодец! Аннушка с тобой и товарищем твоим говорить хочет.

– Что за Аннушка?

– Та, которую ты вынес из горящего дома, жена кузнеца. Пойдете, или сказать, что не желаете?

– Отчего же не желаем. Сейчас и пойдем.

Дмитрий подошел к Федору и передал ему просьбу женщины.

– Что ж, можно поговорить. А где она? – спросил тот.

– Ее в соседний двор перенесли, – ответила женщина.

– Она и в доме выглядела больной. Чем хворает?

– Кто знает. Как-то сразу сникла, потом слегла. Знахари смотрели, лечили, да ничего толком у них не получилось. На глазах тает Аннушка.

– Это я заметил, – проговорил Дмитрий. – Веса в ней почти нету. Невесомая, прямо как облако.

Женщину, которую вытащил из огня Дмитрий, мужики перенесли к дому, где были привязаны кони парней. Она лежала на рогоже, под головой валик, руки сложены на груди, в них икона и образок на нитке.

Юноши присели на корточки рядом с ней.

– Ты хотела нас видеть, мы пришли, – сказал Федор.

– Да, благодарствую за все, что вы сделали. Особо за спасение дочери. Возьми. – Она протянула Федору икону чудотворца Николая. – Пусть она хранит тебя и весь твой род. – Женщина взглянула на Дмитрия и продолжила: – А ты прими образок. Я с малолетства его не снимала. Теперь ты носи. Он отведет беду.

– Не надо бы, – смущенно проговорил Дмитрий.

– Послушай меня, молодец. Вижу, ты знатного рода. Жизнь у тебя впереди непростая, но ты все выдюжишь, через все пройдешь. Путь твой славен будет. А образок еще ой как поможет тебе. Я вижу! ..

– Он сейчас тебе самой нужен.

– Нет! Я больна, мне уже не встать. Скоро предстану перед судом Божьим. Я чиста перед Всевышним, мне не страшно. Быстрее бы уж Господь забрал к себе. Вам же, молодцы, жить надо. Пусть Бог хранит вас. А сейчас ступайте, устала я.

Дмитрий надел образок на шею, Федор взял икону в руки. Парни поднялись, занесли женщину в избу и вышли на улицу. Вокруг них собрался народ. Кто-то подал им шелковые рубахи. Юноши оделись.

Из толпы вышел Егор и замялся.

– Что тебе? – спросил Дмитрий.

– Да вот голову ломаю, как мне теперь без рубахи обходиться. Одна она у меня была. Нет, мне не жалко, на дело пошла, но в исподнем тоже ходить по улице не будешь.

– Я бы тебе, Егор, свою отдал, но нельзя мне в город голяком ехать. Погоди-ка. – Он достал из штанов несколько монет. – Держи. Этого хватит, чтобы три новые рубахи справить.

Федор тоже дал Егору денег и сказал:

– Передай Титу. Он, как и ты, без рубахи остался.

Вперед вышла дородная женщина, встала перед мужиком, подбоченилась и возмущенно воскликнула:

– Да как ты можешь деньги брать у молодцев, которые детей Фрола и Анисьи, да и Аннушку с дочкой спасли? Совести у тебя, Егор, нет. Неужто мы всей деревней вам с Титом рубахи не справили бы?

– Да я что, – вконец смутился мужик. – Я верну!

– Не надо, – сказал Федор. – Деньги ваши.

Анисья, мать спасенных детей, внезапно бросилась в ноги товарищам и заголосила: