Капитал (сборник) - Владимир Сорокин
- Автор: Владимир Сорокин
- Жанр: русская драматургия
- Размещение: фрагмент
- Теги: издательство Corpus, пьесы, сборник рассказов, современная драматургия
- Год: 2018
Капитал (сборник)
Иванова. Всюду рвут, где можно… где можно, там и рвут…
Иванов. Так чем шире рот, тем больше хочется.
Иванова. Ууу… рот-то у них вон как… рот-то. Рты у них вон какие.
Иванов. Ты работай, сторожи, а они воруют.
Иванова. Воруют, а после учат, как да что… да ты еще и виноватый.
Иванов. А потому, что дураков-то много. Нет чтоб заявить да пойти куда следует. Пойти и заявить.
Иванова. Кто ж заявит-то? Заявить-то некому… вишь, вишь, что-то текста многовато… во…
Иванов. Порядок-то, он ведь везде нужен. Чтобы было все как следует. А тут везде воруют, никто не следит.
Иванова. Следить-то… ууу… следить. Их следить… не выследишь…
Иванов. Да следить можно, просто следят не за тем. У нас в части особисты вон какие были, все толстомордые. А повара воруют, кладовщики воруют, начальство ворует. А виноваты прапора. А следить они умеют, коль заставят.
Иванова. Многовато чего-то… ну-ка…
Берет со стола-тумбы скалку.
Так и останется…
Иванов (складывает газету, зевает). Аааах… ох… чего-то…
Иванова. Зубы болят?
Иванов. Да нет… чего-то ломит…
Иванова (раскатывая тесто). Ууу… точно останется.
Иванов (кладет газету на холодильник). С утра-то ничего. Морозец-то вон по ревматизму…
Трет поясницу.
Иванова. Настоялся вчера за водкой, вот и прихватило.
Иванов. Вчера не холодно было.
Иванова. Да, не холодно. Как же… так не холодно… а потом будет… ля-ля…
Иванов. Да это ж… Разве ж мороз такой? Вон под Архангельском – минус сорок по два месяца. А из бани выскочишь да на снег.
Иванова (проворно орудуя скалкой). Во… ненормальные…
Иванов. Петренко, замполит наш, тот каждый раз. И хоть бы насморк… Водки врежет и спать. А тут разве мороз?
Иванова. Мороз-то… он мороз… Мороз всегда мороз… а здоровья не вставишь…
Иванов. Мы вон в пятьдесят пятом в больнице лежали с Ященковым, а санчасть не отапливалась совсем. Да и палата. Отопление не работало.
Иванова (гладя и расправляя раскатанное тесто). Ух ты… простыня прямо… куда ж девать-то…
Иванов. Скоро лепить?
Иванова. Лепить-то… погоди лепить…
Иванов. Вот сыплется.
Иванова (берет со стола-тумбы рюмку, переворачивает и начинает, надавливая, вырезать из теста кружки). Вот… и так. А лепить сейчас… лепить еще успеется…
Иванов. Я лепить мастак.
Иванова. А как же…
Иванов. Много будет?
Иванова. Теста-то вон сколько… куда уж…
Иванов. А фарш?
Иванова. Фарш тебя дожидается. В холодильнике миска с мясом.
Иванов. Еще не молола?
Иванова. Когда ж мне молоть-то? Я вон делаю.
Иванов. А чего ж молчишь? Я б промолол давно.
Иванова. Так вот и мели.
Иванов. Я-то сижу, думаю, щас лепить будем.
Иванова. Лепить! Тут вон полдела еще…
Иванов. И главное – молчит. Ну ты даешь… голова.
Иванова. Тут руки-то одни.
Иванов. Где мясорубка?
Иванова. Внизу там.
Иванов. Так…
Достает из стола-тумбы мясорубку, прикручивает к столу, вынимает из холодильника миску с нарезанными кусками мяса.
Иванова. Нашел?
Иванов. Тут все?
Иванова. А чего ж?
Иванов. Так. Все сразу?
