Бледный всадник: как «испанка» изменила мир - Лаура Спинни

Часть вторая

Анатомия пандемии

Борьба с гриппом в Сиэтле. Вакцинация, штат Вашингтон (Национальный архив США).

Глава 1

По морям, по волнам…

Утром 4 марта 1918 года в лазарет учебно-тренировочного лагеря Кэмп-Фанстон в штате Канзас обратился повар лагерной столовой Альберт Гитчелл с жалобами на боль в горле, высокую температуру и головную боль. К обеду пациентов с подобными симптомами набралось уже больше сотни, а через несколько дней счет пошел на тысячи, и начальник медсанчасти распорядился срочно переоборудовать под импровизированный госпиталь огромный складской ангар.

Возможно, Гитчелл был не первым, кто подцепил «испанку». С 1918 года и поныне ведется бесплодная дискуссия относительно того, где и когда именно возник первый очаг начинающейся пандемии. Просто этот случай стал первым официально зафиксированным, и для удобства принято считать датой начала пандемии именно 4 марта 1918 года. Вслед за Альбертом Гитчеллом в условный лазарет вскоре проследует еще полмиллиарда людей.

Америка вступила в Первую мировую войну в апреле 1917 года, а к осени новобранцы преимущественно из сельской местности стали стекаться в учебно-тренировочные лагеря для подготовки к прохождению службы в Американских экспедиционных силах (АЭС) в Европе под командованием генерала Джона Першинга по прозвищу Блэк Джек. Одним из первичных сборных пунктов как раз и был Кэмп-Фанстон. Часть поступавших новобранцев проходила обучение прямо там и отправлялась во Францию, часть перераспределялась в другие учебно-тренировочные лагеря. К апрелю 1918 года эпидемия гриппа охватила Средний Запад и портовые города Восточного побережья США, откуда отправлялись солдаты, и порты прибытия во Франции, а к середине апреля грипп добрался уже и до окопов Западного фронта. Погода в Европе стояла не по-весеннему жаркая, но в немецких войсках начались массовые жалобы на Blitzkatarrh [38 - «Блицкатар», то есть стремительно развивающееся воспаление слизистых оболочек (нем. ). ], что не могло не озадачивать главного санитарного врача немецкой Второй армии Рихарда Пфайффера, того самого, чьим именем была названа бацилла якобы гриппа. От линии фронта грипп быстро распространился на всю Францию и перекинулся на Великобританию, Италию и Испанию. Ближе к концу мая слегли король Испании Альфонсо XIII и весь его кабинет министров с премьером во главе [39 - B. Echeverri, ‘Spanish influenza seen from Spain’, in Phillips and Killingray (eds. ), p. 173. ].

Тогда же, в мае, грипп распространился на восток до немецкого Бреслау (современный польский Вроцлав), где в мирное время Пфайффер, кстати, заведовал кафедрой гигиены, и внезапно вспыхнул в Одессе, за 1300 км от линии Западного фронта. Дело в том, что после заключения пришедшими в России к власти большевиками в марте 1918 года сепаратного мирного договора с Центральными державами в Брест-Литовске (известного в обиходе как Брестский мир) и выхода Советской России из войны немцы начали освобождать российских военнопленных. Поначалу они планировали использовать тех из них, кто поздоровее, на принудительных работах, а вот больных и раненых при содействии нескольких обществ Красного Креста стали отправлять на родину по несколько тысяч человек в день, и, вероятно, эти «воистину ходячие трупы» сослужили России скверную службу, завезя туда вирус [40 - E. F. Willis, Herbert Hoover And The Russian Prisoners Of World War I: A Study In Diplomacy And Relief, 1918–1919 (Whitefish: Literary Licensing, LLC, 2011), p. 12. ].

В мае грипп обрушился и на Северную Африку, а оттуда, в том же месяце, не только распространился на весь Черный континент, но и, похоже, добрался морем до Бомбея (современный Мумбаи), а из Индии двинулся дальше на восток. Где-то к востоку от Индии, вероятно, и сомкнулись две встречных волны, поскольку еще в апреле сообщалось о вспышках гриппа в индокитайских колониях [41 - K. D. Patterson and G. F. Pyle, ‘The geography and mortality of the 1918 influenza pandemic’, Bulletin of the History of Medicine, Spring 1991; 65(1): 4–21. ]. Ну а оттуда и до Китая рукой подать. «Небывалая эпидемия захлестнула северный Китай», – гласила «шапка» первого июньского номера New York Times, и далее за утренним кофе любознательные ньюйоркцы имели возможность ознакомиться со статистикой: 20 000 случаев зарегистрировано в одном только Тяньцзине на северо-востоке страны; «тысячи заболевших» и в столичном Пекине, где «банки и магазины шелков вот уже несколько дней как закрыты целыми рядами, а работа полиции парализована, поскольку некому стало нести службу». В конце мая вспыхнула эпидемия в Японии, к июлю грипп добрался и до Австралии, а затем показалось, что пандемия пошла на спад, но…

Это была лишь первая и относительно щадящая волна пандемии. Подобно всякому сезонному гриппу, весенне-летняя вспышка 1918 года сеяла неразбериху, но до поры до времени еще не панику. На европейском театре военных действий неразбериха, однако, быстро переросла в полный хаос и серьезно вмешалась в ход военных действий. Вслед за Брестским миром и закрытием Восточного фронта генерал Эрих Людендорф, начальник германского штаба и главный стратег Центральных держав, попытался пресечь дальнейшую высадку американского десанта и обрушил все силы, включая переброшенные с Восточного фронта, на позиции союзников по Антанте на Западном фронте. Это мощное весеннее наступление, получившее название Kaiserschlacht, то есть «битва за кайзера», было последним шансом Германии на победу именно благодаря полученному с востока мощному подкреплению. Однако развить первые успехи немцам не удалось, и наступление захлебнулось. Обе стороны были серьезно ослаблены гриппом. Во французских войсках той весной слегло до трех четвертей, а в британских – более половины бойцов. Боеспособность целых полков, дивизий и даже армий по обе стороны фронта была полностью подорвана, а военно-полевые госпитали трещали по всем швам их брезентовых палаток. Ситуация на фронте вселяла ужас в души тех, кто еще способен был хоть что-то воспринимать. «Мы там с высокой температурой лежали вповалку на плащ-палатках, расстеленных на голой земле, под открытым небом», – вспоминал выживший рядовой британской армии Дональд Ходж.