Каббала - Артур Эдвард Уэйт

Следовательно, вопрос в настоящее время заключается в наличии тайного учения и в том, под каким названием оно указывается в свидетельствах. В широком смысле это метод толкования Писания [42 - Символический язык Тайного Учения базируется также на словах и выражениях Писания, которые по своему изначальному значению далеки от их интерпретации. Так, утверждается, что слово «вода», как оно употребляется в Талмуде, означает Тайное Учение, а когда Давид обращается с молитвой: «Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня» (Пс. , 50: 12), он просит о том, чтобы сердце его открылось для постижения Божественных тайн. Говорится также: «Да соберутся воды, которые под небом, в одно место» (Быт. , 1: 9). Воды суть Тайное Учение, а место – Израиль, душа которого связана с той областью, о которой говорится в Писании: «Благословенна слава Господа от места Своего! » (Иез. , 3: 12). «Слава Господа» означает Шхину внизу, а «от места Своего» – Шхину наверху. При такой трактовке сама Шхина является персонификацией Учения. ], но он понимается в общепринятом смысле, т. е. как актуальная и логическая реконструкция послания, и понятие толкования, как отмечалось выше, здесь, как правило, не подходит. Необходимо рассматривать его как некую самоцель: в любых условиях утвердить скрытое учение на фундаменте Ветхого Завета. При этом не важно, что это учение полностью ускользает от экзегезы. Иного и не следовало ожидать, принимая во внимание специфику раввинистического духа. Mы же определяем главный узел, а именно: жернова этих малых богов, именуемых Сынами Учения, гранили в процессе движения великие вещи – чистейшие и ценнейшие алмазы духа, перемалывая попутно массу пыли и шлака из той руды, которая проходила через их руки. Здесь толкование [43 - Канон толкования часто предельно прост: например, любой плод, произрастающий из земли, имеет свою символическую параллель, в процессе толкования первый и второй свободно подменяют друг друга и один объясняется другим. В Пс. , 85: 11 читаем: «Истина возникнет из земли», следовательно, трава означает истину. ], понимаемое в некоем определенном смысле, применимо, скорее, в произвольной форме: скрытое учение представляет собой своеобразный смысл под смыслом, обнаруживаемый в письменной форме, как если бы одно повествование было записано на лицевой стороне пергамента, а другое – на оборотной. Сравнение не представляется удачным, но оно позволяет, по крайней мере, понять, что мы имеем в виду. Иногда звучали суровые слова о внешнем смысле, но их не следует воспринимать слишком серьезно, поскольку буквальность всегда ценилась очень высоко, даже пусть как форма; но различие между тем, что внутри, и тем, что снаружи, хорошо иллюстрирует [44 - Зогар дает другую иллюстрацию, когда в нем утверждается, что устный Закон освещает письменный Закон (Zohar. Pt. III. Fol. 23a; Pt. V. Fol. 61). ] утверждение, согласно которому те, кто толкует Писание в буквальном смысле, сажают Священного Царя и Его Невесту на осла, а те, кто понимает его в мистическом смысле, помещают их сообразно их достоинству на лошадь [45 - Ibid. Pt. III. Fol. 275b; Pt. VI. Fol. 47. ]. Вместе с тем они неотделимы друг от друга, ибо письменная Тора, или Закон, восполняется преданием, или Традицией [46 - В другом месте письменный Закон назван небом, а устный – землей. На первый взгляд, это противоречит очевидному смыслу и намерению, однако здесь возможен сложный взаимообмен и переход свойств явлений верха и низа, что является неотъемлемой частью зогарической доктрины (Ibid. Pt. I. Fol. 247b; Pt. II. Fol. 578). ]. Последняя выходит из первого, как женщина из мужчины: она может существовать лишь в единении с письменным Законом, освещению коего она служит, по крайней мере гипотетически. Впоследствии мы покажем: одно из коренных учений заключается в том, что Яхве и Элохим представляет собой одно целое. А это резко расходится с богословской трактовкой Писания. Однако оно также гласит, что письменная Тора есть образ Яхве, а устная – Элохима, символизируя Святую Шхину. Отсюда следует, что, в сущности, они являются двумя аспектами