Носи черное, помни белое - Светлана Слижен

– Мои? И что за выражения для педагога?

– Да, ваши косяки. Это ведь вы купили билеты на спектакль «18+». Да-да, взгляните на свой билет. Ваше счастье, что вы хранили билеты у себя и их не увидели родители.

Ираида Андреевна достала из сумки стопку сохранившихся у нее билетиков и, поднося близко к глазам, уставилась на хорошо читаемые цифры «1» и «8».

– Господи… – пробормотала она. – Надо потребовать объяснения с театра, пусть напишут объяснительную для нашего руководства.

– Какую объяснительную? У них везде стояла маркировка «18+», а вы – и, получается, я тоже, потому что доверилась вам, – ее не заметили. Более того, мы с вами еще и сопроводили детей на спектакль, то есть лично взяли на себя ответственность за все, что они могли там увидеть.

Руки Ираиды Андреевны повисли плетьми, и она едва не выронила сумку:

– Как теперь быть, Александра Павловна? .. Какой позор! Столько лет работы – и вот дожили. Что же делать?

– Думаю, лучше всего – ничего. Посмеются немного и забудут. Потоки новой информации быстро все смывают и приносят новые мемы.

– Что приносят?

– Ничего, – отмахнулась Алекса. – И если уж вы спрашиваете мое мнение, то, на мой взгляд, отрицать увиденное – самый плохой вариант. Этого дети вам не забудут.

– Что же, вы предлагаете признать, что я не заметила этого треклятого числа восемнадцать? Учитель не может ошибаться!

– Все могут ошибаться. Даже роботы. Я уверена, что ничто не обходится так дорого, как непризнание собственных ошибок.

С тех пор и без того натянутые отношения Алексы со старой гвардией стали еще более напряженными, хотя ситуация с «голым Гоголем» больше не всплывала до конца четверти.

Единственным продолжением истории в театре стал возникший через несколько дней Евгений Львович. Он подловил Александру Павловну около школы, название которой она случайно обронила в пылу беседы, с извинениями преподнес двадцать билетов для школьников на другой спектакль и пригласил ее саму на репетиции новой постановки, убедив, что ему никак не обойтись без «квалифицированного специалиста в области классической литературы, хорошо знающего потенциальную аудиторию». Он признался, что много думал и принял решение: «Ревизора» действительно надо либо менять целиком, либо оставить в прежнем, «достриптизном» виде.

Неожиданно для себя Зуйкова втянулась в общение с Евгением Львовичем не только как с художественным руководителем театра и через месяц приняла его приглашение к себе домой, где внезапное возвращение его жены чуть не спровоцировало дурацкую немую сцену, от которой все были избавлены благодаря импровизации Алексы.

* * *

После незадавшегося свидания с народным артистом Алекса решила поехать не к себе домой, а в свое любимое секретное логово, куда, впрочем, однажды приводила своих самых близких подруг, Наталью и Веру [1 - Здесь были подруги в начале романа «Упасть в облака». ]. Это был шикарный пентхаус в самом центре города в элитном, построенном лет десять назад доме, многие квартиры в котором до сих пор не были распроданы из-за их заоблачной стоимости. Давний друг Алексы Олег приобрел тут сотню квадратных метров на верхнем этаже и обустроил еще до того, как у него появилась семья. Брутальный хайтек из бетона и металла с полным фаршем удобств разбавляли немногочисленные дизайнерские вещи причудливой, непременно лаконичной формы: диванчики, столики, светильники, кашпо с бонсаями.

Сам Олег останавливался здесь редко, но не любил, чтобы его берлога подолгу оставалась без человеческого тепла, поэтому вручил ключи Алексе с просьбой ночевать здесь как можно чаще. Сначала она сопротивлялась, а потом прониклась удобным местоположением и завораживающим видом на город, который наблюдала в теплое время года с открытой террасы, в холодное – через панорамные окна гостиной, где она установила велотренажер и еще парочку снарядов, организовав себе персональный спортивный зал.

Последнее время Алекса бо? льшую часть времени проводила в этой квартире, поэтому продублировала здесь набор всего самого необходимого – от одежды до еды. Вот и сегодня она планировала вернуться сюда (правда, несколько позже и в другом настроении), чтобы поспать, а утром дособирать привезенный накануне чемодан и отправиться в аэропорт.

Завтра, 29 декабря, в свой день рождения, она, как обычно, планировала в одиночку отправиться на далекий японский остров, чтобы провести несколько дней в полной изоляции от празднующего Новый год мира. С детства она не переносила всю эту суету с елками, гирляндами и поздравлениями: на их фоне ее собственный день рождения казался незначительным событием, будто не замечаемым родителями. Они готовили более существенные подарки всем детям на Новый год, а тремя днями ранее Алексе доставался будто бы разминочный, предварительный презентик. Тем обиднее было, когда брат и сестра, чьи даты рождения не сливались с другими праздниками, всегда получали то, о чем мечтали.

Родители Алексы в принципе были специалистами по усложнению себе жизни, один фортель с именами чего только стоил! У отца, Павла Зуйкова, имелся пунктик на имени Александр(а), которое он считал своего рода талисманом для человека любого пола. Поэтому первого ребенка, дочь, он так и назвал. А через год все повторилось: опять родилась дочь, и ее опять назвали Александрой. Через девять лет – та же история с сыном. Чтобы как-то различать детей по именам, старшую девочку дома окрестили Сандрой, младшую – Але? ксой, сына – Сашей.

Никто не сомневался, что у отца был еще целый ассортимент производных от Александра на самые непредвиденные случаи, например Шура, Саня, Ксана (что, собственно, он впоследствии и продемонстрировал). Так что, если бы не придумали электронную почту, то почтальон вполне мог сойти с ума, рассортировывая почту для Зуйковых Александр и Александров с одинаковыми отчествами.

Однако детство осталось давно позади, и вместо шумных праздников, с криками то радости, то ссор в душе Алексы поселилась звенящая тишина, которую она постоянно заглушала музыкой, создавая плейлисты на разные случаи жизни…

Последний раз она отмечала свой день рождения в восемнадцать, а с наступлением совершеннолетия стала игнорировать эту дату. Она не указывала ее и в соцсетях, поэтому никому из виртуальных друзей не приходило в голову писать поздравления. Коллеги и ученики 29 декабря обычно уже уходили на каникулы и были слишком заняты собственными приготовлениями к Новому году, Вера и Наталья знали причину ежегодного бегства Алексы и не беспокоили ее, лишь родственники продолжали обижаться на именинницу. Хотя кто там остался из родственников-то, желающих отметить эту дату? Разве что мать (но она считала, что это Алекса должна ее поздравлять, благодаря за подаренную жизнь) да почти столетний дед Семен, который звонил почему-то на два-три дня раньше (видимо, с кем-то ее путал) и всегда говорил одно и то же: