Ястребы востока - Роберт Говард

– Бога ради, будьте осторожны, сэр, – Иаков задрожал всем телом. – Эти стены имеют уши! Великий князь находится в скверном расположении духа, но он по-прежнему остается могучим бойцом и хитрым человеком. Не судите о нем по его пьяному виду. Он – он – он что-нибудь говорил обо мне?

– Да, – наобум сказал Кормак, которому вдруг захотелось мрачно пошутить. – Он сказал, ты служишь ему в надежде когда-нибудь украсть его рубин.

Иаков ахнул, словно Кормак ударил его в живот, и внезапная бледность его лица сказала норманну, что в его шутке была изрядная доля истины. Мажордом выскочил из комнаты, будто испуганный кролик, и смешного в этом было больше, чем его мучитель предполагал.

Выглянув в окно, Кормак посмотрел на внутренний двор, где содержались животные. В конюшне он увидел своего большого вороного жеребца. Убедившись, что и у его коня есть добротное пристанище на ночь, он лег на койку в полном вооружении, положив рядом щит, шлем и меч, как он имел обыкновение делать, когда ночевал в незнакомых местах. Он запер дверь изнутри, хотя особой веры в засовы и решетку у него не было.

Глава II

Кромак проспал меньше часа, но внезапно некий звук вырвал его из дремы и заставил насторожиться. В заполнявшей комнату почти осязаемой темноте даже его зоркие глаза ничего не могли различить, но кто-то или что-то осторожно приближалось к нему. Он вспомнил о зловещей репутации Баб-эль-Шайтана, и его передернуло – не от страха, а скорее из-за отвращения, укрепленного суевериями.

Затем включился практичный ум норманна. Скорее всего, его решил навестить в ночи глупец Тогрул-хан, стремившийся очистить свою честь убийством воина, возвысившегося над ним по прихоти местного властелина. Кормак беззвучно подтянул ноги, а потом максимально тихо, исключительно за счет напряжения мышц, сел на краю койки. Его кольчуга звякнула, и наползающие из темноты звуки на минуту смолкли – норманн представил себе, как Тогрул-хан напряженно вглядывается в непроглядный мрак блестящими змеиными глазами. Скорее всего, он уже перерезал горло бедняге Иакову.

Стараясь ничем не потревожить тишину, Кормак вытянул из ножен тяжелый меч, а затем, когда зловещий шум возобновился, напрягся, быстро оценил местоположение источника звука и прыгнул, словно громадный тигр, ударив стремительно и мощно. Рассчитал он все верно: меч ударил во что-то твердое, прошел сквозь мышцы и кости, и чье-то тело тяжело упало на пол.

Отыскав вслепую кремень и кресало, норманн запалил трут и зажег факел, подошел к замершей в центре комнаты на полу фигуре и остановился в изумлении.

Лежавший в стремительно расползающейся малиновой луже, высокий, крепкого сложения, волосатый, словно обезьяна, человек был Кадрой Мухаммадом. В правой руке он сжимал опасного вида кинжал, а ятаган его покоился в ножнах.

– Мы с ним не ссорились, – проворчал Кормак, недоумевая. – А как же… – Он окинул взглядом комнату. Дверь по-прежнему была закрыта изнутри на засов, зато в соседней стене раскрылся зияющий чернотой проем – отсюда пришел к нему лур. Тихонько прикрыв этот вход, Кормак поднял капюшон и надел шлем. А затем, выставив щит, решительно устремился по пути Кадры Мухаммада. Перед ним вглубь стены уходил тускло освещенный светом факелов коридор. Вокруг было тихо, только иногда лязгали по каменным плитам окованные железом сапоги самого воина. Звуки пьяного веселья стихли, и призрачное безмолвие окутало Баб-эль-Шайтан.

Через несколько минут Кормак оказался перед покоями Мясника Абдура, где обнаружил то, что и ожидал. Распоротое клинком тело нубийца Абдуллы скорчилось на пороге – курчавая голова болталась на кусочке кожи. Кормак толчком открыл дверь: свечи еще не прогорели. На полу в луже крови у располосованного дивана распростерся искромсанный голый труп Скола Абдура. Кто-то изрубил Мясника, словно тушу свиньи, и для Кормака было очевидно, что Скол умер в пьяном сне, не имея ни малейшей возможности побороться за свою жизнь. Его убийцей или убийцами двигала какая-то странная истерия или фанатичная ненависть – иначе каков был смысл так уродовать труп. Одежда Скола, изорванная в клочья, валялась рядом с телом. Кормак хмуро ухмыльнулся, кивая собственным мыслям:

– Значит, Кровь Вальтасара выпила и твою жизнь до конца, Скол.

Вернувшись к двери, он осмотрел тело Абдуллы.

– Убийц было больше, чем один, – пробормотал он, – и кого-то из них нубиец достал… – Даже после смерти чернокожий не выпустил из правой руки рукоять большого ятагана: клинок его был в зазубринах и окровавлен.

В это время послышался торопливый стук шагов по каменным плитам, и в дверях появилось перепуганное лицо Иакова. Глаза еврея полыхнули ужасом, он широко открыл рот и завизжал громко и пронзительно.

– Заткнись, дурак, – прорычал Кормак с отвращением, но Иаков лишь разразился причитаниями:

– Не берите мою жизнь, благороднейший из лордов! Я никому не скажу, что вы убили Скола… Я клянусь…

– Молчи, еврей, – рявкнул Кормак. – Я не трогал Скола и не причиню вреда тебе.

Это несколько успокоило Иакова. Теперь глаза его сузились в приступе жадности.

– Вы нашли камень? – он принялся шнырять по комнате. – Быстрее, нужно его отыскать и бежать отсюда… Я не должен был кричать, но я испугался, что благородный лорд убьет меня. Может, никто ничего не слышал…

– Как же, не слышал! – нехорошо ухмыльнулся норманн. – Сейчас ты убедишься в обратном.

Нестройный топот множества ног подтвердил его слова. Через пару мгновений в дверях показались бородатые лица и засверкало оружие. Кормак отметил, что недавние собутыльники выглядят необычно даже для пробудившихся от пьяного сна людей – моргают и зевают, словно потревоженные днем совы, и глаза у них мутные. Иаков отшатнулся, пытаясь вжаться в стену. А сам норманн замер с окровавленным мечом в руке.

– О, Аллах! – воскликнул оказавшийся в первых рядах Коджар Мирза, протирая глаза. – Франк и еврей убили Скола!

– Ложь, – прорычал Кормак угрожающе. – Я не знаю, кто прикончил этого пьяницу.

Явившиеся начали заполнять комнату: сначала проследовал Тисолино ди Строцца, а за ним потянулись и прочие вожаки разбойничьих отрядов. Кроме говорливого курда, тут были Надир Тус, Шалмар Кхор, Юсеф Эль Мекру и Юсус Зер. Тогрул-хана, Кай Шаха и Мусы бин Дауда нигде не было видно, а где находится Кадра Мухаммад, норманн хорошо знал.

– Сокровище! – воскликнул армянин взволнованно. – Давайте взглянем на камень!