Иванова. А как же… все сразу…
Режет рюмкой тесто.
Иванов. Куда молоть-то?
Иванова. А… там возьми кастрюлю… внизу… зеленую…
Иванов (достает кастрюлю, подставляет под мясорубку). Так.
Иванова. Там чеснок-то уже в мясе, чистила уже.
Иванов. Ясно. Вон промок…
Начинает молоть. Минут пять они работают молча.
Иванова. Вот как.
Ставит рюмку на стол-тумбу.
Иванов. Прими, собью.
Иванова (отодвигая рюмку подальше). Ага…
Иванов. Маловато…
Иванова. А что ж… костистое было…
Иванов. Течет.
Иванова. Вот как, на весь стол…
Расправляет на столе кружочки теста.
Иванов. А больше нет?
Мелет, заправляя мясо в мясорубку.
Иванова. У меня вон теста девать некуда…
Иванов. Мясо вроде ничего.
Иванова (оборачиваясь к нему). Смолол?
Иванов. Еще немного.
Иванова. Давай смелю.
Иванов. Да чего уж. Я доделаю.
Иванова. Посолить надо…
Иванов. Готово…
Отходит от мясорубки и вытирает руки о фартук Ивановой.
Иванова. Что ж ты, новый ведь… поди вымой.
Иванов. Да ладно, мать, не жлобись. Пойду посру.
Уходит.
Иванова (усмехаясь). Иди, иди… черт, фартук мне выпачкал…
Смотрит на фартук, потом, ополоснув белые от муки руки, начинает месить фарш.
Иванов (входя минут через пять). Ну и как?
Иванова. Готово. Давай лепить.
Иванов (садится к столу). Давай, давай, а то жрать хочется.
Иванова. Давай.
Подвигает другой табурет и садится рядом.
Иванов. Тебе за мной не угнаться.
Иванова (смеется, лепя пельмени). Да уж где нам!
Иванов (лепит). Я лепить мастак. Мать-покойница как лепить, так меня кричит… Куда класть-то?
Иванова (суетясь). А… вот сюда прямо… вот с краю… клади вот сюда…
Иванов. Ты перцу всыпала?
Иванова. А как же. Всыпала, куда ж ему деться.
Иванов. Без перцу это не пельмени…
Иванова. Сразу всыпала.
Иванов. Без перцу это говно, а не пельмени.
Иванова. Я без перцу не делаю. Я всегда с перцем делаю.
Иванов. Мне вон Соловей с женой подсунули без перцу. Так это хуже, чем что… без перцу…
Иванова. Чеснок, да перец, да посолить как следует, а как же.
Иванов (любуясь слепленным пельменем). Во. Лепим лучше всякой бабы.
Иванова (улыбаясь). А как же…
Иванов. Я лепить мастак.
Иванова. За тобой прям не угонишься.
Смеется.
Иванов. Во… мальчики мои…
С удовольствием лепит.
Иванова. Теста останется.
Иванов. Во, новобранцы! Кру-гом!
