Охотники на мамонтов - Джин М. Ауэл

Эйла умолкла, Неззи тоже молчала, не зная, что сказать. В голове ее крутилось множество вопросов, но она видела, с какой болью эта молодая женщина говорит о любимом сыне, которого ей пришлось покинуть, и не хотела усугублять ее страдания. Однако Эйла продолжила рассказ по собственному почину.

– Уже три года я не видеть Дарка. Он расти большой… Ему сейчас уже шесть лет. Может быть, как Ридагу…

Неззи кивнула:

– Да, Ридагу еще не исполнилось семи лет.

Эйла помолчала, казалось погрузившись в раздумья. Затем сказала:

– Ридаг напомнить мне Дарка, но они разные. Глаза у Дарка – такие же, как у членов клана, а рот – как у меня… – Она усмехнулась. – Нет, надо сказать по-другому. Дарк умеет произносить слова, может разговаривать, а люди клана – не могут. Лучше бы Ридаг говорить, а он не может. И Дарк – сильный, здоровый. – Взгляд Эйлы стал отсутствующим. – Он бегать быстро. Он стать лучший бегун… Будет Удалец, как говорить Джондалар. – Когда она вновь осмысленно посмотрела на Неззи, глаза ее были полны печали. – Ридаг – слабый с рождения… У него слабое? .. – Она прижала руку к груди, не зная нужного слова.

– Да, иногда у него болезненное дыхание, – сказала Неззи.

– Нет, болезнь – не дыхание. Болезнь – кровь… нет… не сама кровь… бум-бум-бум… – сказала она, постукивая кулаком по левой части груди. Эйла вновь расстроенно умолкла, не зная слова.

– Ты хочешь сказать «сердце», – поняла наконец Неззи. – Так и Мамут говорит. У мальчика слабое сердце. Но как ты узнала? ..

– Иза знала болезни, она была целительницей. Самой лучшей целительницей клана. Она учила меня как дочь. Я стать целительницей.

«Джондалар говорил, что Эйла – целительница», – вспомнила Неззи. Она тогда еще удивилась, что плоскоголовые думают о лечении болезней, она также не представляла, что они могут говорить. Но, с детства зная Ридага, Неззи понимала, что он – не глупое животное, как считало большинство людей, хотя и не может внятно говорить, как все дети. «Эйла, конечно, не Мамут, – подумала Неззи, – но, может быть, не обязательно быть шаманом, чтобы разбираться в болезнях? »

На землю перед ними легла чья-то тень, и обе женщины удивленно подняли глаза. Увлеченные разговором, женщины не заметили приближения подростка.

– Эйла, Мамут велел мне спросить, не хочешь ли ты прийти побеседовать с ним, – сказал Дануг. – Ридагу страшно понравилась новая ручная игра, которую ты показала ему. Лэти все рассказала мне. Ридаг хочет, чтобы я попросил тебя научить и меня тоже каким-нибудь знакам.

– Да-да, я научить и тебя. Я научить любого.

– Я тоже хочу узнать много твоих знаков, – сказала Неззи, когда обе женщины поднялись с земли.

– Утром? – спросила Эйла.

– Да, завтра утром. Но послушай, ведь ты, наверное, еще ничего не ела. Надо сначала немного подкрепиться, – сказала Неззи. – Пойдем со мной, я знаю, чем угостить тебя, и Мамута тоже.

– Я проголодалась, – откликнулась Эйла.

– И я тоже, – добавил Дануг.

– А когда ты бываешь сыт? Я думаю, вы с Талутом сможете съесть на двоих целого мамонта и все равно останетесь голодными, – шутливо заметила Неззи, с гордостью поглядывая на своего рослого и здорового старшего сына.

Когда Эйла и Неззи во главе с Данугом направились в сторону земляного жилища, то их уход был воспринят как сигнал того, что пора отложить все дела и немного подкрепиться; поэтому остальные мамутои тотчас потянулись следом за ними. Все снимали верхние одежды и вешали их на стенные крючки в прихожей. Наступило время обычной ежедневной утренней трапезы, которую можно было готовить либо у своих семейных очагов, либо разводить огонь в просторном помещении общей кухни, где вокруг центрального очага темнели углубления нескольких маленьких очажков. Одни довольствовались холодными остатками вчерашнего мамонтового жаркого, а другие подкрепляли свои силы похлебкой, приготовленной из мяса и рыбы, в которую для аромата добавлялись коренья и овощи, а для густоты – горсти зерен, вышелушенных из колосьев диких степных злаков. Но даже если процесс приготовления еды проходил у семейных очагов, в конце концов большинство людей собиралось у общего очага, чтобы попить горячего чаю и обсудить какие-то вопросы перед очередным выходом из дома.

Эйла сидела рядом с Мамутом и с большим интересом наблюдала за действиями окружающих. Шум от громких разговоров и смеха вновь поразил ее, однако она уже немного привыкла к нему. Гораздо больше ее поражало то, что женщины на равных общаются с мужчинами. Казалось, у этих людей не существует никакой жесткой иерархии, никаких четких правил общежития, касавшихся приготовления и потребления пищи. Каждый самостоятельно накладывал себе еду, за исключением тех женщин и мужчин, которые помогали маленьким детям.

Джондалар, подойдя к Эйле, медленно опустился на циновку рядом с ней, проделав это с особой осторожностью, так как обе его руки были заняты не слишком удобной чашкой с горячим мятным чаем. Этот не пропускающий воду сосуд был сделан из медвежьей травы, его зигзагообразное узорное плетение подчеркивалось контрастным сочетанием цветов, однако этой чашке без ручки явно не хватало жесткости формы.

– Ты встал сегодня совсем рано, – сказала Эйла.

– Мне не хотелось тебя будить, ты так сладко спала.

– Я проснулась от стонов и криков и подумала, что кто-то заболел. Но Диги сказать мне, что эта старуха… Крози… всегда разговаривает с Фребеком на повышенных тонах.

– Да, это был горячий спор, я слышал его даже снаружи, – сказал Джондалар. – Может быть, Фребек и смутьян, но я не спешил бы обвинять его. Эта неугомонная старуха верещит, как сойка. Не знаю, как с ней можно ужиться?

– Я подумала, что кто-то заболел, – задумчиво повторила Эйла.

Джондалар недоуменно взглянул на нее, не понимая, зачем она повторяет свое ошибочное предположение о болезни.

– Ты права, Эйла, – вставил свое слово Мамут, – старые раны иногда долго болят.

– Диги жалеет Фрали. – Эйла повернулась к Мамуту, почувствовав, что наступил удобный момент для начала разговора; у нее накопилось много вопросов, но она не хотела выдавать свое полное невежество. – Что такое Брачный выкуп? Диги говорила, что Тули запросила высокий Брачный выкуп за нее.