единого Закона. Причем устную Тору называют голосом горлицы [47 - Ibid. Pt. III. Fol. 4b; Pt. V. Fol. 9. ], который исходит со стороны любви-милости, она же есть зеленое дерево, а письменная Тора – сухое [48 - Ibid. Pt. I. Fol. 27b; Pt. V. Fol. 76. ], исходящее со стороны суда. Другой образ единства обоих Законов означает, что существуют одновременно скрытые и явленные Бог, Закон (Тора) и сам Израиль. Обычный человек замечает только материальную сторону вещей, а посвященный видит то, что скрыто внутри вещей. В свете этого единства иногда некоторые определения, явно относящиеся к одному, на самом деле необходимо отнести к другому [49 - Согласно рабби в «Золотой легенде» Лонгфелло, все вероучение Библии представляет собой воду, а Мишна – крепкое вино; по Зогару же, письменный Закон – вино, правда, устный Закон – не вода, а молоко. Делаем отсюда вывод, что, согласно каббалистическому учению, одно менее, а другое более спасительно. См. : Ibid. Pt. I. Fol. 240a; Pt. II. Fol. 549. ]. Так, утверждается, что письменная Тора находится в вышнем мире, а устная – в нижнем, а также что первая проницает во вторую и оплодотворяет [50 - Ibid. Pt. II. Fol. 200a; Pt. IV. Fol. 200; Ibid. Pt. II. Fol. 206a; Pt. IV. Fol. 208. ]. Представляется очевидным, что внешнее является манифестацией внутреннего, хотя высказывается также мысль о том, что Тора создана высшими силами. Мы понимаем это так, что устный Закон обретает выражение здесь, а реализуется там. В завершение этих аналогий отметим, что проявленная часть не имеет никакой связи с тем, что содержится внутри. То, что существенно, называют душой Писания, заповеди представляет собой его тело, а сказания – его одеяния. Так обстоит дело в низшем мире, в вышнем же Ветхий Днями есть Душа души в Законе. Душа является той тайной, которая именуется Красой Израиля, тело – это Община Избранных, а одеяние – небеса и его царство. «Горе тому человеку, – говорит в Зогаре рабби Шимон [51 - Ibid. Pt. III. Fol. 149b; Pt. V. Fol. 386, 387. ], – который считает, что Тора пришла для того, чтобы пересказать простые сказания, поведать об обыкновенных делах… они замечают лишь одежду эту», т. е. понимают только внешнее. Если бы это было верно, Писание не являлось бы Законом Истины, Святым Законом и Совершенным свидетельством, дороже золота и драгоценных камней. Если бы оно включало лишь «простые сказания» и «мирские события», вроде историй об Исаве, Агари, Лаване и Валаамовой ослице, «то в исторических сочинениях найдутся вещи более значительные». Но дело в том, что в каждом слове Писания скрыта высшая тайна, и существует 60 способов ее толкования [52 - Zohar. Pt. I. Fol. 26a; Pt. I. Fol. 161. В другом месте сказано, что есть 60 отделений, которые суть 60 цариц Песни песней. «Девицы» без числа – это Халакот, т. е. то, что относится к внешнему, обрядовый Закон, его обычаи, установления и предписания (Ibid. Pt. III. Fol. 216a; Pt. V. Fol. 548). Еще говорится о 70 способах толкования Писания, причем все дают верный результат (Ibid. Pt. I. Fol. 54a; Ibid. Pt. I. Fol. 310). ]. Возможно, это является преувеличением, но те, кто имеет опыт проникновения в мистический смысл, знают, как много уровней в нем имеется, поэтому не стоит сомневаться в правдоподобии предания, что в оригинале «книга эта была столь велика в своем объеме, что, собрав ее вместе, можно было целиком нагрузить верблюда». Это похоже на то, что говорил святой апостол Иоанн о деяниях Иисуса: «Если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» [53 - Ин. , 21: 25. ]. Не сомневаемся, что возлюбленный ученик не преувеличивал, потому что Христос всегда существовал в мире. Аналогично объем Зогара преуменьшен, потому что вариации внутренних смыслов неисчислимы так же, как и Сыны Учения, и аналогичным образом все они могут быть истинными, хотя одни представляют собой более яркие самоцветы, а истинных жемчужин не так уж много. Все, что относится к человеку в его высшем проявлении, принадлежит и Христу. Точно так же Божественные речения подобны Божественным деяниям с момента Самораскрытия Бога до того момента, когда Он станет всем во всем, и тому и другому несть конца.