Социальная тревожность - Эллен Хендриксен

А по возвращении домой начинался другой ритуал. Пока братья рыскали по шкафам, ища, чем бы вкусненьким перекусить, Мейв допрашивала их: «Встретился вам кто-нибудь по пути? Видели соседей? ». «Мы жили как в аквариуме, – вспоминает Джим. – Все время на виду. Мама боялась, что соседи увидят, как мы играем в грязи. Или ведем себя неприлично, или уж я не знаю, чего она боялась. Она никогда не говорила этого вслух».

Когда Мейв самой нужно было выйти из дома, она переживала еще сильнее. «Хуже всего было в очереди в банке, – говорит Джим. – Оттуда было не убежать. Если ее кто-нибудь заметит, то все, деваться некуда. Мама чувствовала себя там как на витрине, между этими столбиками и лентами». С годами ее тревога только росла, и в какой-то момент Мейв совсем перестала выходить из дома и отправляла детей в церковь по воскресеньям одних. «Я думаю, она боялась появляться на людях, боялась показываться им и посылала нас, чтобы соседи не судачили. Тогда мне казалось, что она просто слишком гордая, но теперь я понимаю – на самом деле это был страх».

* * *

Вне всякого сомнения, социальная тревога передается по наследству. Если кто-то из родителей, как в случае с Джимом, страдает тревожным расстройством, риск появления его у детей возрастает в 4–6 раз.

Психологическая наследственность – та еще загадка, своего рода «кубик Рубика» даже для самых преданных этому вопросу ученых. А почему? Во-первых, потому что в противоположность другим заболеваниям, таким как болезнь Гентингтона или серповидноклеточная анемия, за тревожность отвечает не единственный ген. Более того, мы до сих пор не знаем, тревожность – это результат малого воздействия многих генов или сильное воздействие нескольких.

Во-вторых, исследования усложняет «фенотипическое разнообразие», то есть сам по себе термин «тревога», «тревожность» слишком широк – к нему относится и социальная тревога, и ОКР, и панические атаки, и даже боязнь пауков. Сложно вообразить, как из одного и того же генетического семени произрастают такие разные плоды.

В-третьих, тревожное расстройство – не объективный диагноз. Его нельзя увидеть в капельке крови, изучив ее под микроскопом. Диагностика этого расстройства целиком полагается на отчеты самих больных. Конечно, так или иначе наши гены демонстрировали тревожность, но Социальная тревожность, та самая, с заглавной «С», впервые была описана в профессиональной литературе в 1966-м году, а в самостоятельное расстройство ее выделили только в 1980-м. Так что сегодня невозможно сказать, соответствуют ли современные, выведенные человеком диагнозы нашему древнему геному.

Ну и в последнюю очередь – мы не можем провести грань, как в чашке не отделить кофе от молока, между генетикой и опытом. Наш характер, ежедневные выборы – почему мы решаем остаться дома с книгой? Потому что мы так устроены на генном уровне или просто к этому привыкли? Так что да, мы можем уверенно назвать тревожность генетическим расстройством, но как именно оно передается, пока не имеем понятия.

* * *

А еще социальной тревожности нас можно «обучить».

Ведь в какой-то момент мы, как и Джим, научились бояться осуждения и скрывать все то, что могло бы вызвать насмешки. Это мог быть яркий, позорный эпизод: например, вас вырвало на глазах у всей школы на линейке или у вас случился приступ паники в переполненном ресторане, и официантка, испугавшись за вашу жизнь, вызвала скорую. А может, вы стали свидетелем ужасного события: например, увидели, как вашего друга избили хулиганы или горе-учитель унизил ученика на ваших глазах. Или же вы росли в замкнутой семье, где не видели смысла в общении. Как бы то ни было – вы усвоили уроки социальной тревожности, и со временем они трансформировались в страх, что вас застукают, унизят, разоблачат. Часто мы и сами не знаем, какие события стали для нас этими уроками. Например, я, как и многие другие, не могу назвать конкретную отправную точку, с которой все началось – тревожность во мне была всегда.

Так, Джим усваивал уроки Мейв: за ним всегда наблюдают и судят его, а миссис О’Ниллс, сама того не понимая, их закрепляла. Формировался Джим уже под влиянием этих уроков. Пятьдесят лет спустя он говорит: «Мне всегда казалось, что люди смотрят на меня. И могут увидеть, что со мной что-то не так. Мама вбила нам это в голову».

Мы, как губки, впитываем уроки своей семьи, не отдавая себя отчета в том, что внутри нас формируются глубинные убеждения. В других семьях уроки были другие: поболтать на крыльце с соседями – значит прекрасно провести время, танцевать в окружении зрителей – это удовольствие, а не катастрофа.

Мой муж, например, вырос с убеждением, что любого рабочего, который переступает порог нашего дома, надо обязательно пригласить на ужин, но такие, как Джим, привыкли ждать, что люди увидят их и осудят по всей строгости. От страха это мнимое осуждение кажется нам реальностью и, окруженные со всех сторон оценивающими взглядами, мы уверены, что так и устроен мир.

И этот страх нам дорого обходится: мешает заводить знакомства, сближаться с людьми и радоваться жизни. Мы не умеем просить о помощи; со стороны можем показаться заносчивыми, недружелюбными, хотя на самом деле просто очень тревожимся. В худшем случае этот страх приводит нас к депрессии и изоляции. Ну и, естественно, он мешает нам быть собой.

* * *

Джиму было четырнадцать, когда однажды летним днем по району прокатилась новость: сюда, где 90 % детей – мальчишки, переезжает семья с двумя девочками, старшенькой Диной и ее младшей сестрой. Дине тоже исполнилось четырнадцать, у нее были длинные каштановые волосы и широкая улыбка. Она была поразительно хороша собой и, как быстро заметили соседские мальчики (кхм! ), развита не по годам.

Дом, в котором поселилась Дина, находился на углу главной улицы, прямо напротив дома двоюродной сестры Джима, Розалин. Куда бы Джим ни направлялся – будь то в школу, к той же Розалин, в магазин или обратно домой, – ему было никак не миновать крыльца Дины, где она часто сидела со своей сестренкой, подобрав под себя тонкие ноги. Джима новое соседство пугало не меньше, чем остальных гетеросексуальных мальчишек района, но деваться было некуда: он по пять-шесть раз на дню сновал мимо дома сестер, и в какой-то момент надо было уже остановиться и познакомиться. Как-то раз он решился: присел, чтобы погладить собаку девочек, и у них завязался разговор. Кончился он тем, что Джим махнул рукой в сторону трехэтажного, выкрашенного в синий цвет домика, где жил с матерью и братом. После этого случая он стал все чаще разговаривать с девочками и тем для бесед у них находилось все больше: они жаловались на домашку по математике, обсуждали победы (и поражения) Ред Сокс [5 - Бостон Ред Сокс (Boston Red Sox – англ. ) – профессиональная бейсбольная команда, базирующаяся в Бостоне, штат Массачусетс. (прим. пер. )]