Театр тьмы - Татьяна Ван

Элизабет Боуэн замолчала и посмотрела на меня еще серьезнее:

– Если вы возьмете интервью у руководителя «GRIM», а еще узнаете, кто спонсирует театр, я сделаю все возможное, чтобы устроить вас на работу без диплома магистра.

– Но я не говорила ничего про диплом, – сказала я, чувствуя, как начинают гореть щеки.

– Мисс, я уже все поняла и без вас. – Женщина улыбнулась и дала понять, что переживать не стоит. – Договоритесь об интервью, заодно и про инвестора спросите. Насчет финансирования актеры отмалчиваются либо говорят, что существуют на деньги со сборов. И без диплома экономиста ясно, что это ложь. Нужно получить правду любым способом.

– Хорошо, я попробую, – задумчиво сказала я. На мои плечи вдруг откуда ни возьмись свалился груз ответственности.

– Я рада. Думаю, Сара, ты справишься, – Элизабет Боуэн вдруг перешла на неформальное общение, немного смутив меня. – И еще, пока не забыла, интервью с Томом выйдет завтра в утреннем выпуске газеты и на нашем сайте в разделе «Культура». Как тебя подписать под статьей? Псевдоним, имя?

– Сара Гринвуд, – теряясь от радости, просипела я. – Моим настоящим именем.

– Хорошо. Просто сейчас все чаще журналисты любят работать под псевдонимами. Возомнили себя писателями и используют по двадцать фамилий за год, не понимая, что читатели прессы это не любят. Ужас! – воскликнула она и начала быстро печатать на клавиатуре. – Сара, на работу даю полтора-два месяца. Больше, извини, не могу. Сама понимаешь – конкуренция с другими изданиями. Кто угодно может схватить эксклюзив быстрее нас. Сегодня пятнадцатое апреля, десятого июня статья должна быть у меня в электронной почте. И еще… если откопаешь еще какую-нибудь сенсацию и сделаешь серию репортажей, станешь стажером на должность специального корреспондента нашей редакции.

3

Я попросила Тома Харта о встрече, пока ехала в автобусе на работу. Написала, что очень благодарна ему за интервью и хочу угостить кофе или чаем. Ответ от него не пришел ни через пять минут, ни через пятьдесят. Я отработала всю смену, а Том все не писал, зарождая в душе сомнения, что он не поможет связаться со своим руководителем, которого во время интервью назвал Редом. К слову, это единственное, что я о нем знала.

Права Элизабет Боуэн: руководитель театра – темная лошадка.

Про Реда в Интернете ничего не было. Я не нашла ни одной статьи, посвященной ему. Кто он? Молодой или в возрасте? Почему именно его выбрали художественным руководителем? Он владелец театра, директор? Кто он? Сотни вопросов и ни одного ответа. Ред не любил общаться с прессой, и это сильно портило мне работу (и не только он – о прошлых руководителях театра я тоже не нашла информации). Я привыкла изучать человека за несколько дней до встречи, и только после этого говорить с ним о важных вещах, а тут – черная дыра. И в нее засасывало всех руководителей театра. Даже основателя. Ноль информации. Ни один руководитель за всю историю существования «GRIM» не дал интервью и ни один не показался на публике. Даже на фестивалях в зале сидят только актеры. Они же занимаются всей организацией. Разве это нормально?

«В порядке исключения». – Я вспомнила слова Тома во время интервью. Кажется, я спросила у него что-то, что знал только Ред, и актер намекнул: с ним можно поговорить. В порядке исключения. Но что дальше, если актер не отвечает даже не простое предложение встретиться за чашечкой кофе?

Том не ответил на сообщение и на следующий день. Тишина. Давящая и неприятная.

4

– Сара, ты в порядке? – спросил Джеймс, прижав меня к себе.

Мы сидели в его комнате в общежитии университета и досматривали фильм – дело шло к титрам. Как только на черном экране появились белые буквы, Джеймс сразу включил следующий фильм. Мне было все равно, что творилось на экране, – я задумчиво смотрела в окно, но с пятого этажа видела только деревья: их верхушки и многовековые стволы, которые все тянулись вверх, будто бы желая добраться до звезд.

На улицу опустились густые сумерки. Я пришла к Джеймсу в начале третьего – он хотел показать новую игру. Игру я оценила (и мало что в ней поняла), а потом Джеймс захотел посмотреть боевик, который недавно закончили показывать в кинотеатрах. Я согласилась и устроилась у него под боком. Он включил ноутбук, и на время мы выпали из реальной жизни. Хотя я продолжала думать о предстоящей работе. Меня мало волновало происходящее на экране.

– Да, – я прикрыла глаза, положив голову Джеймсу на грудь.

Его сердце отбивало неспешный ритм, убаюкивая меня, как маленького ребенка. Я слишком устала за прошедшие сутки. Собеседование наложило отпечаток на мой неспешный и размеренный ритм жизни. Теперь я постоянно дергалась, ожидая сообщения от Тома. Даже прижавшись к груди Джеймса, я не переставала думать об актере. На тот момент Харт был единственным человеком, который мог познакомить меня с Редом. Мысль об этом не давала покоя.

– Не хочешь сегодня остаться тут? Завтра на пары к обеду, выспимся.

– Я работаю в первую смену, – сонно промямлила я, утыкаясь носом в рубашку Джеймса. Она пахла учебой. Это была смесь дешевого одеколона, учебников, кофе и бесчисленных часов, проведенных у ноутбука за программным кодом. Все имеет запах. Даже код. – Мне пора домой.

В этот момент на столе завибрировал мой сотовый. Из-за грохота, который вырывался из динамиков ноутбука, я не сразу услышала слабый дребезжащий звон. Прошло не меньше тридцати секунд, прежде чем я стрелой подлетела к столу и схватила мобильник.

«Том Харт», – прочитала я на дисплее.

– Джеймс, выключи звук! – закричала я. – Скорее, Джеймс!

Когда в комнате стало тихо, я приняла вызов, приложила телефон к уху и повернулась к Джеймсу спиной. Я посмотрела на левую руку. Она дрожала. Сжав ее в кулак, я произнесла: «Алло».

– Сара, привет! – послышался в трубке неизменно бодрый голос Тома Харта. – Прости, я не ответил тебе на вчерашнее сообщение, замотался. Звоню сказать, что я буду только рад нашей встрече. У меня выходной через три дня. Ты как? Свободна во второй половине дня?

– Привет, – сказала я, мысленно представляя рабочий календарь, который за последний день изучила вдоль и поперек. – Да, я свободна.