Порочный выстрел 2. Vendetta - Анна Котляревская

– Мое «агентство» подписало договор с агентством в Европе, где отдыхал Эскобар. Это было недельное путешествие на яхте в Португалии. И он выбрал меня…

– Как это выбрал тебя? – поморщилась я.

– Было что-то вроде каталога… – объяснила осторожно она. – Так меня и отправили в «командировку»… Сказали, что клиент очень хорошо заплатит…

Слушать это все очень неприятно.

– Я была молодой девушкой, Мэри… наивной и… мне были нужны деньги. Я только поступила в медицинский университет, у меня никого не было… и я должна была сама себя обеспечивать. В том числе и свое обучение… поэтому я начала этим заниматься. Я решила, что сделаю это ради будущего, – щеки Виктории немного покраснели.

– Каким был Эскобар тогда? – спокойно спрашиваю я, потому что смирилась с тем, что моя мать этим занималась…

– Моложе, – улыбается она. – Но все равно очень взрослым для восемнадцатилетней девушки. Очень властным и… уже тогда жестоким…

Сердце начало сжиматься. Что она хочет этим сказать?

– Он изнасиловал тебя?

Брови Виктории полезли вверх, пока я пропускала сердечные удары.

– Вряд ли можно изнасиловать ту, что для этого и приехала… – она отвела взгляд. – Эскобар не насиловал меня… хотя и не церемонился.

– Понятно… – чуть выдыхаю я. Подробности мне не нужны.

– Ты должна знать, что твой отец… понравился мне, – удивила меня Виктория.

– Эскобар понравился тебе? – недоверчиво переспросила я.

– Знаешь… – непонятное мне тепло запылало в ее глазах. – Мне понравился Джозеф…

Я поймала горячую волну. Она согревала и обжигала сердце одновременно.

Джозеф – это настоящее имя Пабло Эскобара. Слишком популярное в те времена в Америке. Тогда отец решил, что заслуживает лучшего имени. Так он и позаимствовал себе прозвище «Пабло Эскобара» в мафиозных кругах. Он сам рассказал мне об этом, но попросил никогда его не называть Джозефом… Сказал, что больше его с этим именем ничего не связывает…

– Значит, он рассказал тебе…

– Да, – кивает женщина. – Мэри, та неделя на яхте, возможно, стала немного большим того… что планировал твой отец. Это трудно объяснить, это надо почувствовать…

– Значит, ты ему тоже понравилась? – спросила я.

Думала, что у них с Эскобаром это было на один раз и не имело никакого значения…

– В определенном смысле да…

Ладно, не надо мне подробностей.

– И что произошло после? Ты забрала деньги и полетела в Украину?

– Нет, я не взяла денег. Я… – она замялась. – Это странно прозвучит, Мэри, но та неделя не была для меня работой… Не хотела, чтобы была…

Боже мой, он действительно ей понравился? Не знаю, что и думать…

– Но да, я вернулась домой и узнала, что беременна. Контактов Эскобара у меня не было, и… за неделю пребывания рядом с ним я поняла вокруг чего крутится его жизни… я бы не позволила своему ребенку принимать в этом участие…

– Но ты позволила себе избавиться от него? – уточняю я. Просто не понимаю в какой момент это оказалось лучшим.

– Да… – женщина бледнеет. – Я не знала, что делать… думала сделать аборт, но не смогла… Не буду говорить, что хотела оставить тебя… – ее слова как ножом рану рассекли. – Я была напуганной и все о чем могла думать… это как выкрутиться из ситуации.

– Ты выкрутилась… – бормочу я.

– Мой худший поступок в жизни, – качает головой Виктория.

– И что дальше? Ты продолжила этим заниматься? – поморщилась я.

– Нет… больше нет. Не смогла… Пошла работать уборщицей, иногда было так трудно, что даже есть было нечего… но я все же закончила обучение на последних курсах у меня уже началась оплачиваемая стажировка. И с тех пор жизнь стала нормализоваться…

– Ты никогда не хотела увидеться со мной? – сужаю глаза.

– Хотела, Мэри, хотела… но это страх, который я не смогла побороть… Пока Эскобар вновь не появился в моей жизни… Когда узнала, что он нашел тебя… когда осознала, что судьба все равно свела вас, я больше не смогла оставаться в стороне… Я… – она снова пытается коснуться меня, но я отсовываюсь. – … волнуюсь за тебя, Мэри. Я хотела простого спокойной жизни для тебя.

Я встаю, чтобы немного пройтись гостиной. Понятно, что она была напуганной девушкой… понятно, что всю жизнь жила в страхе… в конце концов, это у меня от нее… я тоже шесть лет прожила со страхом, так и не осмелившись сказать Марку правду… Поэтому, наверное, несложно понять эту женщину… но детские обиды, пожалуй, самые сильные. Они диктуют то, какими взрослыми мы станем… И, возможно, как взрослый человек я могу понять Викторию, но тот ребенок (я) не сможет никогда этого понять…

– Мне жаль, что так получилось, – искренне говорю я.

Виктория кажется мне приятной, несмотря на свой неприятный поступок. И в каком-то параллельном мире у нас могла бы быть одна счастливая жизнь на двоих…

– Не представляешь как жаль мне… – она тоже поднимается. – Всю жизнь я стараюсь искупить этот грех…

– Удается? – грустно улыбаюсь я.

Женщина молчит, но в ее глазах все ответы. Я тоже молчу, а потом решаю немного изменить тему:

– Значит, ты врач?

– Акушер-гинеколог, – кивает Виктория.

Так вот что она имела в виду об искуплении грехов. Помогает женщинам рожать. И судя по ее виду, успешно. Несмотря на волнение, Виктория выглядит как уверенная женщина. Думаю, в карьерном плане она получила все, что хотела. Такое впечатление складывается.

Мне вдруг стало интересно, была ли она замужем, имеет ли детей… других. Любопытство неожиданно вспыхнуло, но стены давили на меня. Хочется оставить этот неприятный разговор здесь, и поговорить снаружи о чем-то более приятном.

– Не хочешь подышать свежим воздухом? – предлагаю я.

– Очень хочу, – улыбается Виктория. – Но твой отец не позволяет мне выходить. Это не очень безопасно… так он сказал.

О Боже мой.

– Ты не выходила на улицу уже больше месяца? ? – ошеломленно переспрашиваю я.

– Да…

– Боже, за кого папа принимает Марка? ! – я качаю головой. Словно Марк убьет мою маму как только увидит. Конечно же, нет. Максимум похитит и будет шантажировать нас.