Все ловушки Земли - Клиффорд Саймак

Я понял, что нахожусь на вершине холма – на той самой вершине, где кутил с омарами. А вот как давно кутил – не узнать. Осталась зола – они торжественно развели костер с помощью лучкового веретена, и я в этот процесс не вмешивался: ни к чему туземцам знать, что я могу поджечь хворост, крутанув пальцем колесико зажигалки. Помнится, мне даже удалось изобразить зависть: ловко же вы, ребята, управляетесь со своей снастью. Сейчас кострище выглядит старым, зола сплошь в ямках от дождевых капель.

А вот и мой корабль – сразу же за долиной. Вскоре после попойки я бы добрался до него и улетел. Оформил бы все необходимые документы, чтобы владеть планетой на платной основе. Как было бы здорово, не угоди я по дороге под камнепад и не утрать свою человечность… Забавно: пока ее не утратишь, тебе даже в голову не придет спросить себя, что есть человек.

Перестав им быть, я, похоже, малость струхнул. А может, и не малость – ко всем этим нечеловеческим способностям, которыми я обзавелся, еще надо было привыкнуть. Не без усилий я внушил себе, что по сути остался человеком – хотя, конечно же, это было стопроцентной ложью. И я с тоской глядел через долину на корабль. Вот доберусь до него, и он меня защитит…

От чего защитит? Я погиб, но я не мертв. Впору плясать от радости, но что-то мне совсем не весело.

Я увидел, как из норы высунул голову омар. Не только увидел, но и услышал, и определил его жизненные функции, и замерил температуру. И предположил, что смогу получить от него ответ на мучивший меня вопрос.

– Что происходит? – обратился к нему я. – Что со мной случилось?

– Ничего уже не исправить, – сказал он. – Прими наши искренние соболезнования. Но не волнуйся, с тобой теперь все в порядке. Мы очень-очень старались, но ты был так неудачно собран…

– Неудачно собран! – вскричал я и кинулся к омару, а он так шустро скрылся в подземном лабиринте, что весь мой чувственный инструментарий оказался бесполезен.

И тут на мое сознание обрушились два факта.

Я говорил с омаром, и он отвечал, и мы друг друга понимали, а ведь ночью у костра едва удалось наладить общение на уровне жестов и морфем. И если я правильно понял, меня «собрали» заново его сородичи – это благодаря стараниям омаров я стал вот таким. Безумие, бред, абсурд! Какие-то убогие раки – и такая архисложная работа? ! Они же в норах ютятся, как наши сурки, и огонь добывают трением! Даже приличное пойло делать не наловчились! Чтобы орда таких примитивных существ умела возвращать покойников к жизни, да еще и создавать для них новые тела – в это просто невозможно поверить.

Но именно это и произошло. Никаких иных обладателей разума на планете нет.

А раз омарам удалось сделать меня гусеницей, то они, конечно же, способны вернуть мне прежний облик. Наверняка туземцы поднаторели в биоинженерии, научились выращивать культуры ткани и делать многое другое, о чем я не имею представления. Если догадка верна, я добьюсь, чтобы эти мелкие ползучие твари превратили меня в человека.

Но что, если это розыгрыш? Богом клянусь: коли выяснится, что так и есть, негодяи дорого заплатят! Вернусь в прежний облик – хвосты им всем оторву! Я ведь тоже шутки шутить умею.

Итак, меня откопали и воссоздали в другой форме. Наверняка очень мало осталось от моего тела после того, как по нему прокатилась каменная лавина. Должно быть, омары располагали только куском мозга и прирастить к нему все остальное было совсем не просто. Я им, конечно, премного обязан, но вот какая штука: что-то не ощущаю я особой благодарности. Они же мне создали кучу проблем! Пусть я по-прежнему чувствую себя человеком, пусть могу совершать свойственные человеку поступки, но выгляжу-то совершенно не по-человечески. Нигде в Галактике человеком меня не призна? ют. Разве что какой-нибудь интеллектуал умозрительно допустит мою принадлежность к роду людскому, но большинство сочтет всего лишь забавным капризом природы.

Конечно, я не пропаду. Такая богатая планета никому бы не дала пропасть. С деньжищами, которые я из нее выкачаю, где угодно смогу устроиться, как в раю.

Я зря опасался, что путь до корабля будет нелегок. По камням мелкие лапки несли меня быстрее, чем раньше человеческие ноги. Даже просто по неровной земле я не хаживал так резво. Вопреки ожиданиям, не пришлось сосредоточиваться на том, чтобы ряды лапок работали слаженно – я словно с рождения не передвигался иначе как по-гусеничьи.

Глаза – это тоже нечто. Я видел все кругом, да еще и сверху. Оказывается, в бытность мою приматом я всегда будто в туннель смотрел, то есть был слеп больше чем наполовину. Имей я тогда такое вот объемное зрение, наверное, постоянно пребывал бы в дезориентации и растерянности.

Изменилось не только мое тело, но и сенсорная система. Множество сенсорных центров находилось в глазных стебельках; с некоторыми я уже разобрался, но о предназначении уймы прочих мог пока лишь догадываться, и некоторые из них сбивали меня с толку, поскольку воспринимали информацию, к которой человеческие чувства всегда были глухи. Многое из воспринимаемого было для меня в диковинку, иным вещам я даже названия не смог бы подобрать. При этом, что любопытно, ни одно из новообретенных чувств не перегружалось, – похоже, они работали самым естественным образом, давая целостную картину всего, что меня окружало. Я постоянно сознавал с потрясающей четкостью все происходящее в моей среде обитания.

И вот я добрался до корабля. Лестница не понадобилась, достаточно было принять вертикальное положение и вскарабкаться по гладкому металлическому борту; я это сделал, даже не успев задаться вопросом, справлюсь ли. Только теперь обнаружилось, что на гусеничьих подошвах имеются круглые присоски. Интересно, сколько еще благоприобретенных качеств я открою, только когда в них возникнет надобность?

На мое счастье, я не запер люк, покидая корабль, – решил, что не найдется на планете существа, способного проникнуть внутрь. Если бы запер, ключ лежал бы сейчас на склоне холма, погребенный под камнями. Достаточно нажать, и дверь люка откинется. Протягиваю руку…

…и ничего не происходит. Нет у меня рук!

И я в полнейшей оторопи замираю, повиснув на борту. Мне холодно. И мутит. Я лишился не только рук с ладонями и пальцами – лишился человеческого тела. Осознание случившегося – как жестокий удар в лицо… Так ведь и лица у меня нет.