Пылающий бог - Ребекка Куанг

Мальчишка перед ней держал меч, но не умел им пользоваться. Даже не пытался сражаться, просто отшатнулся с поднятыми руками, умоляя о пощаде.

– Пожалуйста, не надо, – повторял он.

Возможно, это был тот самый патрульный, он говорил тем же тоненьким звонким голоском.

– Пожалуйста…

Ее рука застыла. Рин поняла, что он говорит по-никански.

Она на мгновение задумалась. Он что, никанец? Военнопленный? Он не носил мугенскую форму, возможно, он вообще ни при чем…

– Пожалуйста, – снова взмолился он. – Не надо…

Его судьбу определил акцент. Слишком резкие тона. Он все-таки оказался не никанцем, а сообразительным мугенским солдатом, который решил обдурить ее и разжалобить.

– Сгори! – сказала она.

Мальчишка рухнул навзничь. Рин увидела его разинутый рот, исказившееся в жалобном крике лицо, почерневшее и обугленное, но ей было плевать.

В сущности, ей всегда было легко приглушить сердечную боль. И пусть они выглядят как мальчишки. На самом деле они чудовища, с которыми она однажды столкнулась. В войне на уничтожение все это было не важно. Если они мугенцы, значит – просто сверчки, и, когда она раздавит их каблуком, вселенная не заметит потери.

Когда-то Алтан велел ей смотреть, как он заживо сжигает белку.

Он поймал белку на завтрак с помощью простого капкана. Та была еще жива, когда Алтан притащил ее из леса, и извивалась в его кулаке. Но он не сломал ей шею, а решил преподать Рин урок.

– Ты знаешь, как именно люди умирают в огне? – спросил он.

Рин покачала головой. Она завороженно смотрела, как Алтан вызвал в ладони огонь.

Алтан потрясающе умел придавать пламени форму. Словно кукловод, с легкостью изгибал его в удивительные фигуры – то летящую птицу, то извивающегося дракона, то человеческое тело. Они бились внутри клетки, созданной его пальцами, пока он не захлопывал ладони.

Рин не могла отвести глаз от танца его пальцев в воздухе. Вопрос Алтана застал ее врасплох, и, когда она заговорила, слова прозвучали неуклюже и глупо:

– От жара? В смысле… э-э-э…

Алтан изогнул губы:

– Огонь – не лучший способ убивать. Ты знаешь, что сама смерть почти безболезненна? Огонь пожирает вокруг жертвы весь воздух, и она просто задыхается.

Рин вытаращила глаза:

– Но ты этого не хочешь?

– А с чего бы мне этого хотеть? Если хочешь убить быстро, воспользуйся мечом. Или стрелой. – Он закрутил полоску огня вокруг пальцев. – Спирцев не бросают в сражение, если не собираются запугать врага до полусмерти. Мы хотим, чтобы жертвы сначала страдали. Чтобы горели, и медленно.

Он взял связанную белку и обхватил ее пальцами посередине. Белка не могла даже запищать, но Рин представила этот звук, дрожащие повизгивания в одном ритме с дергающимися лапками.

– Смотри на ее шкуру, – велел Алтан.

Как только обгорела шерсть, Рин разглядела, как розовая кожа пузырится, трескается и отвердевает, становясь черной.

– Сначала кожа кипит. Потом начинает слезать. Следи за цветом. Как только кожа почернеет и чернота распространится дальше, жертву уже не спасти.

Алтан протянул ей белку:

– Проголодалась?

Рин заглянула в маленькие черные глазки, вылезшие из орбит и остекленевшие, и в животе забурчало. Рин не могла определить, что хуже – дергающиеся в предсмертной агонии беличьи лапки или чудесный аромат жареного мяса.

* * *

Когда она зачистила южный фланг, ее солдаты загнали остатки мугенцев в угол, в восточном районе Худлы. Войска расступились, пропуская Рин.

– Долго ты, – сказала Шень.

– Слишком разошлась, – ответила Рин.

– Южный район…

– С ним покончено. – Рин потерла пальцы, и на землю упали струпья запекшейся крови. – А почему мы не атакуем?

– Они взяли заложников и засели в храме, – объяснила Шень.

Умный ход. Рин осмотрела храм. Она давно уже не видела таких красивых сооружений в таком захудалом городишке – из камня, а не из дерева. Его не так-то просто спалить, а верхний этаж – отличное место для мугенской артиллерии.

– Они собираются нас перестрелять, – сказала Шень.

И словно в качестве доказательства ее правоты над головами просвистел снаряд и взорвался в десяти шагах от них.

– Так возьмем их штурмом, – сказала Рин.

– Мы опасаемся, что у них есть газ.

– Они давно бы пустили его в ход.

– Могли и дожидаться нас, – заметила Шень. Логика в ее словах была.

– Тогда просто сожжем храм.

– Не получится, он же каменный…

– Это у вас не получится.

Рин взмахнула пальцами. На ее ладони затанцевал огненный дракон. Она прищурилась, глядя на храм и размышляя. Она точно до него достанет, ведь она может бросать поток огня на пятьдесят шагов. Нужно лишь направить пламя в окно. Миновав камень, огонь найдет, что спалить.

– Сколько там заложников? – спросила Рин.

– А это имеет значение? – отозвалась Шень.

– Для меня – да.

Шень довольно долго молчала, а потом кивнула:

– Пять или шесть. Не больше восьми.

– Это важные люди?

Женщинами и детьми можно пожертвовать без последствий. А вот представителями местной власти – нет.

– Насколько я понимаю, нет. Люди Суцзы – в другой части города. А семьи у него нет.

Рин в последний раз поразмыслила над вариантами.

Она могла бы отправить войска штурмовать храм, но это повлечет за собой потери, в особенности если мугенцы и в самом деле припасли емкости с газом. Армия южан не могла позволить себе терять солдат, их и так было немного.

И цена победы имела значение. Этот бой – ее главное испытание. Если она вернется домой не просто с победой, но и с минимальными потерями, наместник провинции Обезьяна точно даст ей армию. А значит, решение принято – Рин не может вернуться с половиной солдат.

– Кто еще знает о заложниках? – спросила она у Шень.

– Лишь те, кто сейчас здесь.

– А горожане?

– Мы вывели всех, кого нашли, – сказала Шень, тем самым сообщая: «Никто не проболтается о том, что ты сделала».