Торговцы космосом - Фредерик Пол

Вскочил и я. Ничего сложного, если тренируешься много лет. Кэти никогда этого не понимала, а я объяснял ей шутя, что это что-то типа религиозного ритуала: вроде как разбить о борт корабля бутылку шампанского или принести в жертву девственницу, чтобы посевы лучше росли. Впрочем, даже в шутках я старался не заходить слишком далеко. Вряд ли кто-нибудь из нас (быть может, кроме Мэтта Ранстеда) согласился бы подсаживать людей на наркотик только ради наживы. Но сейчас, гипнотизируя друг друга собственными возгласами, все мы чувствовали, что в самом деле готовы на любую жертву ради Святых Продаж.

Не поймите меня превратно: мы не преступники. Харви же пояснил, что алкалоиды в кофиэсте совершенно безвредны!

Когда все высказались, Фаулер Шокен нажал другую кнопку и показал нам план работы – обстоятельно, пункт за пунктом. Листал перед нами таблицы, графики, диаграммы, поступающие в ведение нового отдела «Фаулер Шокен ассошиэйтед» – отдела, который будет заниматься освоением и эксплуатацией Венеры. Рассказал о долгих переговорах с сенаторами, о закулисных сделках, давших нам эксклюзивное право на богатства планеты, – тут я начал понимать, почему он рассчитывает выйти сухим из воды с девятиминутной рекламой. Объяснил, что правительство (кстати, странно, что мы по-прежнему думаем и говорим об этой бирже сделок и взаимных услуг как об отдельном институте, наделенном собственной волей) хочет видеть Венеру американской планетой и обращается ради этого к истинно американскому искусству – рекламе. Своим энтузиазмом Шокен заразил и нас. Я слушал и завидовал тому счастливчику, что возглавит отдел Венеры: такой работой любой из нас мог бы только гордиться.

Рассказал Фаулер и о проблеме с сенатором от «Дюпон кемикалз» и его сорока пятью голосами, и о том, как легко удалось справиться с сенатором от «Нэш-Келвинейтор», обладателем всего шести голосов. С гордостью поведал, как организовал фальшивую акцию консов против самого себя – и тем склонил на свою сторону министра внутренних дел, фанатичного антиконсервациониста. Визуальный отдел подготовил прекрасную презентацию, однако нам понадобился почти час, чтобы выслушать рассказ Фаулера и разобраться в планах и графиках.

Наконец Фаулер выключил проектор.

– Теперь вы знаете все. Вот наша новая кампания – и начнем мы ее немедленно. Прямо сейчас. Сделаю лишь еще одно объявление, а потом за работу!

Фаулер Шокен знает, как держать интерес аудитории. Неторопливо, очень неторопливо достал он листок бумаги и зачитал одну фразу – фразу, которую любой, самый мелкий клерк из отдела копирайтинга мог бы произнести и без шпаргалки.

– Руководителем отдела Венеры, – прочитал он, – назначаю Митчелла Кортни!

Вот так сюрприз! Ведь Митчелл Кортни – это я.

Глава вторая

Пока остальные члены правления расходились по своим кабинетам, я на несколько минут задержался у Фаулера. Прошло еще несколько секунд, пока лифт доставил меня из конференц-зала вниз, в мой кабинет на восемьдесят шестом этаже. Так что, когда я вошел, Эстер уже собирала вещи со стола.

– Поздравляю, мистер Кортни! – воскликнула она. – Теперь вы переезжаете на восемьдесят девятый. Вот здорово! У меня тоже будет отдельный кабинет!

Я поблагодарил ее и снял телефонную трубку. Прежде всего следовало собрать сотрудников и передать бразды правления отделом Тому Гиллеспи, моему заместителю. Впрочем, сначала я позвонил Кэти.

И снова она не взяла трубку.

Так что я собрал ребят и объявил о своем повышении. Провожали меня с подобающей грустью, но и с нескрываемой радостью – ведь теперь каждый из моих подчиненных тоже продвигался по служебной лестнице.

Было время обеда, и все вопросы по Венере я решил отложить до конца перерыва.

Я позвонил еще раз, затем наскоро перекусил в кафетерии компании, спустился на лифте в подземку и проехал шестнадцать кварталов на юг. Здесь, впервые за сегодняшний день, вышел на открытый воздух – и сразу потянулся за носовыми заглушками, однако, подумав, надевать их не стал. Моросил дождь, так что дышать можно было и открытым носом. Стояло лето, жаркое и влажное; по тротуарам сновали толпы народу, всем, как и мне, срочно требовалось куда-то попасть. Я плечом проложил себе путь через толпу, пересек улицу и вошел в здание.

Лифт доставил меня на четырнадцатый этаж. Дом был старый, система кондиционирования не отлаженная, и в мокром костюме меня пробила дрожь. На секунду я задумался о том, чтобы отказаться от заранее приготовленной легенды и сослаться на озноб, но решил, что лучше не стоит.

Я вошел в офис. Девушка в накрахмаленном белом халате подняла голову.

– Моя фамилия Силвер, – сказал я. – Уолтер П. Силвер. Я по записи.

– Да, мистер Силвер. Вы говорили, что случай у вас неотложный, что-то с сердцем.

– Совершенно верно. Не знаю, конечно, может быть, это что-то психосоматическое…

– Да, разумеется. – Она указала мне на стул. – Доктор Нейвин примет вас через пару минут.

Однако прошло десять минут. Сначала из кабинета вышла девушка, за ней вошел мужчина, ожидавший в очереди, и только после него медсестра объявила:

– Мистер Силвер, пожалуйста!

Я вошел. Кэти в белом докторском халате, строгая и очень красивая, сидела за столом и заполняла карточку пациента. Она подняла голову.

– Это ты? !

И ни малейшей радости в ее голосе не слышалось.

– Я соврал только в одном, – сказал я. – Назвался другим именем. Случай действительно неотложный – и связанный с моим сердцем.

Тень улыбки мелькнула у нее на лице, но растаяла, так и не достигнув губ.

– Это не медицинский случай.

– Я сказал твоей девушке в приемной, что, возможно, это психосоматика. Она ответила, что я все равно могу войти.

– Послушай, Митч, я не могу с тобой встречаться в рабочее время! Теперь, пожалуйста…

– Кэти, – заговорил я, присаживаясь напротив, – ты, похоже, не можешь со мной встречаться в любое время суток. В чем проблема?

– Никакой проблемы. Пожалуйста, Митч, уходи. Я врач, меня ждут пациенты.

– Никто тебя сейчас не ждет. А я звонил тебе все утро. И весь вчерашний вечер.

Кэти достала сигарету и закурила, не глядя на меня.

– Меня не было дома.

– Это я понял. – Наклонившись вперед, я взял у нее сигарету и затянулся. Она поколебалась, затем пожала плечами и вытащила другую. – Видимо, я не имею права спрашивать, где проводит время моя жена?