Темный источник - Дженнифер Макмахон

Я даже не позволила Филу поехать со мной на похороны бабушки.

– А тебе не кажется, Джекси, что ты совершаешь огромную ошибку? – сказал мне по этому поводу Фил. – Тебе не кажется, что те высокие стены, которыми ты ограждаешь свою жизнь, могут помешать развитию наших отношений? Господи, ты знаешь буквально все обо мне и о моей семье, а я… Я не знаю о тебе ничего или почти ничего.

На самом деле с моей стороны это был просто приобретенный рефлекс, как справедливо заметила Барбара во время одного из наших еженедельных сеансов. Защитный механизм, выработанный за годы жизни с Лекси, когда в моей жизни не оставалось места для подруг и ухажеров. Я довольно рано приучилась не приглашать никого домой, потому что моя сестра вполне могла сказать гостю какую-нибудь резкость, совершить какой-нибудь шокирующий поступок, разгласить одну из наших тщательно охраняемых тайн или просто наврать с три короба про меня и про мои дела. Однажды, еще в пятом классе, я имела неосторожность пригласить к себе с ночевкой четырех девочек из школы. Как и следовало ожидать, Лекси затмила меня с первых же минут; весь вечер все внимание было приковано к ней, и только к ней, и она очень ловко этим воспользовалась. Улучив время, сестра тихонько поблагодарила девочек за то, что они пришли.

– Вы – настоящие подруги, если не побоялись подвергнуть свое здоровье опасности ради Джекси, – сказала она, сокрушенно качая головой, после чего рассказала потрясенным девчонкам – в том числе моей лучшей на тот момент подруге Зои Лендовер – об опасной, неизлечимой и, вероятно, заразной болезни, которой я страдаю. Для пущей правдоподобности Лекси воспользовалась какой-то на ходу изобретенной ею псевдомедицинской терминологией, а затем намекнула, что болезнь затрагивает некоторые интимные органы… Я, разумеется, пыталась сказать, что все это вранье, но Лекси посмотрела на меня с хорошо разыгранным сочувствием.

– Почему бы тебе не открыть правду своим лучшим подругам? – сказала она.

В результате все четверо моих одноклассниц позвонили домой и родители забрали их еще до того, как стемнело.

– Как ты можешь быть такой гадкой, Лекс? ! – воскликнула я, когда мы с сестрой остались вдвоем в нашей общей спальне.

В ответ Лекси покровительственно улыбнулась и погладила меня по голове.

– На самом деле я тебе только помогла. Открыла тебе глаза. Разве ты не поняла, что это было испытание? К сожалению, ни одна из девочек его не прошла, а ведь ты считала их настоящими подругами, не так ли? !

Да, Лекси постоянно ставила меня в такое положение, когда мне приходилось выбирать между ней и моими друзьями. И я раз за разом выбирала сестру.

Даже после того, как я уехала на другой конец страны, чтобы вырваться из-под ее влияния и сосредоточиться на собственной жизни, даже после нескольких лет регулярных сеансов психотерапии, которые помогли мне установить между нами хоть какую-то дистанцию, Лекси не утратила надо мной власти.

– Спасибо за заботу, тетя, но мне и одной неплохо, – сказала я Диане. – Кроме того, у меня сейчас столько работы, что на романтику просто не остается времени. Я едва успеваю поливать цветы на подоконнике, где уж тут думать об отношениях!

– От работы кони дохнут… – с насмешкой протянула тетка. – Смотри сама не засохни, как твои цветы, а то превратишься в старую деву.

– Мы, кажется, говорили о Лекси, а не обо мне, – напомнила я.

– Ах да… Я была в Гнезде две недели назад. Твоя сестра выглядела совершенно нормальной и, я бы сказала, довольной.

– А после этого ты с ней разговаривала?

– Нет. – В голосе Дианы послышались виноватые нотки, хотя, быть может, мне это только почудилось. – У меня было слишком много работы, и я… Кроме того, как я уже сказала, когда я видела Лекси в последний раз, у нее все было хорошо.

– Я… мне кажется, у нее что-то случилось, так что было бы очень неплохо, если бы ты к ней заглянула. Если, конечно, у тебя есть время.

– Но… – В голосе Дианы прозвучало сомнение. – В последний раз, когда я у нее была, Лекс выглядела совершенно нормально. Во всех смыслах. Она даже приготовила мне лимонад со свежей мятой, которую собрала сама. Когда я приехала, твоя сестра просматривала семейные альбомы – они лежали буквально повсюду. А еще она засыпала меня вопросами – о бабушке, о вашей матери, о Рите. Лекси сказала, что хочет нарисовать наше семейное древо. Может, она и тебе звонила по этому поводу?

– Не знаю, – коротко ответила я. Меньше всего мне хотелось обсуждать с теткой психическое состояние сестры. – Но если ты к ней все-таки поедешь, постарайся убедить ее снова начать принимать лекарства. А если она не послушается, напомни, что она ненавидит больницы и что отказ от лекарства приведет ее именно туда.

– Хорошо, сделаю что смогу.

После этого мы попрощались, и я достала ноутбук, чтобы привести в порядок сделанные за прошедшую неделю записи и заметки, касающиеся моих пациентов. Увы, сосредоточиться мне никак не удавалось. Я продолжала думать о Лекси, о том, как в десять лет она училась баттерфляю, хотя уже тогда умела прекрасно плавать. Бабушка так и говорила: Алексия, детка, ты плаваешь просто замечательно!

Да, еще в детстве Лекси проявляла себя как человек, которому удается все, за что бы он ни взялся. Для нее все было просто – и математика, и природоведение, и вязание, и плавание. Готовила она тоже превосходно, и наша семья только охала и ахала, поедая очередной кулинарный шедевр, который неизменно оказывался действительно вкусным, благо ни в какие кулинарные книги Лекси никогда не заглядывала.

– Талантливый человек талантлив во всем! – глубокомысленно изрекал наш отец, а у меня комок подкатывал к горлу, потому что мне-то приходилось буквально из кожи вон лезть, чтобы справиться с самым простым делом, получить приличные отметки на экзамене, просто привлечь к себе чье-то внимание. Моя сестра была всеобщей любимицей – ее обожали и наши родители, и учителя, и бабушка, и даже наш приятель Райан, который и не пытался скрыть тот факт, что он по уши влюбился в мою сестру, еще когда ему было всего восемь. Любить Лекси было легко. Она словно излучала какие-то волны, в которые каждому хотелось окунуться.