Носи черное, помни белое - Светлана Слижен

– Экзамен по литературе у меня собирается сдавать всего один ученик, я могу просто предложить одиннадцатому классу сходить в театр.

– Главное – вы сами с ними идите. Пожалуйста!

Расчет на популярность Алексы у школьников сработал: все билеты расхватали в тот же день.

Благодаря Алексу, Ираида Андреевна не сдержалась и добавила:

– Ужас, какие все грамотные стали! Раньше говоришь: «Идем на спектакль! », и все шли без вопросов. А теперь начинается: «Мы не обязаны! Вы не имеете права нас заставлять посещать что-либо на платной основе! На эту сумму я три раза в кино лучше схожу! » Вот куда ваша демократия привела!

Последнюю фразу Ираида Андреевна повторяла еще полночи после спектакля, не в состоянии уснуть даже после пузырька валерьянки. В финале постановки, которую она видела своими глазами уже не первый год, случилось страшное: немая сцена была показана, как в театре теней, – за тканью, которая на секунду падала вниз, обнажая актеров в самом прямом смысле. Такого количества нагих разнополых людей вместе Ираида Андреевна не видела за всю свою жизнь, и сначала ей показалось, что ей показалось. Если бы не устремленные на нее вопросительные взгляды Алексы и всех учеников, она так и осталась бы при этом мнении.

Школьники начали хихикать, а Алекса прошипела в ухо сидевшей рядом Ираиде Андреевне:

– Какого черта вы водите детей на такой спектакль? Вы хотите разборок с их родителями?

– Александра Павловна, клянусь, я такое вижу впервые! Никогда ничего подобного не было! Вот вам крест!

– Оставьте вы себе свой крест. Молитесь, чтобы его не поставили на вашей карьере после таких перфомансов.

– Ой, не говорите, Александра Павловна, – прошептала Ираида Андреевна, трясущейся рукой шаря в сумочке в поисках лекарства или носового платка, – что же это делается? ! Как это возможно?

– Оставайтесь с детьми, я пойду узнаю, как это возможно, – приказала Алекса и пошла искать руководство театра, как только занавес опустился.

Через пять минут она ворвалась в кабинет худрука, обрушив на него всю мощь своего возмущения. Мужчина за столом удивленно вскинул брови, не в силах вставить хоть слово в плотный поток речи неизвестной ему брюнетки в черном брючном костюме.

Когда Алекса умолкла, он жестом предложил ей присесть в кресло около его стола:

– Мы сейчас обязательно все решим, не оставлю же я вас в таком состоянии! Давайте по порядку, что случилось?

– Я уже все объяснила! – огрызнулась незваная гостья, продолжая стоять.

Он налил воды и протянул ей:

– С кем имею честь…

– Александра Павловна Зуйкова, – оборвала она его и демонстративно отвернулась от предложенного стаканчика, – учитель частной школы «Новая классика».

Мужчина поставил воду на стол и, едва коснувшись кончика густых усов, представился хорошо поставленным голосом:

– Евгений Львович, художественный руководитель театра… – и осекся, протягивая руку, которую уже отвергли секундой раньше.

– …народный артист России, – договорила за него Алекса, вскользь коснувшись пальцами его ладони. – Я прочитала табличку на вашей двери.

Он еле заметно улыбнулся ситуации, в которой оказался: садиться посетительница отказывалась, стоять друг напротив друга, как два барана, и разговаривать с миниатюрной женщиной с высоты своего роста – не подходящий для улаживания конфликта вариант. Худрук присел на край стола, чтобы стать хоть немного ниже, и вежливо спросил:

– Так в чем же суть претензий?

– Закон требует предупреждать о подобных вольностях на сцене! – прошипела Алекса.

– Мы и предупредили. – Он указал на большой плакат, висящий на стене за спиной посетительницы. – В начале сезона мы добавили маркировку «18+» и на афиши этого спектакля, и на билеты, и в рекламные тексты.

Алекса умолкла: она не видела ни того, ни другого, ни третьего. Ираида Андреевна держала все билеты у себя, чтобы дети их не растеряли. Неужели это старая карга так ее подставила? Но ведь она и сама пошла…

– А почему… – запнулась Алекса, – почему тогда вы пустили в зал несовершеннолетних?

– Возрастные ограничения носят лишь рекомендательный характер. При сопровождении несовершеннолетних зрителей взрослыми мы не имеем права ограничивать их посещение театра при наличии оплаченных билетов. Вся ответственность за увиденное ложится на этих взрослых. Кто сопровождал ваших детей?

Вслед за героями Гоголя настал черед Алексы замереть в немой сцене. Она опустилась в кресло и тихо произнесла:

– Взрослые сопровождали…

– Почему же тогда претензии не к ним? – вежливо, без издевки поинтересовался Евгений Львович.

Алекса молча взяла стакан с водой и отпила.

– Скажите, вы водите машину? – вдруг спросила она.

– Вожу… При чем здесь это?

– Я хочу задать вам вопрос, – в голосе Алексы снова зазвучала уверенность, – если вы регулярно ездите одной и той же дорогой, смотрите ли вы каждый раз на знаки? Ожидаете ли вы, что они вдруг изменятся? Нет, не ожидаете. И именно поэтому в первые дни изменения знаков там собирают кучу штрафов. Моя коллега водила учеников на вашего «Ревизора» много лет и…

Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился полноватый мужчина в барском халате на голое тело и домашних туфлях с меховой оторочкой. Он с любопытством оглядел девушку с авангардной стрижкой и уселся во второе кресло, дав жестом понять, что не собирается мешать начатой без него беседе.

– А это как раз по твою душу пришли, – обратился к нему худрук и погрозил пальцем. – Я тебя предупреждал, что так и будет с твоей постановкой. Вот послушай, что говорят наши зрители. Это режиссер данного спектакля, – пояснил он Алексе.

– И исполнитель главной роли! – с гордостью добавил барин.

– Я узнала, – сухо произнесла незнакомка.

– Так что же говорит наша публика? – улыбнулся режиссер. – Которой посчастливилось увидеть новое прочтение финала классического произведения, а?

Алекса бросила взгляд на Евгения Львовича: тот сложил руки на груди и явно не собирался вмешиваться, выжидательно наблюдая за происходящим. Алекса откашлялась, поставила стаканчик на стол и пошла в атаку:

– Я преподаю в школе литературу больше десяти лет и учу детей опираться в первую очередь на сам текст, а не на домыслы критиков и постановщиков, ради красного словца и повышения собственных рейтингов готовых на любые дешевые трюки.