Театр тьмы - Татьяна Ван

Я снова взяла в руки листовку, отковыряла ногтем застывшую грязь, разгладила заломы и начала всматриваться в лица актеров, стараясь не обращать внимания на мерзкие татуировки на их шеях.

Слева на флаере было изображение коренастого мужчины лет сорока пяти. Классический костюм делал из него телохранителя из боевиков, а тонкая бородка – искусного соблазнителя, покорителя женских сердец. Угольно-черные волосы только добавляли его образу обаяния, хотя сам актер не был красив. Так, обычный мужчина, ничего особенного. Даже его прическа нисколько меня не удивила: типичная стрижка всех британцев. Но поражал цепкий взгляд. Он глядел с листовки так, будто все обо мне знал. Но сам создавал впечатление скрытного, молчаливого, но вместе с тем волевого человека.

Рядом с ним стоял рыжий мужчина. Он был высоким, а его худоба создавала сильный контраст с бицепсами его соседа. Я не дала бы рыжему больше сорока лет, хотя копна солнечных волос превращала его в мальчишку-сорванца. Про таких часто говорят: «Никакие годы его не берут. Даю руку на отсечение, что в восемьдесят лет он будет казаться ребенком». В его взгляде светились озорство и доброта, хотя на флаере он, как и остальные, был серьезен, как политический лидер.

Около рыжего мужчины стояли два светловолосых брата-близнеца. Я дала бы им около двадцати шести лет. Сначала они показались мне полностью идентичными – родинка к родинке, глаза к глазам. Но, приглядевшись, я заметила в них сильное отличие – первый брат, как и телохранитель, создавал впечатление неприступности и скрытности, а второй был его полной противоположностью. Не шут, но черты его лица выглядели определенно мягче: плавные линии губ, острый нос, светлые сверкающие глаза. Я долго не могла понять, в чем причина этих маленьких, но существенных отличий. Я будто смотрела на демона и ангела. И у ангела, как я позже заметила, татуировка на шее была словно выцветшей. Не такой яркой и четкой, как у брата.

Следующий парень напоминал модель, как с обложки журнала или показа мод. Ему я дала бы не больше двадцати пяти. Длинные светлые волосы струились по плечам, губы были сложены в тонкую линию, а томный взгляд пленял не хуже приворотного зелья. В отличие от остальных, он слегка улыбался. Хотя нет, это нельзя было назвать улыбкой – скорее ее тень, случайно запечатленная фотоаппаратом.

И только крайний, шестой актер, не вызвал у меня никаких эмоций. Обычный юноша. Без изюминки, загадок и тайн. У него были красиво уложенные темно-каштановые волосы, гладковыбритая кожа, точеное лицо, близко посаженные глаза и густые брови. Если первый актер напугал меня, второй насмешил, остальные показались загадочными, то шестого я приняла как данность. И не задержала на нем взгляда.

Перевернув флаер, я узнала, как их зовут. Орсон Блек, Чарли Уилсон, близнецы Деймон и Отис Фишеры, Дэвид Мосс и Том Харт. Имена располагались в той же последовательности, что и фигуры на другой стороне листовки. Тогда я еще не знала, что имена актеров – формальность. Между собой они пользовались прозвищами. И прозвища их были как клеймо или родословная.

Снова повернув флаер лицевой стороной, я зацепилась взглядом за татуировки, которые мужчины гордо демонстрировали. И снова я почувствовала подступающую тошноту. Неприятное чувство зародилось в желудке и начало подниматься все выше, подбираясь к горлу. Я поморщилась и отложила флаер.

Театр «GRIM». Теперь я знала, что находилось в здании, которое пять лет притягивало меня к себе, когда я проходила мимо него на работу. Темно-серое, в стиле барокко, с вытянутыми окнами, неизменно зашторенными темной тканью, оно завораживало. Это здание стояло отдельно, не сцепляясь с другими для экономии места. Вокруг театра «GRIM» зияла непривычная для Пикадилли пустота.

Каждый день на протяжении пяти лет я заглядывала в окна театра, надеясь кого-нибудь увидеть по ту сторону тонкого стекла, но всегда натыкалась на черное полотно, которое служило непроницаемой занавеской. Я думала, почему здание всегда пустует. Не заброшенное, но безлюдное. Никаких табличек и баннеров. Пустота.

Но, узнав о существовании театра «GRIM», мне стало понятно – оказывается, здание принадлежало гастролирующему театру. Казалось странным, что директор труппы не сдавал его во время разъездов, словно все это здание – собственность труппы.

«Я хочу о вас написать. Но что? Ваш приезд – не эксклюзив, о нем точно уже рассказали информационные агентства», – думала я, вертя в руках флаер – грязный, мятый. Ему было место в мусорке, а я все никак не могла его отпустить.

Я встала с дивана, подошла к письменному столу и, открыв со скрипом шкафчик, положила в него флаер. Потом села и открыла старый, потрепанный временем ноутбук. Зашумев, как стиральная машина, он начал загружаться.

Пискнул телефон. Джейн прислала сообщение.

«Ну как, уже прорабатываешь мою идею про образование? Я нашла героя для интервью. Младший брат моей коллеги ходил на митинг, он не из стеснительных, может рассказать что-нибудь острое и интересное».

– То ничего, то сразу все, – горько усмехнулась я, читая сообщение.

Выбирая тему для статьи, я понимала – мне нельзя промахнуться. У меня был лишь один шанс попасть в «Таймс». Ошибись я с темой и героем, мои мечты о работе умерли бы, не сделав даже вздоха.

Но на сообщение Джейн я так и не ответила.

7

На Лондон опустилась ночь – она пробралась во все дома и комнаты, а я все сидела за ноутбуком, изучая информацию о легендарном театре. В «GRIM» не работали девушки. Словно выход на сцену был им запрещен. Но их явно ждали увидеть в зрительском зале – все интервью актеров так и кричали, что они жаждут женского внимания; хотят слушать биение женских сердец, громкие аплодисменты и томные вздохи.

– Почему в вашем театре нет женщин? – спрашивали снова и снова журналисты разных стран.

– Их хватает в зрительном зале, – лукаво отвечали актеры.

Театр был популярен у девушек. Это не казалось странным. Нет ничего удивительного, что девушки хотят смотреть на мужчин. И главное – на умных, талантливых мужчин. А актеры именно такими и казались. Но я не нашла в Интернете никакого фан-клуба. Поклонницы не общались между собой, не обменивались информацией, не выкладывали случайные фотография актеров. Это было необычно, если вспомнить истерию вокруг участников популярных рок-групп. Проведя несколько часов за изучением личных аккаунтов поклонниц «GRIM», я сделала вывод: актеров любили тихо, но очень преданно.