Иванова. Фарша-то меньше…
Иванов. Раз, два… и в дамки…
Читать похожие на «Капитал (сборник)» книги
В «Капитале в XXI веке» Томас Пикетти предложил новый взгляд на проблему, которая в последние десятилетия обращает на себя все больше внимания, – проблему неравенства. Проанализировав огромное количества данных, французский экономист обнаружил следующую закономерность. При прочих равных быстрый экономический рост уменьшает роль капитала и его концентрацию в частных руках и приводит к сокращению неравенства, в то время как замедление роста имеет следствием возрастание значения капитала и
Человеческий капитал определяет, сможет ли компания пережить трудные времена, совершит ли прорыв в отрасли, станет ли лидером своей индустрии. Эта книга посвящена механизмам управления сотрудниками. Опираясь на законы нейробиологии, антропологии и физики, Александр Енин объясняет, как разные управленческие методики воздействуют на людей на физиологическом уровне, как, не ломая об колено, побуждать подчиненных к сверхусилиям. Александр Енин – топ-менеджер с 17-летним стажем, руководитель студии
В современном мире чувство счастья следует в неразрывной связке с другим немаловажным компонентом – финансовым благополучием! И если вы считаете, что не в деньгах счастье, это уже не актуальная позиция. Деньги – инструмент реализации ваших потребностей и базис для помощи близким людям. А материальное благосостояние – результат конкретных шагов. Размер доходов не столь важен, имеет значение лишь контроль над расходами и наличие остатка. В эффективном управлении личными финансами важно увидеть
Карл Маркс совершил революцию в экономической теории и оставил после себя великое произведение «Капитал». Он вне конкуренции по глубине анализа экономических проблем среди работ теоретиков XIX века и это признается профессиональными экономистами во всем мире. Перед вами краткое изложение трех томов труда Карла Маркса «Капитал». Ее составил немецкий политик, журналист и популизатор марксизма Юлиан Борхардт. Он постарался максимально точно передать суть учения, и ему это удалось. После выхода
В ранних рассказах Владимира Сорокина, написанных в 1979–1984 гг., легко разглядеть начало мощного стилистического эксперимента, по сути целого литературного направления, главным и ярчайшим представителем которого до сих пор остается тот, кто его задал. Название “Первый субботник” – подходящая метафора для того, как молодой автор обошелся с дряхлевшим вместе со страной клишированным официальным языком. Герои каждого из рассказов сборника обречены: если в начале они успешно мимикрируют под живых
Сборник короткой прозы Владимира Сорокина «Моноклон» написан почти в реалистической манере. События: расстрел в супермаркете, зачистка в коттеджном поселке, нападение на ветерана госбезопасности под звуки марша юных патриотов на Ленинском проспекте – происходят в привычных декорациях и едва выходят за рамки возможного. Углубляясь в подсознание сотрудницы издательства, ветерана, директора магазина, губернатора, писатель исследует новые социальные роли в России двухтысячных и новые оттенки в
Романы «Путь Бро», «Лед» и «23 000», написанные в первой половине 2000-х, соединены динамичным сюжетом и в полной мере демонстрируют фирменные черты сорокинской прозы – карнавальность, овеществление метафоры, деконструкцию жанра. Но одновременно писатель всерьез размышляет о природе идеи избранности и ее обреченности, об истоках трагедий XX века, о том, в чем истинная сила и слабость человека. Мировая и российская история предстают в резкой и неожиданной авторской трактовке, не менее
В новый сборник короткой прозы Владимира Сорокина вошли тексты последних лет – большинство из них публикуется впервые. Читателя традиционно ждет вихрь головокружительных аттракционов: жонглирование цитатами и эпохами, карнавальное смешение высокого и низкого, оживление метафор, вспышки эротических протуберанцев, мучительная или глупая смерть. Если раньше застывшая языковая, жанровая или поведенческая модель, которую ломает вырвавшееся наружу коллективное бессознательное, относилась скорее к
В центре сюжета повести «Метель» Владимира Сорокина история о докторе Платоне Ильиче Гарине, который отправляется в отдаленную деревеньку Долгое, чтобы передать жителям спасительную вакцину от страшной болезни. Не пойми откуда взявшаяся боливийская черная болезнь превращает людей в зомби, и конца-края ужасу не видать… Вот только не везет Гарину: приехав на станцию, он не обнаруживает ни одного извозчика, а когда все-таки находит некоего, на них обрушивается небывалая метель. С первых страниц у
Десять лет назад метель помешала доктору Гарину добраться до села Долгого и привить его жителей от боливийского вируса, который превращает людей в зомби. Доктор чудом не замёрз насмерть в бескрайней снежной степи, чтобы вернуться в постапокалиптический мир, где его пациентами станут самые смешные и беспомощные существа на Земле, в прошлом – лидеры мировых держав. Этот мир, где вырезают часы из камня и айфоны из дерева, – энциклопедия сорокинской антиутопии, уверенно наделяющей будущее чертами