Носи черное, помни белое - Светлана Слижен

– Сашка? Ты, что ли? Да чертых с вами, вас не различишь! Иди на хер, не звони мне больше.

– Спасибо, дед, и я тебя рада слышать, – улыбалась Алекса.

Сама она не набирала ему последние лет двадцать, потому ничего другого услышать было невозможно. Но этот звонок раз в год напоминал ей, что когда-то у нее были обожающие ее дедушка и бабушка, к которым она ездила на каникулы в соседнюю область. Потом, когда Алексе исполнилось восемь, бабушка умерла, и эти поездки разом закончились. Через год родился брат Сашка, а дед женился на соседке, и общение с ним сошло на нет. «Молодожены» переселились в бабкину квартиру, а в дедову сразу же прописали кого-то из ее детей. Фотографии, которые мать Алексы исправно привозила отцу, его новая жена складывала на окне, где они лежали, пока не выцветали на солнце и не заворачивались по краям, как засохшие прошлогодние листья.

Сама бабка звонила, лишь когда деду требовались лекарства или новые очки. Она начинала скулить, что муж ее совсем плох и они уже все, что могли, сделали, теперь надо бы родственникам всем вместе о нем позаботиться. При этом, когда кто-то из ее детей или внуков женился, получал диплом, рожал, она не сообщала об этом Зуйковым и на праздники не звала. Не беспокоила родню мужа и по таким мелочам, как выдача ему, ветерану Великой Отечественной войны, квартиры или награждение очередной медалью. Поэтому несколько звонков ушлой бабки за последний декабрь не вызвали никакого беспокойства ни у Алексы, ни у ее матери.

– Эта… приезжайте, что ли. Сказать чой-то вам хочет. Лежит, мямлит, не разберу что. Всю пенсию пропил, кобель, теперь не встает, – жаловалась на деда его жена.

Алекса в ответ переводила немного денег и, конечно, не собиралась нарушать своих новогодних планов, потому как это была давняя шарманка и очень походила на новый трюк, изобретенный пронырливой бабкой. Было решено, что Алекса навестит деда вместе со своей матерью, его дочерью, сразу после возвращения из поездки, которую в этом году ждала особенно сильно.

Как и в предыдущие шестнадцать лет, Алекса планировала улететь в конце декабря дней на десять-двенадцать, непременно начиная путешествие с тихой деревушки на Окинаве, где проводила несколько суток. Впервые она попала туда в девятнадцать, заодно с Олегом, вдохновенно рассказывавшим ей об удивительном убежище, изолированном от всего привычного и мирского. На тот момент это было именно то что нужно, и Алекса, не раздумывая, согласилась, несмотря на суточный перелет с двумя пересадками.

С тех пор дорога для нее стала самым естественным и желанным состоянием, поддерживающим ощущение, что все в жизни можно легко изменить, а от неприятностей запросто дистанцироваться физически, и потому на ближайшие полгода у Алексы непременно были запланированы несколько поездок, плюс постоянно возникали спонтанные культ-броски на выходные, например на новую постановку в Венской опере или на выставку в вильнюсском Ужуписе. Для таких внезапностей у нее всегда был наготове наполовину собранный чемодан. Там находилось несколько смен белья, непромокаемая обувь, ветровка, что-нибудь теплое, походный косметический набор и аптечка, которая бралась в дорогу в качестве амулета от всех возможных болячек, потому что Алекса никогда не болела – как говорил один из мужей ее подруги Натальи: «Давай возьмем зонт, и пусть дождь не пойдет».

Вернувшись с дурацкого свидания с Евгением Львовичем, Алекса ощутила непреодолимое желание подвигаться. Она переоделась в шорты и легкий топ, выставила на велотренажере «25 км», врубила музыкальные клипы на огромной плазме и покатила с заданной скоростью, глядя на город, огни которого с высоты не различались как новогодние. «Надо успеть свалить отсюда, пока не начались салюты», – подумала она.

Через час, потная и довольная, она выключила велотренажер, сделала три подхода по двадцать отжиманий и десять подтягиваний и пошла в душ. Затем, поклевав немного из того, что нашла в холодильнике, Алекса завалилась на диван, представляя, как уже завтра отправится в лучшее место на земле.

На этот раз она летела одна. Олег последние годы погряз в семейных делах и редко составлял ей компанию в путешествиях. Но теперь она легко справлялась и без него. Больше всего она была благодарна ему за ту первую поездку, шестнадцать лет назад, когда он купил ей, студентке-второкурснице, билеты на самолет и взял над ней полное шефство. Они добирались нескончаемо долго, но она испытала такой кайф от полета, пересадок и ожиданий в незнакомых аэропортах, что те сутки показались ей просто волшебными. Они прилетели в город, название которого развеселило Алексу до слез, – На? ха.

И в тот первый раз, и в последующие они брали машину и доезжали до маленькой деревушки, расположенной в самом узком на острове месте, где Восточно-Китайское море отделяло от Тихого океана не более трех километров суши. Там можно было пешком взобраться на небольшую гору Онна-сон и часами созерцать яркую красоту тропического моря на западе и трепетать перед дышащей приливами-отливами мощью океана на востоке.

Местные жители – в основном рыбаки, выходившие в море и в шторм, – сразу покорили Алексу своими просветленными лицами и неспешными движениями. Среди них, щуплых, невысоких, смугловатых, в скромной одежде свободного покроя, она чувствовала себя своей, даже не понимая их речи, будто ее забрали отсюда в младенчестве и обучили другому языку.

Каждый год Алекса старалась останавливаться в том самом домике, куда ее впервые привез Олег. Это были две комнатки с подобием кухни, глубокой ванной и гэнканом, специальным местом на входе, где нужно оставлять обувь. Домик стоял на побережье и окнами смотрел на море, так что наблюдать закаты можно было, не выходя на улицу. Но самое удивительное начинало происходить вечером 31-го декабря: около шести часов по местному времени темнело и люди полностью исчезали с и без того пустынных улиц.

– А где все? – изумленно спросила Алекса во время первой поездки. – Неужели праздник не отмечают вовсе?

Несколько гирлянд и бумажных фонариков на пальмах перед отелями и магазинами в более крупных населенных пунктах, через которые они проезжали по дороге из аэропорта, были не в счет.

– Но ты же хотела именно этого? – подшучивал над юной Алексой Олег. – Тишины и отсутствия всех новогодних атрибутов? Вот, пожалуйста, получи и распишись. Всё, пошли спать.

– Да, но… это как-то странно…