Шторм войны - Виктория Авеярд

По-другому держится наша мать, Сенра, правящая королева Озерного края. Ее слезы парят в воздухе – облачко прозрачных капель, в которых отражаются лучи рассвета. Постепенно оно растет; слезы вращаются, поблескивая все враз и усеивая коричневую мамину кожу мириадами крошечных радуг. Бриллианты, рожденные ее разбитым сердцем.

Она стоит впереди нас, по колени в воде, и траурное платье струится за ней. Как и мы, мама одета в черное с одной-единственной синей полосой. Платье сшито из тонкого шелка, но оно бесформенно свисает с плеч, словно она одевалась как попало. В то время как Тиора позаботилась, чтобы мы обе выглядели подобающе – она сама выбрала украшения и подходящие костюмы, – мама не стала наряжаться. Ее распущенные волосы напоминают сияющую реку цвета воронова крыла или грозовой тучи. Ни браслетов, ни серег, ни короны. Королева она только по осанке. И этого достаточно. Мне хочется прижаться к маминому платью, как в детстве. Я уцепилась бы за нее и не выпускала. Никогда больше не уезжала из дому. Не возвращалась бы ко двору, который рассыпается на части вокруг сломленного короля.

При мысли о муже я холодею. И наполняюсь решимостью.

Слезы высыхают на моих щеках.

Мэйвен Калор – ребенок, играющий с заряженным пистолетом. Умеет он стрелять или нет – посмотрим. Но я уж точно наметила некоторые мишени. Людей, на которых я его натравлю. В первую очередь это, разумеется, Серебряный, который убил моего отца. Некто из Дома Айрела. Он перерезал ему горло. Напал со спины, как подлый пес. Но Айрелы служат другому королю. Воло Самосу. Еще одному человеку, который не вправе притязать на честь и достоинство. Он поднял бунт ради мелкой короны, ради права называться хозяином какого-то незначительного клочка земли. И он не одинок. Другие семьи Норты поддерживают Самоса, желая заменить Мэйвена его братом-изгнанником. Пока отец был жив, я не стала бы возражать, если бы Мэйвена однажды свергли или убили. Если мир между Нортой и Озерным краем не нарушится, какая мне-то разница? Но только не сейчас. Оррека Сигнета не стало. Мой отец погиб из-за таких, как Воло Самос и Тиберий Калор. Что бы я только не отдала, чтобы собрать их вместе и утопить.

Я так и поступлю.

В тумане появляются медленно плывущие суда. Три из них, серебристо-синие, однопалубные, хорошо мне знакомы. Они созданы не для боя, а для быстрого и тихого хода, по воле могучих нимф. Их корпуса специально покрыты желобками, чтобы лучше улавливать искусственное течение.

Послать эти суда было моей идеей. Я с мукой думала, что тело отца будут долго везти по суше из Мора – того места, которое в Норте называют Чок. Ему пришлось бы миновать множество городов, и слухи о смерти короля обогнали бы мрачную процессию. Нет. Я хотела, чтобы мы простились с ним первыми.

Тогда я не лишусь смелости.

Нимфы в синем, наши кузены-Сигнеты, толпятся на палубе первого судна. Скорбь омрачает их темные лица – они скорбят, как и мы. Отца горячо любили в нашей семье, хоть он и происходил из боковой ветви. Мама – потомок королевского рода, она происходит от длинной непрерывной череды монархов. И, следовательно, ей не позволено пересекать границы нашего государства, разве что в случае крайней необходимости. А Тиоре вообще не разрешается уезжать, даже в случае войны, чтобы государство не осталось без наследника.

По крайней мере, они не разделят отцовскую судьбу, не погибнут в бою. И не будут жить вдали от дома, как я.

Моего мужа нетрудно заметить среди Озерных в темно-синем. Его охраняют четыре Стража, сменивших пламенные плащи на военную форму. Но на них по-прежнему маски, усеянные драгоценными камнями, одновременно красивые и зловещие. Мэйвен, как обычно, в черном – и резко выделяется среди остальных, хотя у него нет короны, медалей, знаков отличия. Монарх не должен быть настолько глуп, чтобы идти в бой с нарисованной на груди мишенью. Впрочем, не думаю, что Мэйвен сражался. Он не воин – во всяком случае, для поля боя он не годится. Рядом с солдатами он кажется маленьким. Слабым. Я так и подумала, когда мы впервые встретились и стояли, глядя друг на друга, в беседке, возведенной посреди минного поля. Он еще подросток, почти ребенок, на год младше меня. Тем не менее, Мэйвен умеет извлекать пользу из своей внешности. Он поддерживает иллюзию невинности. И в Норте люди охотно верят в эту ложь. Красные и Серебряные по всей стране охотно слушают байки о его брате, золотом принце, который стал убийцей, соблазнившись Красной шпионкой. Пикантная история, великолепная сплетня, которую хочется обсуждать. Кроме того, Мэйвен положил конец войне между нашими странами. В общем и целом младший брат выглядит гораздо привлекательнее старшего. И это ставит его в странное положение. Он – король, поддерживаемый подданными, хотя и не самым близким кругом. К нему льнут простолюдины. А знать остается лишь потому, что Мэйвен нужен ей для защиты вдруг ставшего уязвимым королевства.

И потому что Мэйвен – опытный придворный интриган (хотя мне и неприятно это признавать). Он балансирует между разными Домами, стравливая друг с другом. И в то же время удерживая в стальной хватке всю страну.

Королевский двор Норты – клубок змей, а теперь особенно. Впрочем, со мной махинации Мэйвена не пройдут. Я верно их оцениваю. Особенно теперь, когда, кажется, мания одержала верх. Его сознание так же расколото, как и государство. И потому Мэйвен еще опаснее.

Первая лодка подплывает к берегу – у нее достаточно неглубокая осадка, чтобы причалить рядом с мамой. Нимфы первыми спрыгивают в воду. И та отступает, не давая кузенам замочить ноги. Впрочем, они делают это не ради себя, а ради Мэйвена.

Он спрыгивает вслед за ними и торопливо шагает к берегу. Поджигатели вроде него не любят воду, и он подозрительно смотрит на жидкие стенки по обе стороны образовавшегося прохода. Я не ожидаю сочувствия, когда он вместе со Стражами проходит мимо, – и не получаю его. Мэйвен даже не смотрит на меня. У человека, которого называют Пламя Севера, убийственно холодное сердце.

Сигнеты перестают удерживать воду. Она падает и плещет, прихлынув к берегу. Похоже на животное, которое требует ласки. Или на родителя, который протягивает руки к ребенку.

Солдаты поднимают с палубы доску, и передо мной предстает знакомое зрелище.