Лето - Али Смит

Мать явно считает, что они вместе. Сестра тоже явно так считает. Мать рассказывает Роберту, что Артур и Шарлотта любезно доставили его сестру в травмпункт после какого-то несчастного случая, когда сестра порезала себе руку, а затем привезли ее на своей машине домой.

Пришлось наложить шов, – говорит сестра. – Здесь. И здесь. Прям кожа отстала.

Сестра показывает другой рукой на забинтованную руку вверху возле пальцев, а затем в нижней части ладони.

Ясно, ну да, – говорит он. – Ничего себе.

Один стежок, но вовремя, – говорит сестра. – Можно и так сказать.

Она расскажет?

Расскажет при гостье?

Роберт напускает на себя самый беззаботный вид, отворачивается, смотрит в пол, притворяется, будто возится у плиты с кофеваркой, пока мать говорит еще немного о том, какими любезными были гости. Затем мать продолжает с того места, на котором остановилась, пытаясь объяснить гостям, почему ее бывший муж живет в соседнем доме со своей подружкой гораздо моложе себя.

А что я могла сделать? – говорит она. – Он встретил ее. Влюбился в девушку на двадцать лет моложе, я называю это «средневозрастным пузиком». Но мы же семья, мы должны жить вместе. Или хотя бы рядом. В общем, когда соседний дом выставили на продажу, мы его купили, и Джефф съехал. В смысле, въехал.

Папа из соседнего дома, – говорит сестра. – Одна большая счастливая семья.

Ну да, но мам… Он же съехал не потому, что встретил Эшли, – говорит Роберт, стоя ко всем спиной.

Когда он произносит что-то вслух, голос звучит противно.

Он оборачивается. Никто не смотрит на него так, словно он только что говорил противным голосом.

Он снова смотрит на гостью. Шарлотта точно такая же неотразимая, какой он увидел ее впервые.

Вот это красавица.

Он в шоке.

Отводит взгляд.

Снова смотрит.

Словно кто-то навел внутрь него прожектор.

Подойди и сядь, Роберт, – говорит мать.

Он подходит к столу, садится рядом с матерью там, где она похлопала по скамье.

Отсюда он может и смотреть, и отводить взгляд.

Пытаясь сменить тему, чтобы выглядеть перед гостями адекватной, мать рассказывает о том, как пару месяцев назад ходила в Общенациональное строительное общество уплатить какие-то деньги.

И там работал телевизор, ну знаете, предвыборный репортаж, новости, – говорит мать. – Но звук был приглушен и включены субтитры. А субтитры, ну знаете, они как бы появляются на экране рывками, их ведь машина набирает, пока человек говорит, ну так вот, в субтитрах все время повторялась конкретная фраза – «ДОВЕДИТЕ БРЕКЕТ ДО ТОРЦА», они все время твердили «ДОВЕДИТЕ БРЕКЕТ ДО ТОРЦА». И мне стало интересно, о чем же этот новостной сюжет. Пока я не поняла, что репортер на самом деле говорил: «ДОВЕДИТЕ БРЕКЗИТ ДО КОНЦА».

Гостья остается красивой, даже когда что-то изображает на лице.

Типа ты не имела никакого отношения к тому, что Брекзит довели до конца, – говорит сестра.

Саша, это лишнее, – говорит мать. – Ну так вот. Все уже позади. И дело с концом. Нам везет. Все мы живем на заре новой эры.

Лично мне самым интересным кажется… – Роберт снова говорит странным-для-себя голосом.

При этом он трогает пальцем рубчик на носке, не осмеливаясь поднять глаза или, возможно, забыв, что хотел сказать. Затем он вспоминает, что делает обычно с носками. Краснеет и больше ничего не трогает. Отводит руку подальше от своей голени. Направляет взгляд на чашку на столе. Прекрасная гостья Шарлотта – лишь размытое световое пятно за чашкой.

И что же тебе кажется интересным? – говорит прекрасная гостья Шарлотта.

Определенная черта этой лексики, – говорит он.

Затем Роберт вспыхивает, ведь слово «лексика» звучит так, будто в нем есть слово «секс».

Все смотрят на него и ждут, что же он собирается сказать дальше.

Лексика, – говорит мать.

А чё это означает? – говорит сестра.

Слова, – говорит прекрасная гостья Шарлотта.

Гостья не просто прекрасна – она в буквальном смысле блистательна.

Да, в точности, – говорит Роберт. – В том смысле, что наш отец проголосовал «остаться», а наша мать проголосовала «выйти». Но в конце концов это нашему отцу пришлось в прямом смысле слова – выйти.

О боже, – говорит мать. – Роберт.

Получается, – говорит он, – будто люди, проголосовавшие за выход, как бы тоже дали команду. Это вообще-то очень умно. Как в моем физическом классе есть мальчик, не знаю, как его зовут, у него отец француз, и у него ресторан, хороший, с этой, как его, звездой…

Мишленовской? – Прекрасная гостья говорит так красиво, что Роберт замолкает и отводит взгляд, опускает взгляд, затем через минуту осмеливается снова взглянуть на нее из-под челки.

Ну да, и они «выходят» – уезжают, вынуждены уехать, – говорит сестра.

Роберт раскрывает рот, но не произносит ни звука.

Вот мне всегда было интересно, – нарочито бодренько говорит мать (она меняет тему). – Может, кто-то из вас, молодежи, меня просветит. Что же такое культура отмены? [16 - Культура отмены (англ. cancel culture) – современная форма остракизма, при которой человек или определенная группа лишаются поддержки и подвергаются осуждению в социальных или профессиональных сообществах. ]

Никто не отвечает.

Прекрасная Шарлотта подается вперед.

(На Роберта веет ее ароматом.

Пахнет она потрясающе. )

Прекрасная Шарлотта подмигивает его матери.

Знаете, – говорит она, – вся эта история с Брекзитом – пустое. Это как если, фу-ты… как если муха откладывает в трупе яйца. Ведь все нужно поменять. Все.

И, чтобы просто восстановить справедливость, мать говорит, словно прекрасная Шарлотта ничего не сказала:

Наша ссора, моя размолвка с мужем не имела отношения к тому, за что я проголосовала, а имела отношение к тому, что ваш отец встретил Эшли.

Ну да, но мам, – говорит сестра. – Эшли он встретил в 2018-м. А съехал в 2016-м.