Призмы Шанбаала - Дарья Борисова

Рахель, Рахель, Рахель. Я знала о ней чуть больше, чем следовало, но чуть меньше, чем хотелось. Я знала, что она училась вместе с моей матерью в Институте, что через нее познакомилась с отцом и Фафниром. Они встретились на посиделках тогда еще не имеющего названия кружка студентов, разговоры сводились в основном к выпивке и политике. Отец рассказывал, что Рахель разительно отличалась от девушек, которых он привык прежде видеть со своим старшим братом, слишком уж она была отстранённой, резкой в суждениях, не боящейся спорить, в ней читалась жажда власти, и вместе с тем, по словам папы, было очевидно, что давать власть ей в руки нельзя. Но Рахель была подругой девушки, которая ему нравилась, поэтому мой отец тоже пытался понравиться Рахель.

После школы они продолжали общаться, Рахель вместе с моей мамой была зачислена в ныне несуществующий отряд Ангелов Смерти. Ангелы уничтожали души бессмертных, блуждающих по Грани. Вскоре мама стала главой Ангелов, Рахель осталась членом отряда, но никто не завидовал друг другу. Она встречалась с Фафниром с учебы и до тех пор, пока они не отправились в Тюрьму, но не были женаты, и не завели детей. Поразительная верность для темного и светлого.

Я думала о любви: она любила его, и если да, то быть может всё, что она будет делать сейчас, она будет делать из-за этой любви? Будет искать способы спасти его, похитить его из Тюрьмы. Но если освободятся они оба, это приведет к следующему Восстанию, разве нет?

Я подняла голову, тупым взглядом смотря перед собой. Она заключила со мной сделку. Осознание произошедшего доходило до меня постепенно, в Центре я почти не думала об этом, в Тюрьме тем более, и признаться себе в том, что у меня сделка с Второй Иерофантой, смогла только сейчас.

И я не знаю, что я должна сделать, чтобы не сгореть в собственном магическом огне, как нарушитель договора.

Глава 5

Иштар и Асмодей

Первые недели учебы всегда проходят быстро, но эти пронеслись с неимоверной скоростью. Оказалось, что в столовой выдают довольно-таки приличный набор продуктов за счет заведения, что заставило меня крепко задуматься о том, какая львиная доля бюджета Загранья утекает в дела молодежи. Питаться можно было и в столовой, завтраки, обеды и ужины подавали по расписанию, но изучив местное меню, я почувствовала, как меня прошибает холодный пот. Слишком много диетической пищи. Но в этом был смысл. Раз все ученики постоянно худеют, какой смысл подавать что-то, что никто есть не будет?

Персефона подредактировала мою школьную униформу, что-то нашив, что-то ушив, и черное платье с длинными рукавами и белым отложным воротничком село по фигуре, не мешало раскрыть крылья, если у меня не было сил сдерживать их заклинанием, и почти не отличалось от платьев других девочек, разве что юбка была много короче. Но это уже издержки моего высокого роста. Свою униформу Персефона тоже переделала – обрезала рукава, пересобрала юбку у пояса, обрезала ее, и, превратив форменное прямое платье в произведение искусства, законно собирала восхищенные взгляды студенток.

Мне казалось тогда, что нет разницы, в чем ходить, и смысла в форме я не видела. Но в Академии были свои порядки. В первый учебный день единственной парой стояла у нас история. Вскоре я поняла, что занятие в Академии может идти и час, и все десять. Ставить еще какие-то предметы в один день смысла не было.

В первый день я вертела головой по сторонам, выглядывая интересных существ, здоровалась, пытаясь завести знакомства. Раза четыре нарочно заговаривала с гордой розоволосой темной дэвой, и на четвертый узнала, что ее зовут Асура. Персефона выглядела в основном раздраженной, я шутила, что она ревнует и хочет, чтобы я была только ее подружкой. Сидя у окна на одной из передних парт, я елозила из стороны в сторону, постоянно оглядываясь через плечо. Смотрела я не в пустоту, на Амрэя – он сидел в отдалении, но не подходил. Я отправила ему одно сообщение, спросив, игнорирует он меня или мы играем по сложным правилам Загранья, о которых я не знаю, но ответа не пришло. Я побеждено выдохнула, признавая свое фиаско.

Мы сидели, болтая, пока огоньки не заметались над головой, и девчонки, – две дэвы, про которых Персефона мне шепнула, что они почти ничего, но зазнаются, – соскочили с моей парты, устремляясь к своей. В дверь вошел мужчина, и я вздрогнула. Он был почти в два раза больше, чем все, кого я видела когда-либо в жизни, но все равно немного ниже меня. Не просто накаченный – настоящий монстр от спорта. Я видела многих накаченных парней, но никогда не видела такого сильного тела. Его голову украшали два витых рога, волосы были зачесаны назад, открывая голову быка.

«Минотавр», – пронеслось в голове.

Персефона скучающе подперла голову рукой, смерив магистра спокойным взглядом.

Он прошел за трибуну, положил на нее руки и презрительно оглядел нас. То ли злость, то ли скука отразились на его лице. А может быть, все эмоции, что были у этого темного, смешались воедино, и он не мог отделить одно от другого.

– Лорд Безумия, магистр истории, Громвал, – его голос был похож на раскаты грома.

Взгляд зверолюда спокойно прошелся по нам, а я сделала пометку на полях тетрадки, что все преподаватели представляются магистрами. Отец что-то мне рассказывал, что-то забывал, или не считал нужным сообщить, и про магистров было скорее мое умозаключение, чем знание, извлеченное из головы.

– Не та форма, – произнес он, и я почувствовала на себе взгляд.

Я открыла было рот, чтобы объяснить ему, что я – потомок нефилима, и поэтому мой высокий рост не входит в систему размеров, а еще по меркам Загранья у меня крупное тело, и что форма такая же, как та, что нам выдали, просто подогнали по фигуре, но поняла, что он смотрит на Персефону.

Персефона сидела прямая как палка, вскинув голову, сжав кулаки на коленях. У нее застыли мускулы лица, а привычное раздражение в фиолетовых камнях ее глаз взвилось почти яростным огнем.

– Я отказываюсь следовать этому правилу, – произнесла она ледяным голосом, и у меня по коже побежали мурашки.

Громвал повел рукой. Темная магия, сорвавшись с кончиков пальцев, сформировалась в плоский камень, который обогнул голову Персефоны и врезался в затылок, ударяя ее лицом о парту. Она шумно втянула воздух, явно пытаясь подавить крик боли, и я вскочила на ноги, беря ее за плечи и поднимая.