Рута Майя 2012, или Конец света отменяется - Тамара Вепрецкая

– Привет! Я опять к вам, – весело пробасил вновь прибывший, загорелый юноша с всклокоченной, выгоревшей на солнце длинной шевелюрой.

– Привет! – радостно откликнулась администратор. – Тебе как обычно? – И она начала оформлять его.

Но парень кивнул на Марину:

– Я подожду. Отпусти девушку.

Томина не успела даже возмутиться, как ее права первого посетителя были ей задорно и вежливо возвращены. Она окинула нового постояльца взором без излишнего любопытства, буркнула слова благодарности и повторила свой вопрос о возможной парковке для машины. Однако администраторша достала ключ, положила его на стойку и обратилась к молодому человеку:

– Вот ключ. Потом подойдешь оформиться.

– Спасибо! – Смахнув ключ со стойки, он ухватился за ручку чемодана и уже побрел к коридору.

– Ого! Сегодня ты с чемоданом? – удивилась девушка-администратор. Видать, интерес к парню не давал ей покоя.

– У меня отпуск.

Наконец он скрылся в коридоре.

Администратор обратилась к Томиной с обезоруживающей улыбкой и словами извинения, отметив не без гордости, что это постоянный клиент и что люди часто возвращаются снова и снова к ним в хостел. Марина вежливо растянула губы в ответной улыбке и выразила надежду, что ей здесь тоже понравится при условии, что удастся пристроить своего «доджика» на ночлег. Администратор среагировала на ее шутку. На стойке очутилась маленькая схема, где крестиком значилась арендуемая хостелом автомобильная стоянка.

Томина достала вещи из автомобиля и направилась знакомиться с комнатой. Проходя через вестибюль, она заметила на ресепшене того юношу, который произвел такое сильное впечатление на администраторшу. Он невольно оглянулся на шум и улыбнулся. И на мгновение Марине показалось, что его лицо ей как будто смутно знакомо, что эту улыбку она уже где-то видела. Он совершенно чисто, по ее мнению, говорил по-испански, однако внешность выдавала в нем скорее европейца или американца, во всяком случае, не мексиканца. Заметив, что ее номер совсем близко, она потянула чемодан к коридору и вдруг услышала:

– Вам помочь?

Молодой человек шагнул от стойки в ее сторону.

– Спасибо, я уже пришла. – И Марина поспешила утянуть чемодан в коридор.

Через минуту в своих покоях, где она собиралась провести две ночи, она совершенно забыла про молодого человека и начала вить гнездо. Отдохнуть часок и в город – таков был план. Но даже часу она не выдержала. Усталости как не бывало. Город манил ее.

Следуя инструкциям администратора, она довезла «доджика» до крытой автостоянки, а оттуда с картой в руках двинулась пешком в сторону центра.

Хостел «Паулина» располагался необычайно удобно. Пара-тройка кварталов, не больше десяти минут, и уже замаячил грандиозный собор. Красивый колониальный центр города. Скромные и вычурные двух-, трехэтажные дома прижимались друг к другу, словно взявшись за руки. На обозрение они выставляли только плоские фасады, простые или отделанные лепниной. Свои секреты они хранили за этими неприступными стенами, где скрывались огромные патио и великолепные хоромы.

Сокало Оахаки – огромная тенистая площадь. Ее венчала, как и во всех колониальных городах, беседка; маленькая ажурная беседочка напоминала неопознанный летающий объект, готовый взлететь с огромного круглого каменного постамента. А вокруг – стихийный рынок. Яркая, пестрая, колоритная смесь народа и товаров. Площадь буквально кишела и теми и другими. Сувениры, украшения, традиционная и не очень одежда, диски, книжки, фитюльки, свистульки, шарики… Люди гуляют, едят, пьют, глазеют, прицениваются, торгуются, покупают, не покупают, митингуют, музицируют, пританцовывают, бегают, кричат, радуются, празднуют, фотографируются – живут! Живет сокало!

Марина окунулась в эту бурлящую радость бытия. Обошла площадь, потолкалась в толпе, перекусила в кафе на улице, принюхалась, прислушалась, присмотрелась, притерлась. Оказавшись перед собором, прицелилась в него фотоаппаратом, но огромные разноцветные шары выплыли прямо в объектив и закрыли объект съемки. Вот она жизнь: век шестнадцатый и век двадцать первый!

Собор шестнадцатого века – доминанта всей площади. Крепкий, коренастый, могучий и в то же время легкий, барочный, изящный. Удивительно красиво и удивительно противоречиво! Как стремительно испанцы осуществили свою экспансию. Каких-то тридцать лет, и они уже строят католический собор в самом сердце Оахаки, притаившейся в долине и, казалось бы, надежно защищенной горными кряжами.

Девушка нырнула внутрь собора. Прохлада. Тяжелые колонны, по четыре слитые воедино, на них покоятся полукруглые легкие арки, орган украшает один из приделов, искрящийся свет струится сквозь цветные витражи. Покой. Умиротворение. Вечность. Бесконечность. Здесь можно размышлять, а можно и не думать вовсе. Просто замереть на мгновение, забыть обо всем, потерять счет времени и слиться с мирозданием.

Она шла по вечерней Оахаке. Закатное солнце окутало город розовой пеленой, придало нереальность его улицам: затушевало, затенило его уголки, приглушило и замутнило краски и в то же время иначе осветило некоторые здания, сделало их очертания более резкими и явственными.

Томина захлебывалась от переполнявших ее впечатлений и валилась с ног от усталости, когда наконец добрела до своего приюта и рухнула в постель. Завтра встреча с мечтой всей жизни: завтра – Монте-Альбан.

Глава двенадцатая

Монте-Альбан

Марина стояла на плато Монте-Альбана. Древнее городище во всей красе за спиной. А перед ней обширная долина, защищенная со всех сторон высокими холмами, приютила и укрыла от внешнего мира огромный город – чудесную Оахаку. Девушка подошла к краю плато, привлеченная буйным сиреневым цветением красивого дерева хакаранда. И только отсюда, с высоты Монте-Альбана, на двести метров воспарившего над городом, можно было осознать его великолепие.

Отдав дань красоте Оахаки, Марина с полным правом могла посвятить себя общению с его древним собратом. Здесь все оказалось так знакомо, настолько пристально и досконально она изучила его перед поездкой. И «сам себе экскурсовод», она мысленно рассказывала себе обо всем, что видела теперь воочию в этом городище. Вот одно из древнейших полей для игры в мяч. В далекие времена, говорят, их в Монте-Альбане насчитывалось целых пять. Между Северной и Южной платформами раскинулась центральная ритуальная площадь.

Южная платформа считалась самой высокой, до сорока метров, и Томина радостно вскарабкалась на ее вершину. Отсюда открывался прекрасный вид на главную площадь Монте-Альбана. Культовые пирамидальные сооружения в центре казались огромным крейсером. Самое загадочное – Здание J – именовалось в путеводителях Обсерваторией. Неправильно ориентированное, оно смотрело на юго-запад, будто кто-то надломил носовую часть крейсера и поменял его курс.